— Извините, — снова сказал Эшворт, но Вероника не обратила внимания. — Мы никогда не винили Саймона за то, что случилось в тот день. Никогда. Он был ребенком. Но все-таки достаточно взрослым, чтобы запомнить. Он знал, что не должен был убегать от меня. Он считает, что это его вина. Он живет с этим всю свою жизнь. Вы считаете, сплетни хуже, чем вся эта боль? — Нет, — ответил Эшворт. Пора перестать защищаться и оправдываться. — Конечно, нет. Вспышка закончилась так же быстро, как началась. Вероника снова стала отстраненной и ледяной. — Отвечая на ваш вопрос, сержант, — конечно, было тяжело видеть, как ребенок играет там же, где погиб Патрик. У меня возникали смешанные чувства. Возможно, моя реакция на Конни обусловлена моим опытом. Я вела себя грубо. Но я не имею никакого отношения к ее исчезновению. Я не знаю, где она. Она собралась развернуться и закрыть дверь, но Эшворт ее остановил: — Возможно ли поговорить с Ханной? — Ханны здесь нет. Они с Саймоном уехали вскоре после вас этим утром. Полагаю, они опять у нее, хотя они не говорили, куда собрались. Он ушел, а она стояла на крыльце, одинокая и величественная, и смотрела ему вслед. Он обнаружил девушку в саду за их небольшим домом. Когда он постучал в дверь, никто не ответил, и он уже хотел уйти, когда Хильда помахала ему из окна гостиной, указывая на арочный проем между двумя домами. Ханна была одна. Рыжие волосы сплетены в растрепанную косу, одета в резиновые сапоги и большой вязаный свитер с обтрепанными краями и дырками на локтях. Она копала небольшую грядку с овощами. Увидев его, она остановилась и оперлась на вилы. Лицо раскраснелось, и она тяжело дышала. — Мама всегда сажала немного молодого картофеля на пасхальные каникулы. И бобы. Я не хочу, чтобы эта традиция прекратилась. — Вы на них набросились, как собака на похлебку. — Одна из поговорок деда. — Вы себя измотаете. — Надеюсь, — улыбнулась она. — Было бы хорошо заснуть без таблетки. Я из-за них на следующее утро еле ползаю. — Саймон не с вами? — Он взял мамину машину, чтобы съездить в супермаркет в Хексеме. Я не могу это все видеть — ни супермаркет, ни машину, — так что я сказала, что останусь здесь. Нам все же нужно есть, а я не хочу ездить каждый день на обед в их белый дом. Она рассеянно нагнулась, вытащила из земли сорняк и бросила его на тачку, а затем встала. — Вы уже знаете, кто убил мою маму? Он покачал головой. — Вы готовы ответить на пару вопросов? — Если вы не будете против задать их здесь. Я на улице чувствую себя лучше. И ему действительно показалось, что ей намного лучше. Она почти повеселела под лучами весеннего солнца. Бледность и заторможенное безразличие исчезли. — Ваша мама в последнее время не говорила ничего необычного про фитнес-клуб? Мы полагаем, что один из сотрудников воровал у гостей и коллег. Это могло быть мотивом. Он хотел начать с чего-то менее личного, не такого животрепещущего. — Нет. Ничего такого. Но это не значит, что она ничего не видела. Мы обе были заняты. Она часто приходила с работы поздно, я в это время или гуляла с Сайем, или сидела в своей комнате и занималась. Мы были близки, но времени на общение не хватало. — Я бы хотел снова поговорить о Дэнни Шоу. — Джо помедлил. Это более болезненная тема, но он хотел разобраться с ней, пока мог поговорить с Ханной один на один. — У него на стене есть коллаж. Его мать сказала, это вы его подарили. Похоже, будто между вами было больше, чем просто пара свиданий. Карен говорит, вы — его первая любовь, что он так до конца и не оправился от чувств к вам. Она снова нагнулась, чтобы выдернуть сорняки, избегая зрительного контакта. — Какое-то время я считала, что влюблена в него. Я подарила ему коллаж, когда еще испытывала к нему чувства. — Что же пошло не так? — Ничего особенного. Я начала встречаться с Саймоном и увидела, что Дэнни — просто кретин. — Значит, вы бросили Дэнни ради Саймона? Вчера у меня сложилось другое впечатление от вашего рассказа. — Да? — Она улыбнулась. — Не знаю. Все это кажется таким важным, пока ты в процессе переживаний, но потом уже не имеет никакого значения. Это маленькая деревня. Здесь не так много людей нашего возраста. К тому времени, как исполнится семнадцать, уже успеваешь повстречаться со всеми возможными парнями. Как в этих шотландских деревенских танцах. «Смените партнера, когда музыка прекратится». В итоге мы все просто остались хорошими друзьями. Видимо, это правда. У Джо было то же самое. До того как он