Вот и все. Я разворачиваюсь на каблуках и бросаюсь к двери. Для него это все игра, способ намочить свой член. Но это моя гребаная жизнь, которую он портит. И я не преувеличиваю. Если эти фотографии выплывут наружу, я не удивлюсь, что окажусь мертвой в канаве. Что делает приезд сюда еще более глупым. Но теперь я здесь, и я получу то, за чем, черт возьми, пришла. Я разворачиваюсь и направляюсь к столику бизнесмена средних лет. Я беру высокий стакан и опрокидываю в себя все, что в нем есть, молясь о чем-то крепком. Я опускаю пустой стакан и, не обращая внимания на их слова, иду к сцене. На первой ступеньке я замешкалась, посмотрела вниз и увидела, что моя вишнево-красная юбка задевает колено. Я надела эту чертову юбку, чтобы укрепить свой имидж невинной, послушной дочери, и я сомневаюсь, что выход на сцену стриптиз-клуба, принадлежащего Фоксу, поможет мне в этом. Но, опять же, я полагаю, что некоторые вещи стоят того, чтобы влезть под шкуру Фокса. Думаю, у нас с отцом есть общие черты. Я поднимаюсь по ступенькам и смотрю на столб, как на соперника, сердце бьется удивительно ровно. Я делаю шаг вперед, и мои пальцы падают на пуговицы блузки. Один шаг. Одна пуговица. Еще шаг. Еще одна пуговица. Сцена сотрясается от гулких шагов, когда Финн выходит из своего ползучего пространства и прыгает на сцену. "О, вот и ты. Пришел насладиться шоу?" дразню я, поспешно сокращая расстояние до шеста. Я успеваю только повернуться, как он бросает мне через плечо. "Не будет никакого гребаного шоу". У меня сводит живот, и я уверена, что это от его рыка, а не от перемены высоты. Я бью кулаками по его спине и пытаюсь оттолкнуться ногами, но его рука лежит на моих бедрах, как стальной прут. "Финн, чертов пещерный человек, опусти меня!" Он уносит меня со сцены по полу, врезается в дверь кабинета и бесцеремонно бросает на стул. Я откидываю волосы с лица, задыхаясь от ярости. "Ты не можешь…" "Что я говорил о том, что ты будешь указывать мне, что я могу делать, а что нет?" Он скользит между креслом и столом и прислоняется к нему спиной. Я пытаюсь встать, но он придвигает мое кресло ближе, так что если бы я встала, то оказалась бы лицом к лицу с этим засранцем. "Я уверена, что этот разговор закончился тем, что я дала тебе пощечину". "Нет, принцесса. Он закончился тем, что я прикоснулся губами к этой киске, а мое имя — к твоему". Он самодовольно хихикает, и я замираю, когда он нежно обводит большими пальцами мое внешнее колено. "Так в чем же дело? Ты хотела встретиться, чтобы настоящий мужчина мог подрочить тебе?" То преимущество, которое, как мне казалось, у меня было, ускользает, чем больше я позволяю ему играть со мной. А он так хорош в этом. "Это не…" Я прерываю фразу, когда он быстро проводит ладонью по моему бедру, задевая резинку трусиков. "Я думал, ты их не носишь?" Черт. "Я хочу, чтобы ты удалил фотографии". Он только поднимает бровь на мою просьбу, как будто я сказала что-то немыслимое, поэтому я добавляю: "Я буду держать тебя в курсе нашей операции, но сначала мне нужны гарантии, что эти фотографии будут уничтожены". Он проводит языком по зубам, на его губах появляется ехидная ухмылка. "Шантаж так не работает, принцесса. У меня в руках рычаги давления, я выдвигаю требования. И если ты будешь вести себя хорошо…" Я подпрыгиваю от его слов, его рука все еще лежит у меня под юбкой. "Тогда эти фотографии никогда не увидят свет". Я тяжело сглатываю. "Ты действительно сделаешь это? Со мной?" "Это и многое другое". В его тоне нет ни намека на раскаяние. Только холодная, расчетливая честность. И это чертовски больно. Но, как любой хороший солдат, я знаю, что нужно поднять свой щит, когда я иду в бой. "Так с чего ты хочешь начать?" спрашиваю я, и в его глазах мелькает что-то нежное, почти грустное, но оно так быстро исчезает, что я думаю, не привиделось ли мне все это. "Начнем с того, что это за штука у тебя на руке". Я опускаю взгляд на бриллиант, сверкающий на моей руке, и шевелю пальцами, прежде чем снова посмотреть на него. "Мое