– Не смогла бы, даже если бы хотела. Издав грубый смешок, он идет в ванную. Через несколько секунд возвращается. Я смотрю, как он крадется к кровати, и жалею, что в комнате так мало света. Сейчас он едва ли похож на человека. Он словно инкуб, посланный исполнить мои темные желания, и просто исчезнет с наступлением утра. – Останься. