Как звучит-то? Вроде же правильно, но у него выходит на редкость похабно сука. – И что? – Да вот, не один я тут приглядываю. Батя твой, не иначе как наряд ментов организовал, – и фыркает вроде презрительно, но что-то такое довольное все равно слышится. – Батя такой, батя может. Как он, кстати, к вашей провожающей компании отнёсся? Как бы не полез отец ему морду править. Он, конечно, быстро сейчас прогрессирует восстанавливаясь. Но до идеальной формы пока далеко. А этот такой, монстрила. Сам я бы может год назад и рискнул против него выйти, но не знаю. Матерый. Такого только внезапностью и кирпичом в висок брать. Но здесь уже летально. Степан Тимофеевич хохотнул: – Срисовал, ясен пень, – и добавил такое, что я просто ох*ел, – Короче, слушай сюда: муж твоей Лады тут в окрестностях шарахается. Бенедикт, скотина? – Где? – Где надо. По лесам скачет. – Я сейчас выйду, – бросаю и чайник, и заварку. К черту все. Надо только снарягу прихватить. Рык в ухо раздался такой, что я чуть трубу не выронил: – Сдурел? Не вздумай. Пока ты в темноте геройствовать будешь, этот чмырь в дом влезет и жену свою придушит. Что-что? Ага, сейчас, влезет он! У бати тут такая многоступенчатая система доступа, что ей-ей. – Дверь закрою, сигналку включу, – бормочу, вытаскивая из шкафа форму и разгрузку. – Сиди рядом и не вздумай вылезать, – отрезает Степан Тимофеевич. – Ментам помешаешь, да и мне под ногами только тебя, героя, не хватало. Сиди, карауль свой трофей бл*. – Вдвоем мы его быстрее нейтрализуем. Никаких ментов не понадобится. Еще я дома не сидел, когда есть шанс отделать Бенедикта. Тон в трубке резко меняется, остро напоминая годы службы и учебы, вместе взятые: – Слышь, старлей? Отставить. На тебе охрана объекта в непосредственном контакте. Как понял? Бл*. – Так точно. Понял. Принял. – Приступай, – прозвучало сухо. И все бы норм, если бы не последовавший поперек всего уставного тона вопрос: – Как думаешь, если я этого урода завалю, мать твоя ко мне благосклонна будет? Чтобы я сейчас ни сказал, Бенедикт, сука, обречен. – Не могу обещать, – а чего он ждал? Хмыкает, а потом кратко отрезает: – Да понятно, бл*. Отставить глупости. Принимай дежурство, старлей. – Есть. И тишина. Теперь – настороженная. Выделываться не стал, сделал как «попросили». Отставка там или нет, но что такое приказ мне известно хорошо. Я за это так расплатился, вовек не забыть. Как и то, что сначала надо думать, а потом… еще раз думать. И только после – делать бл*. В ночной тиши сначала вскрыл дачный арсенал, а затем, упаковавшись, сидел у изголовья. Наблюдал. Осознавал. Впитывал. А под утро уже позвонил отец и жизнь, до этого как будто замершая в состоянии сказочного счастья, вдруг резко рванула вперед: – Сейчас к дальней калитке подойдёт «рядовой Смирнов», Лада его знает. Периметр отключишь после: «Пароль прежний?» – «Трусы на голове!». – Бать, что за херь? – Сидите в доме. Едем с дядей Мишей. Держитесь там. И пошел я будить Ладу. Кто-то же должен этого рядового опознать. Все дальнейшее смешалось в дикий сумасшедший хоровод звуков, огней, людей. Смирнов прибыл один. Уточнил, все ли у нас в порядке. Доложил кому-то по рации: «Объекты в безопасности. Целы оба». А после согласился испить с нами чаю, но только после повторного включения периметра. – Кто их, маньяков, знает. Может, и не один был, – пробормотал он, глядя, как я выставляю на пульте рабочие параметры системы. – Поймали? – уточнил я, глядя в окно кухни, на Ладу, накрывавшую чай. – Ну, можно и так сказать. – А если без политесов? Зыркнул на меня хмуро и огорошил: – А без них херово выходит. Облажались мы все мощно. Если бы с вами вдруг чего – пиз*ц карьере. Еще и присели бы дружно. Возможно. – В смысле? Чего стряслось-то? И пришлось тут мне в очередной раз охренеть. Если кратенько, то они заступили на дежурство. В охранение нарядом из трех человек. Установка от полкана была – в случае вооруженного нападения бить на поражение. Рассредоточились, обошли периметр. Заценили охранку. Выделили основные пути подхода. Через час, как стемнело, приехала к поселку машина, и водитель из нее ушел в лес. Они его по фотографии опознали, но так как предъявить ему было нечего, оставалось караулить у ограды. Еще через час прибыл Степан Тимофеевич. Честь по чести представился. Принят был настороженно, хоть был с документами, лицензией и устным поручением от матушки: «Присмотреть». После звонка мне батин армейский приятель также отбыл в лес: – Лучше урода этого до дома не допускать, как бы он там всех не траванул. Или не поджег. А под утро со стороны старого заброшенного мраморного карьера послышался крик. Двое из трех дежуривших полицейских отправились глянуть. На краю обрыва истекал кровью из резаной раны на плече и шее Степан Тимофеевич. Был в сознании. Показал, где искать Бенедикта. Того на фоне белых стен и дна карьера было хорошо видно. Пока вызвали «Скорую», оказали первую помощь, доложили полковнику о происшествии, прибыла следственно-оперативная группа из РОВД. Следаки, конечно, что-то там прикинули и выяснили по горячим следам, пока можно было на Степана Тимофеевича поглядеть. Он им глазами и второй рукой чего-то объяснить пытался. Вроде даже успешно. «Скорая» его увезла, когда он уже сознание потерял. А тут и батя с дядей Мишей примчали. И мать следом. Короче, собрались опять. С нас-то взятки гладки, Моисей Вульфович это быстро следаку объяснил, батя Владлена Изосимовича дернул, и у них какие-то внутренние выяснения начались, а когда стало понятно, кто там, в карьере, то вообще так закрутилось, что нас послали.