обручальное кольцо. Я получила его обратно от ювелира". "Ты, блядь, не помолвлена". "Тогда как ты это объяснишь, а? Ты думаешь, я купила его для себя, чтобы убедить тебя, что я помолвлена? Пожалуйста, ты не стоишь и близко столько". Он смеется, и это застает меня врасплох. "Да, думаю, именно так и было". Его темные глаза сверкают, и я уверена, что он видит румянец на моих щеках. Черт побери. Он легонько обхватывает мою руку и поднимает ее, чтобы поцеловать кольцо. Я замираю, когда он смотрит на меня и говорит глубоким, жадным голосом: "В любом случае, это красивое кольцо. У тебя — я имею в виду его — прекрасный вкус. Ты не знаешь, где оно будет хорошо смотреться?" Я хмуро спрашиваю: "Где?" Он проводит рукой по выпуклости своих брюк. "Вокруг моего члена". Я пытаюсь отдернуть руку. "Трахайся по-настоящему, Финн". Я усмехаюсь, но он продолжает крепко сжимать ее в своей паховой области, даже доходит до того, что упирается тазом в мою ладонь. В то же время я не могу удержаться от того, чтобы не сжать свои бедра вместе с выражением отвращения на лице. "Давай, принцесса: бери, что хочешь". Он щелкает подбородком, холодно сканируя мои разгоряченные щеки, мою грудь. Мои губы кривятся в гримасе. "Ты просто бредишь". "Ты хочешь удалить эти фотографии, верно?" Мои глаза сужаются, и я перестаю пытаться отдернуть руку. "Все до единой, которые ты мне прислал". "Хорошо…" "И аудиоклип", — поспешно добавляю я. "Готово". Он холодно смеется и опирается на руки, а я, проглотив свою гордость, наклоняюсь вперед. Даже когда я дотягиваюсь до его молнии и тяну ее вниз, я понимаю, что эта сделка слишком хороша, чтобы быть правдой. Но также верно и то, что у меня нет выбора. И, черт возьми, в восьмом классе я дала Майки Карлорино поработать рукой, чтобы он не рассказал моим родителям, что видел, как я тайком выходила из окна его соседнего дома на школьные вечеринки. Если тринадцатилетняя Эффи могла это сделать, то двадцативосьмилетняя Эффи точно сможет — и ставки сейчас гораздо выше. Я не отвлекаюсь от выполнения поставленной задачи, зная, что если я подниму взгляд, то, что бы я ни увидела в глазах Финна, мне станет еще труднее… или еще жарче. И последнее гораздо хуже. Мои пальцы проникают под пояс его трусов, его пресс напрягается, когда я касаюсь его кожи. Мое дыхание сбивается, когда я освобождаю его член и понимаю… Я втягиваю нижнюю губу между зубами и чувствую, как горло деревенеет, когда мои глаза встречаются с серебряной штангой, пронзающей его головку. Я бросаю на него режущий взгляд, чувствуя, а не видя, его ухмылку. Он проводит языком по щеке, как будто точно знает, как трепещет моя киска, гадая, как будет ощущаться украшение на моем клиторе. "Что бы ты себе ни представляла, я гарантирую, что ощущения будут в десять раз лучше". "Отвратительно". Я закатываю глаза, но внутренне сжимаюсь. Я неуверенно обхватываю его член, головка которого уже блестит от спермы, и делаю несколько пробных движений. Я обращаю внимание на изгиб его бедер, как будто он сдерживает желание податься вперед. "Ну же, Эф, я знаю, что ты можешь лучше. Я могу брать так же хорошо, как и отдавать". Его смех глубокий и хриплый. Я хмурюсь и встречаю его взгляд. Я уверена, что мои глаза полны злобы, так как я собираю слюну во рту и позволяю ей стекать с моих губ. Моя слюна медленно стекает на его красный кончик. Это гротескно и возмутительно, и в тот момент, когда он стонет, когда она попадает на его член, мне становится чертовски жарко. Я напоминаю себе, что это не жарко. Это, блядь, подкуп, принуждение. И я должна его ненавидеть. Я его ненавижу. Я направляю свою путаную смесь похоти и ярости и размазываю слюну по его стволу, вращая кулак вверх-вниз. Я провожу большим пальцем по его вытекающей головке, пронзая ее с каждым ударом, отчего из его груди раздается глубокий гул. "Блядь, вот оно". Хриплый звук распаляет мои внутренности, и я крепче сжимаю его, сильнее натягивая на себя его член, желая, чтобы это закончилось. Он выдыхает воздух из раздувающихся ноздрей и