– Ты уже ко мне прикасаешься. – Не знаю, зачем спорю и делаю вид, словно не задерживаю дыхание, чтобы не умолять его прикасаться еще больше. – Персефона. – Слышится нотка осуждения вкупе с изумлением. – Скажи мне, что не кончишь сильнее, чем прошлой ночью, если я буду ласкать тебя пальцами у всех на глазах… Скажи, и я прекращу. Я не могу сказать этого, не солгав. У меня возникает внезапное желание, чтобы он отвел меня на сцену, нагнул над стулом или просто бросил на пол и трахнул прямо там у всех на глазах. На нас и так уже смотрят, пусть даже видят так же смутно, как вижу их я. Они заметят, как Аид запускает руку в мои трусики? Хочу ли я, чтобы заметили? Да. Я осторожно отодвигаюсь назад и упираюсь руками ему в бедра. В этой позе мое тело полностью открыто ему. Сглотнув ком в горле, я стараюсь говорить любезным, послушным, а не требовательным тоном. – Прошу, прикоснись ко мне, Аид. – Ты невероятно требовательна, когда на карту поставлено твое удовольствие. – Он усмехается, уткнувшись мне в плечо. Я почти умоляю его, но он не ускоряет темп. Проводит средним пальцем по бретели на моей талии. – Половина взглядов прикована к тебе, Персефона. Содрогнувшись, я сильнее упираюсь руками в его бедра, чтобы усидеть на месте. – Что ж, мы ведь передаем послание, не так ли? – Да. Оглянись вокруг. – Даже будь он настоящим демоном, сидящим у меня на плече, и то не смог бы стать еще более соблазнительным. Аид опускает руку еще ниже и касается мизинцем края трусиков сквозь ткань юбки. Конечно же, он прав. Даже в приглушенном свете я отчетливо вижу, что половина собравшихся в комнате наблюдает за нами, а не за парой на платформе. Такое ощущение, что это они собрались здесь, чтобы усилить мое удовольствие. Разве я не воображала прикованные ко мне взгляды, когда Аид меня вчера раздевал? Когда мы стояли на этой самой платформе – и он заставил меня кончить так сильно, что затряслись ноги? Оказывается, настоящее действо несравнимо сексуальнее. Аид бородой щекочет мое обнаженное плечо. – Прозрачная юбка. Кружевные трусики. Они смогут увидеть все, что я делаю с твоей красивой киской. Ты готова к этому? Готова ли я? Уверена, что могу умереть на месте, если он не применит свои сладострастные чары, которыми окутывает меня. Я облизываю губы и борюсь с желанием приподнять бедра, чтобы направить его руку ниже. – Да, господин. Он целует меня в плечо. – Скажи слово, и все прекратится. Ничего страшного. Как человек, который так решительно настроен, чтобы его считали монстром, он невероятно заинтересован в моем удовольствии и согласии. Меня пронзает трепет от чувства власти. Не я здесь главная. Как ни напрягай фантазию. Но мысль, что я сама выбираю все, что Аид делает со мной… Это безгранично сексуально. – Знаю. Я доверяю тебе. Он колеблется на миг, будто я его удивила. – Хорошо. И все же медленным движением опускает руку вниз и сжимает меня через юбку. Ткань настолько тонкая, точно ее нет вовсе, и я невольно подпрыгиваю, ощутив жар его ладони. Аид гортанно рычит. – Я чувствую, какая ты мокрая. – Так сделай с этим что-нибудь. Он сильнее сжимает ладонь, продолжая удерживать меня, словно владеет мной. – Однажды ты научишься не пытаться доминировать. – Свободной рукой он тянется к моей правой груди и срывает кружево, обнажая меня перед всеми. Я дергаюсь, но упираюсь ему в грудь, а ладонь между моих ног сильнее прижимает меня к его телу. Затем Аид проделывает то же самое с левой грудью. Мое тело все еще опутывают шелковые бретели, но соски обнажены и полностью на виду. Он тихонько хмыкает. – За одно только неповиновение я заставлю тебя кончить громко и грязно прямо у всех на глазах. У меня даже не возникает мысли прикрыть грудь. Вместо этого я еще шире развожу ноги. – Сделай все, на что ты способен. – Все, на что я способен, Персефона? – Его голос становится еще ниже. – Только ступила в воду и думаешь, что готова проплыть вдоль всей реки Стикс. Ты не вынесешь всего, на что я способен. – Наконец, он ведет рукой вверх и, засунув ее в мои трусики, вводит в меня два пальца. От прикосновения я выгибаю спину, но второй рукой он сжимает мое горло и удерживает на месте. – Ты чувствуешь на себе их взгляды? Мне хочется и дальше бросать ему вызов, но разум затуманился от удовольствия. Он даже не трахает меня пальцами. А просто удерживает на месте, овладевая мной так, как мне не было ведомо никогда прежде. Будто он заявляет на меня свои права перед целой комнатой свидетелей самым примитивным способом. Нет, самым примитивным способом было бы нагнуть меня над креслом и трахать, пока не закричу. Я содрогаюсь. – Да, – вздыхаю я. – Я чувствую, как они смотрят. – Знаешь, что они видят? – Аид не двигается, а лишь прижимает меня к себе. – Они видят чудовище, готовое поглотить прекрасную принцессу. Видят, как я схватил ее и тащу с собой во мрак. Я гублю тебя прямо у них на глазах. – Хорошо, – яростно