— Конечно, я стараюсь видеться с Мэтти наедине, насколько это возможно. Мне кажется, он ее очень контролирует. — Но у тебя должно было сложиться какое-то впечатление? Дженни нахмурилась. Когда она хмурилась, казалось, что она слегка разочарована в сотруднике, сидевшем напротив нее, что человек не соответствует ее стандартам. — Он харизматичный. Слова вырвались у Конни прежде, чем она смогла осознать их значение, но, когда она их произнесла, она поняла, что это действительно так. Она встречала этого человека всего два раза и не могла его описать — например, не смогла бы составить фоторобот, как показывают в детективных сериалах, — но она его чувствовала. Этот мужчина знал, чего хотел, и считал, что получит свое. Он привлекал бы к себе внимание в любой компании. — В каком смысле? Дженни перестала хмуриться, и Конни видела, что она слушает ее очень внимательно. Конни покачала головой, расстроенная, что не может подобрать правильные слова. — То, как он на тебя смотрит. Напористо. Кажется, что ты расскажешь ему все, что он захочет знать. Как священник на исповеди. Конни воспитывалась в католической семье, отказалась от религии, как только смогла сама за себя решать, но ее по-прежнему преследовала ее власть. — Что заставило такого мужчину сойтись с Мэтти? Они это уже обсуждали, но Дженни как будто была больше сосредоточена на нем, чем когда-либо раньше. — Очевидно, что он образованный и, как ты сказала, довольно привлекательный. Думаешь, дело в контроле? Ему нужна женщина, которая будет перед ним преклоняться? — Возможно. Дженни наклонилась вперед. — Думаю, мне стоит с ним встретиться. Я не сомневаюсь в твоей компетентности, вовсе нет. Но он может быть опасен. Не только для Мэтти и Элиаса, но и для других нестабильных женщин и их детей. Я бы хотела составить свое мнение. Иногда Дженни так поступала — погружалась в дело кого-то из команды ради удовлетворения. Коллеги считали, что это из-за потребности все контролировать. Им это не нравилось, потому что в итоге она обнаруживала что-то, что они упустили, но они восхищались ее педантичностью. Теперь, сидя в темном доме и слушая журчание реки за окном, Конни пыталась вспомнить, чем все закончилось. Договорилась ли Дженни встретиться с Морганом? В суде и на дисциплинарных слушаниях об этом точно не упоминалось, Конни была уверена. Если бы Дженни встречалась с Морганом, она бы точно это записала. Возможно, ее бы даже вызвали в качестве свидетельницы, попросили дать характеристику этого человека и его влияния на мать-одиночку. Защитник Мэтти пытался вовлечь Моргана в обстоятельства смерти Элиаса: «Этот человек всех контролировал. Он дал мисс Джонс понять, что, если она избавится от сына, он может к ней вернуться. Это почти то же самое, что внушить матери убить своего ребенка». Судья осадил его, а Морган произвел хорошее впечатление на присяжных. Конни не было в суде, когда он давал показания, но она говорила с теми, кто был там, и они сказали, что он казался очень заботливым и добрым. Даже очаровательным. Что же Дженни думала о нем? Теперь Конни стало любопытно. «Почему я не спросила ее, когда была возможность?» В комнате вдруг стало темнее, и Конни заметила, что свет из маленького окошка преграждает какая-то фигура. Кто-то стоял на улице, заглядывая в дом. Какая-то женщина. Крупная, неопрятная, с круглым лицом. Конни подумала, что это кто-то из коммивояжеров, которые иногда появляются на пороге и предлагают полотенца и вереск на удачу. Она поспешила открыть дверь, прежде чем женщина постучит, чтобы не будить Элис, и удивилась, насколько теплее было на улице по сравнению с комнатой. — Я ничего не покупаю с рук. Лучше с самого начала проявить твердость, пока тебе что-нибудь не втюхали. — Милая, а я ничего и не продаю. Женщина ухмыльнулась. Она стояла, крепкая, как скала, и не собиралась отступать. — Религия меня тоже не интересует. — Как и меня. — Женщина