– Сочту это за простое наблюдение, а не за оскорбление. – Бросаю взгляд на легинсы с флисовой подкладкой и свитер. Джульетта дала мне невероятно теплое пальто, которое точно согреет в эту погоду. – Ты обещал устроить мне экскурсию. – Обещал. – Аид берет у меня пальто и осматривает, будто хочет убедиться, что оно и впрямь способно меня согреть. Стоило бы разозлиться из-за его чрезмерной опеки, но я чувствую только странное тепло в груди. Когда он накидывает пальто мне на плечи и смотрит на меня, становится еще теплее. Он разглаживает лацканы, а мне кажется, будто он прикасается ко мне, а не к ткани. – Хорошо выглядишь, Персефона. Я облизываю губы. – Спасибо. Когда Джульетта подходит к нам, он смотрит на нее поверх моего плеча, но не отступает в сторону и не убирает руки. – Чуть позже Харон заедет забрать заказ. – Разумеется. Хорошего вечера вам обоим. – А потом она уходит, увозя несколько стоек вглубь склада. Я смотрю ей вслед, не сумев сдержать хмурого взгляда. – Я не заплатила. – Персефона. – Он ждет, когда я взгляну на него. – У тебя нет денег. От стыда горит кожа. – Но… – Я уже позаботился об этом. – Я не могу позволить тебе платить за меня. – Ты мне ничего и не позволяла. – Аид берет меня за руку и ведет к выходу. Я чуть не упустила из виду, как свободно он теперь ко мне прикасается. Это так естественно, точно мы знакомы гораздо дольше пары дней. Когда мы выходим на улицу, Аид не отпускает мою руку. Просто сворачивает и направляется по тому же пути, по которому мы сюда пришли. Даже в сапогах мои ноги болят, а усталость накрывает волной. Но я не обращаю внимания ни на боль, ни на усталость. Когда еще мне выпадет шанс увидеть нижний город, тем более в компании Аида? Такую возможность нельзя упускать лишь потому, что мое тело еще не полностью восстановилось. А может, мне просто хочется провести с Аидом еще немного времени. На полпути к дому он сворачивает направо и ведет меня к дверному проему, разрисованному множеством пестрых цветов. Как и у многих других зданий, которые я видела по пути, у входа в это установлены две белые колонны. У меня не было возможности внимательно рассмотреть остальные, но на этих изображена группа женщин, стоящих у водопада среди цветов. – Почему где-то есть колонны у входа, а где-то нет? – Колонны – знак, что это здание стоит с момента основания города. Меня поражает, что здесь всюду чувствуется история. В верхнем городе такого нет. А если и есть, то я никогда не обращала на это внимания. Для стоящих у власти людей не так важна история, как демонстрация отточенного образа, сколь бы фальшивым он ни был. – Какая кропотливая работа. – Все они созданы художниками. По крайней мере, так гласит история. У меня есть команда, единственная задача которой обслуживать и при необходимости ремонтировать эти колонны. Конечно, есть. Разумеется, он рассматривает этот символ истории как наследие, а не то, что нужно уничтожить и стереть с лица земли ради нового и блестящего. – Они прекрасны. Хочу увидеть их все. На его лице появляется странное выражение. – Не знаю, сможем ли мы обойти их все до весны. Но можем попытаться. Странное теплое чувство расцветает в моей груди. – Спасибо, Аид. – Пойдем, спрячемся от холода. – Он тянется открыть дверь. Не знаю, что я ожидала обнаружить внутри, но мы оказываемся в небольшом цветочном магазинчике. Букеты расставлены на прилавках в симпатичных маленьких ведерках. Белый мужчина с бритой головой и весьма впечатляющими черными усами при виде нас отходит от стены, к которой прислонялся. – Аид! – Мэттью. – Аид кивает. – Оранжерея открыта? – Для тебя? Всегда. – Он лезет под прилавок и бросает на него связку ключей. Не присмотрись я внимательнее, то могла бы принять его эмоции за страх, но мужчина и впрямь выказывает нетерпение. Он рад, что Аид здесь, и почти не скрывает этого. Аид вновь кивает. – Спасибо. Не сказав больше ни слова, он тащит меня через зал к маленькой двери, спрятавшейся в углу. Дверь ведет в узкий коридор с крутой лестницей в конце, наверху которой оказалась еще одна дверь. Я молча поднимаюсь, стараясь не вздрагивать оттого, что каждый шаг отдается болью в ногах. Но зрелище, предстающее перед нами за последней дверью, с лихвой компенсирует весь мой дискомфорт. Я накрываю рот ладонью и смотрю во все глаза. – Ох, Аид. Как красиво! Оранжерея, как мне кажется, занимает всю крышу здания. В ней ряд за рядом растут цветы всех сортов и расцветок. С потолка свисают горшки с вьющимися растениями, розовые и белые цветы каскадом тянутся вниз. Розы, лилии и прочие, названий которых я не знаю, аккуратно выстроились под искусно скрытыми линиями подачи воды. Воздух