сошелся со своей женой, он успел повстречаться с несколькими ее подругами, и одна из них приходила к ним со своим мужем на ужин на прошлой неделе. Подростковая страсть быстро исчезает. Он хотел спросить Ханну, спала ли она с Дэнни, были ли они настолько близки, но не стал. Не из нежелания показаться любопытным, а скорее потому, что вопрос звучал бы нелепо. — Дэнни расстроился? Вы вчера говорили, что, после того как вы его бросили, он вам писал и звонил. Он вам досаждал? Она пожала плечами. — Да нет. Он быстро отошел. Начал встречаться с этой новой девушкой на первой же неделе учебы. Вряд ли он сильно страдал. Она отвезла тачку в угол сада и свалила сорняки на компостную кучу. — Это все, что вы хотели спросить? Кажется, я не особенно помогла. — Саймон когда-нибудь говорил с вами о Патрике? Джо не хотел спрашивать ее о погибшем мальчике, но он подумал, что это может быть важным — утопление, то, как оно повлияло на взрослого Саймона. — Конечно. — Она убрала с лица прядь волос, испачкавшись грязью. — Мы все друг другу рассказываем. — Что он говорил? — Что Патрик в их жизни словно призрак. Ничто о нем не напоминает. Вероника выбросила все его игрушки и одежду, о нем почти не упоминают. Саймон говорил, что иногда ему кажется, что Патрика и не было, что он все это себе придумал. — Ваша мать тогда уже работала в соцслужбе? Эшворту показалось, что он нащупал связь, объяснение. — Полагаю, да. — Ханна быстро на него взглянула. — Вы думаете, она работала с семьей Элиотов после той трагедии? Думаю, на тот момент она уже была достаточно квалифицированна, и мы уже жили здесь. — Просто пришло в голову, — сказал Джо. — Но это было бы слишком большим совпадением. Ваша мать, конечно, запомнила бы это дело, все случилось так близко к дому. Она наверняка бы упоминала об этом. — О, не думаю, — с уверенностью сказала Ханна. — Она была помешана на конфиденциальности. Говорила, что работа должна оставаться в кабинете, где ей и место. — Она прислонила пустую тачку к стене. — Слушайте, думаю, я сейчас больше ничем не смогу помочь. Хотите чаю? — Саймон считает себя ответственным за смерть брата? Она уже двинулась к задней двери дома, и его вопрос заставил ее остановиться. — Конечно. — Она стянула резинку с волос и растрепала их. — Из-за этого он стал тем, кто он есть. Глава тридцать вторая Вера хотела поговорить с Майклом Морганом. Она бы ни за что не призналась в этом Джо Эшворту, но она серьезно облажалась на той встрече с Майклом, когда они вломились в его квартиру. Что-то в этом человеке — легкость тела, ощущение собственного превосходства — зацепило ее, и она потеряла фокус. Он любил игры разума. Этим он зарабатывал на жизнь. Он зависел от легковерия его клиентов. Но на этот раз она будет спокойна. Проведет его по фактам, загонит в угол. Она встретилась с Джо в Тайнмуте, где они говорили с Фрейей. Он уже ее ждал, делал какие-то заметки в своем ежедневнике, немного нахмурившись, как школьник за сложным домашним заданием. Вера заказала кофе и большой кусок шоколадного торта. Она ничего не ела, кроме завтрака в Барнард-Бридж. — Что узнал у Шоу? — Дэнни был в «Уиллоуз» в то утро, когда умерла Дженни Листер. — Был, значит? — Вера не понимала, хорошие это новости или затруднение. — Значит, он мог видеть то, что случилось, даже если не участвовал сам. — Я спросил Шоу про Гриноу. — И? — Вера оторвалась от торта. Что-то в этом месте не давало ей покоя. — Кристофер Элиот готовился продать его под застройку, но в итоге сделка провалилась. У меня сложилось впечатление, что Вероника была против. — Интересно, почему она так к нему привязана. Заросший сад и пара статуй. Сарай для лодок. Если бы Патрик погиб там, а не в Барнард-Бридж, это еще можно было бы понять. — Вера поняла, что говорит сама с собой, и вернулась к Эшворту. — От Конни по-прежнему никаких новостей? Она знала, что он беспокоится о ее исчезновении. — Я объявил машину в розыск. Если ее не будет дома к вечеру, думаю, нужно обратиться к общественности и привлечь журналистов. Если бы ей просто нужно было отдышаться, она бы сообщила нам, куда едет. Она не глупая женщина. — Ты же понимаешь, — сказала Вера, — что люди увидят в ее исчезновении доказательство вины? Пойди к журналистам, и они превратят ее в ужасную ведьму, виновную в смерти Элиаса Джонса, и серийного убийцу. Ее фотографии будут во всех газетах и на телевидении. Именно то, что нужно накануне поступления ее дочери в школу. Нет. — Вы думаете, она убила?