вздохнула. — Мой отец был своего рода ученым, меня растили в неприязни к церкви. Хотя у меня все равно всегда был к ней интерес, самую малость. Запретный плод, знаете ли. — Ну так что вам нужно? — Конни настолько разозлилась, что даже забыла о спящей Элис и повысила голос. Женщина приложила палец к губам с пародийным укором. — Мы же не хотим разбудить малышку. Я видела ее в окно. Прелесть. Давайте поговорим снаружи? Меня зовут Вера Стенхоуп. Инспектор, полиция Нортумберленда. Вы вчера общались с моим коллегой Джо Эшвортом. — Вы из полиции? Конни была поражена. И не просто офицер, а старший детектив! — Я знаю, милая. Верится с трудом, не так ли? Но не все у нас такие красавчики, как Джо. Она тяжело опустилась на деревянную скамью под окном и похлопала рукой рядом, приглашая Конни присоединиться. — Не закрывайте дверь, и мы услышим, если девочка проснется. К своему удивлению, Конни поступила так, как ей велели. — Дженни Листер, — сказала Вера. — Я уже сказала вашему сержанту все, что я знаю. Но так ли это? В ее памяти всплывали новые детали. Как тот факт, что Дженни хотела повидаться с Майклом Морганом. Вера посмотрела на нее прямо, в упор. — Уверена, что не все, — ответила она. — В любом случае дело движется. Появились новые линии расследования, возникли новые вопросы. — Она помолчала. — Вы знали, что Дженни планировала написать книгу про дело Элиаса Джонса? — Нет. Этого вопроса она не ожидала. Интересно, все ли у нее в порядке с головой. Впрочем, если подумать, представить себе Дженни в роли писательницы было не так уж сложно. Она была убеждена в своей правоте и могла увидеть цель в том, чтобы передать мудрость миру. Вера кивнула и сразу продолжила: — Вы знали, что она каждую неделю навещала Мэтти Джонс в тюрьме? Даже пока та была под следствием. — Нет. Не помню. На этот раз ответ был менее эмоциональным, и Вера почувствовала ее сомнение. — Но вы же работали с Дженни до того, как дело дошло до суда. Наверняка она бы вам рассказала об этом? — Меня отстранили от дела, как только нашли тело Элиаса, — ответила Конни. — Стандартная процедура, так делают еще до начала дисциплинарных слушаний. — Но вы же работали в одном офисе, — настаивала Вера. — Наверняка пересекались на кухне, в туалете. Она бы поделилась с вами своими намерениями. Конни покачала головой: — Это не в стиле Дженни. Она была сдержанной. А я больше не имела отношения к делу. — Похоже, вы не удивлены. Насчет посещений в тюрьме. — Нет. В лесу на той стороне реки кричали лесные голуби. Они напоминали Конни о каникулах в деревне, о долгих летних днях. — Мэтти была для Дженни не просто клиентом. Она знала ее много лет. Наверняка Дженни чувствовала, что подвела ее. — Значит, это было что-то вроде искупления? Снова эти отсылки к религии. — Да, — ответила Конни. — Возможно. Что-то в этом роде. — Эта книга… — Она мне ничего о ней не говорила, правда. — Судя по всему, — Вера остановилась, тщательно подбирая слова, — она хотела проповедовать миру, как на самом деле устроена жизнь соцработника. Показать человеческое лицо. Моральные дилеммы. Оторваться от газетных стереотипов. Вы считаете, такое возможно? На этот раз задумалась Конни. — Да, это похоже на Дженни. Иногда она бывала довольно самонадеянной. Вера просияла. — Аллилуйя! Никогда не верила в святош. Наконец-то хоть кто-то говорит о ней правду. Конни посмотрела на нее с удивлением, поймала Верин взгляд и тоже улыбнулась. — Вы знали, что Майкл Морган нашел себе новую девушку? Что у нее от него ребенок? — спросила Вера. — По крайней мере, так он сказал Мэтти. Конечно, он мог просто попытаться таким образом от нее отделаться. — Они поддерживают связь? Конни этого не ожидала. Она думала, что Майкл навсегда ушел из жизни Мэтти еще до убийства. — Она поддерживала связь с ним. Звонила ему из тюрьмы, отправляла приглашения на посещение. Она ведь была в него по уши влюблена. А у некоторых женщин нет гордости.