здесь теплый, умеренно влажный и сразу согревает меня внутри. Аид уступает мне дорогу и наблюдает, как я иду по проходу. Останавливаюсь перед гроздью огромных, шарообразных цветов. Боги, какие же они красивые. Ловлю себя на том, что непроизвольно говорю вслух. – Когда я была маленькой девочкой, а мама еще не стала Деметрой, мы жили за городом в окрестностях Олимпа. Там было цветочное поле, на котором мы с сестрами играли. – Я подхожу к вороху белых роз и наклоняюсь вдохнуть и насладиться их ароматом. – Мы притворялись феями, пока не стали слишком взрослыми для таких игр. Это место напоминает мне о тех временах. – Несмотря на то, что цветы здесь высажены вручную, а не растут сами по себе, в оранжерее царит волшебная атмосфера. Быть может, это кусочек весны среди города, окутанного зимой. Стекла слегка запотели, скрывая вид за окнами и создавая впечатление, будто мы стоим среди другого мира. Похоже, Аид полон решимости водить меня из одного портала в другой. Сначала комната за черной дверью. Теперь этот маленький кусочек цветочного рая. Какие еще сокровища хранятся в нижнем городе? Я хочу увидеть их. Чувствую, что Аид стоит позади, хотя он тщательно сохраняет дистанцию между нами. – Оказавшись здесь, легко забыть, что ты в Олимпе. А это очень ценно, когда несешь на себе бремя, которое несет Аид. Даже если он не активный член Тринадцати, становится ясно, что на нем лежит большая ответственность. Учитывая, что на его плечах забота обо всем нижнем городе, неудивительно, что время от времени ему хочется сбежать. Я оборачиваюсь и смотрю на него. Он так неуместно выглядит здесь в своем черном костюме и с хмурым видом, как адская гончая, забредшая на вечеринку в саду. – Почему здесь? – Мне нравятся цветы. – Его губы слегка изгибаются в улыбке. – И вид отсюда потрясающий. Замерев на секунду, я думаю, что он говорит обо мне. Смотрит на меня так, словно пространство вокруг нас перестает существовать. Я невольно задерживаю дыхание и жду, что он сделает дальше, но Аид лишь берет меня за руку и ведет по проходу через стеклянные двери, которые я не заметила раньше. За ними прячется второе помещение размером поменьше, которое напоминает гостиную. По стенам всюду тоже висят цветы, но в центре комнаты стоит несколько кресел и диван на толстом ковре. Рядом – невысокий журнальный столик со стопкой книг, а вся обстановка так и манит устроиться здесь и забыться на несколько часов. Аид обходит мебель и встает возле стеклянной стены, которая доходит до крыши. – Смотри. – О, – выдыхаю я. Он прав. Вид потрясающий. Окна оранжереи выходят на извилистое русло реки Стикс, разделяющей верхний и нижний город. Этот участок реки имеет глубокий изгиб в виде перевернутой буквы «С», создавая небольшой полуостров на стороне верхнего города, отчего вода оказывается совсем рядом с нами. Отсюда граница между частями города едва заметна. Мы далеко от центра, и здания на стороне верхнего города старше и разнообразнее тех, что я привыкла видеть. Интересно, есть ли у них колонны, вроде тех, что я увидела в нижнем городе? Пересек ли создавший их художник реку, чтобы оставить свой отпечаток? – Магазин принадлежит старому другу семьи. Когда-то я еще ребенком влез в неприятности, и в качестве наказания меня на несколько недель отправили ухаживать за оранжереей. Сумев оторвать взгляд от вида, я гляжу на него. – В какие неприятности? Он морщится. – Это неважно. О, теперь я обязана узнать. Я придвигаюсь ближе к нему и расплываюсь в улыбке. – Брось, Аид. Расскажи мне. В какие неприятности ты мог вляпаться? Он колеблется, и разочарование грозит испортить мне настроение, но все-таки он неохотно произносит: – Я взял машину владельца, чтобы прокатиться с ветерком. Мне было четырнадцать. В то время это казалось хорошей идеей. – Возмутительный поступок. Он смотрит на реку. – Я хотел, не оглядываясь, убраться к чертям из Олимпа. Порой слишком много всего наваливается, понимаешь? – Понимаю, – шепотом отвечаю я. Во мне нарастает желание прикоснуться к нему, но не уверена, что он примет от меня утешение. – Тебя поймали? – Нет. – Он хмуро смотрит на стекло. – Я добрался до границ города и не смог этого сделать. Даже не попытался перейти границу. Просто пару часов просидел в машине, проклиная себя, родителей, Андреаса. – Увидев мой вопросительный взгляд, он поясняет: – Он был правой рукой моего отца. Когда родители умерли, он заботился обо мне. – Аид проводит рукой по волосам. – Я поехал обратно, вернул машину и рассказал Андреасу о том, что пытался сделать. До сих пор не знаю наверняка, была ли работа в оранжерее наказанием или способом дать мне небольшую передышку.