откидывает голову назад, его темные волосы падают на лоб. Я заставляю себя отвести взгляд, чтобы не проследить за напряженными мышцами его шеи, когда он сдерживает стон. "Боже, Эффи. Это так чертовски хорошо". От того, как он наслаждается этим, меня тошнит. От его похвалы я только вздрагиваю, потому что это не хорошо. Это чертова ненависть. Но он слишком поглощен собой, чтобы замечать это. Я замечаю, что его бедра покачиваются, чем больше я обращаю внимание на его пирсинг, поэтому я концентрируюсь на этом, добавляя больше слюны, чтобы мои движения были скользящими. Я хочу, чтобы все закончилось как можно скорее. В ответ он сжимает челюсти, и я отворачиваю голову в сторону, когда он пытается дотянуться и погладить меня по волосам. "Не трогай меня, мать твою". Его смех прерывает стук в дверь, и я замираю. От неожиданности он проводит своей большой рукой по моим волосам и хватает меня за затылок, заставляя поднять на него глаза. "Ты не закончила". "Финн…" "Держи эту руку там, где она должна быть. Неважно, чье кольцо на ней". Через плечо он зовет того, кто пришел, войти. Когда ручка поворачивается, он смотрит на меня с каменным лицом. "Я больше не буду просить по-хорошему". В вошедшей белой женщине я узнаю танцовщицу со сцены. Ее неоново-зеленое бикини с блестками некомфортно ярко светится под флуоресцентными лампами. Она замечает меня и замирает на своих высоких каблуках. "Ой, извините, я думала, вы сказали зайти". "Да. В чем дело, Мира?" "Я могу вернуться". Она делает шаг назад, но в ее голосе слышен намек на интерес. "Черт возьми, в чем дело? Ты пришла сюда не просто так. Теперь скажи мне", — огрызается Финн. "Я только что закончила свой сет, вот мои деньги для сейфа". Она пересекает комнату и кладет пакет с деньгами на стол. Я замечаю, как ее глаза переходят на его промежность, и она облизывает губы. Черт возьми. "Мирабель, это Эффи". "Привет, Эффи", — ласково говорит она, и я опускаю глаза в ответ. Это последнее, что мне нужно. Это чертовски плохо. Кто-то видит, как я трахаюсь с Финном в его кабинете. Я сжимаю зубы и пытаюсь успокоить свое колотящееся сердце. По одному дьяволу за раз. Кстати говоря, еще один дьявол открывает свой гребаный рот. "Она собирается выйти замуж за сына губернатора. Видишь это кольцо? Оно якобы от него. Но разве не мило оно смотрится, намотанное на мой член?" Она подходит ближе и смотрит вниз, покусывая нижнюю губу. "Определенно да", — говорит она, задыхаясь. Финн сжимает челюсти, его пресс напрягается, и он подергивается с каждым ударом. "Так. Охуенно. Хорошо." рычит он, кончая от моей руки. Мира задыхается, явно возбужденная. Он откидывается назад к столу, когда горячая жидкость стекает по моему кулаку. Я отдергиваю руку, испытывая отвращение к нему, к ней и, прежде всего, к себе. Я собираюсь вытереть руку, но рука Финна хватает меня за запястье и держит его перед моим лицом. "Оближи его. Почисти это красивое кольцо, принцесса. Пусть оно сверкает", — шепчет он, и мой позвоночник напрягается, а губы сжимаются в плотную линию. "Черт. Нет." прорычала я в ответ. "Если ты не сделаешь то, что я прошу, я не буду делать то, что ты просишь". Он подносит мою руку ближе ко рту, и я откидываю голову назад. Мой взгляд метался между Финном и Мирой, которая выглядит так, будто у нее чуть ли не слюна течет. Очевидно, что она что-то чувствует к нему, по тому, как расширяются ее зрачки, и она с голодом смотрит на его перламутровую сперму, покрывающую мою руку. Она может получить ее, сколько угодно… но это не объясняет, почему я испытываю злобное удовлетворение, слизывая ее со своих пальцев, глядя ей в глаза. Ее губы разошлись, когда я втянула в рот безымянный палец. Наша странная ревнивая разборка закончилась, когда Финн взял меня за подбородок и приподнял его двумя пальцами. "Из нее получится такой милый питомец". Я поджимаю губы, и он протягивает руку, чтобы я выплюнула очищенное кольцо ему на ладонь. Он одобрительно поднимает его, позволяя свету поймать тонкие грани. "Вот моя хорошая девочка".