шепчу я. – Погуби меня, Аид. Я хочу, чтобы ты это сделал. – Ты сжимаешь мои пальцы. – Его голос стал звучать еще ниже. – Тебе это нравится. – Конечно, нравится. – Аид сдвигает руку, потирает ладонью клитор, и внезапно с моих губ срываются слова. – Мне нравится, что ты заявляешь на меня свои права. – Так вот что я делаю? – Он начинает двигать рукой, а его чуткие пальцы нащупывают точку G и легко ее поглаживают. – А разве нет? – Мне приходится бороться с желанием приподнять бедра, издать стон. – Заявляешь свои права. Порочишь меня. Отгоняешь прочь всех остальных. – Персефона. – Он произносит мое имя, точно слово из песни, которую недавно запомнил. – А кто говорил, что я отгоняю остальных? – Он слегка прикусывает мочку моего уха. – Вдруг я хочу поделиться? Что, если сдвину твои трусики в сторону и позволю любому желающему подойти и трахнуть тебя, прижав к моей груди? Все мое тело напрягается, но я настолько обезумела, что не понимаю, от протеста или от желания. – Ты бы сделал это? Аид замирает на бесконечно долгое мгновение. Затем он чертыхается и подтягивает меня наверх, чтобы я села поперек его коленей. Одной рукой он сжимает мои волосы, а локтем второй широко разводит мне ноги. А потом прекращает ходить вокруг да около. Каждое прикосновение его пальцев все ближе подталкивает меня к краю. – Нет, маленькая Персефона. Делиться – не моя фишка. Только я один буду прикасаться к тебе. Твоя киска моя до поры до времени, и я не стану ни минуты тратить напрасно, отдавая ее кому-то еще. – Грубые слова. Сексуальные слова. Я протягиваю дрожащую руку и касаюсь его щеки. – Аид? – Да? – Он замедляет движения, добавляет большой палец и мучительно водит ими по клитору. – Ты чего-то хочешь. Я забываю о робости. Забываю о правилах. Забываю обо всем, кроме пика накатывающего – удовольствия, волны, в которой я непременно утону, если не буду осторожна. Не осталось ничего, кроме абсолютной честности. – Я хочу тебя. – Ты так любишь поговорить. Так используй слова. – Трахни меня, – выдыхаю я. – Трахни меня перед всеми. Покажи каждому из них, кому я принадлежу. – Нужно остановиться, замолчать, но я не могу этого сделать, когда он так прикасается ко мне. – Я твоя, Аид. Не Зевса. Только не его. Что-то похожее на борьбу мелькает в чертах его лица, но исчезает так же быстро, как отблеск луны на неспокойной воде. – Я еще не решил, заслужила ли ты это. Я бы посмеялась, да не хватит воздуха. Проведя рукой по его груди, я сжимаю ладонью член. – Накажи меня потом, если хочешь. Но дай то, что нам обоим сейчас нужно. – Я смутно различаю звуки секса, раздающиеся со сцены, шлепки кожи о кожу, но не отвожу глаз от Аида. – Пожалуйста. – Целую его. На вкус он как виски и грех, искушение, которому я хочу полностью отдаться. От страсти, пронзившей мое тело, причины, по которым я согласилась на эту сделку, начинают казаться мне несущественными. Он нужен мне. Нужен сильнее еды, воды и воздуха. Я слегка прикусываю его нижнюю губу. – Прошу, Аид. – Ты в могилу меня сведешь, – бормочет он. Но не успеваю я придумать ответ, как он убирает пальцы. Раздается звук рвущейся ткани, и передняя часть моей юбки исчезает. Еще один резкий рывок, и за ней следуют трусики. Я поднимаю взгляд, и Аид одаривает меня порочной улыбкой. – Сомневаешься в себе? – Ни капли. – Не нуждаясь в уговорах, я сажусь на него верхом. Велик риск, что начну тереться о его член прямо через брюки, опьянев от желания. Мне едва удается сдержаться. – Презервативы? – Ага. – Он тянется к боковине кресла и достает пакетик из фольги. Я жду… Сама не знаю чего. Мне уже пора понять, что с Аидом не стоит пытаться забегать вперед. Он кладет презерватив мне в руку и слегка отодвигает меня, чтобы расстегнуть брюки. Я открываю упаковку, а он достает член. Облизываю губы. – Пообещай, что скоро я смогу увидеть тебя голым. – Нет. Бросаю на него сердитый взгляд, но он выходит, мягко говоря, неубедительным. В мгновение ока я раскатываю презерватив по его возбужденному члену. Аид сжимает мое бедро рукой и удерживает на месте, пока я не поднимаю взгляд. – Что? – Если сделаешь это, обратного пути не будет. Если будешь скакать на моем члене у них на глазах, они и вправду поверят, что ты моя. Его слова звучат серьезно, полны скрытых смыслов, которые я не могу постичь, потому что мое тело едва не плачет, нуждаясь в нем. Завтра. Разберусь со всем завтра. – Да, ты уже это говорил. – Внезапно меня пронзает страх, что он передумает. Подозреваю, что меня в любом случае ждет оргазм, но я слишком сильно хочу почувствовать его член внутри, чтобы играть по правилам. Я наклоняюсь, пока мои губы не касаются его уха. – Возьми свое, Аид. Я хочу этого. – Ты не принцесса. Ты чертова сирена. – Он резко дергает меня вперед – и вот он во мне. Я едва могу дышать, пока он опускает меня на свой член и наполняет почти до ощущения дискомфорта. – О боги.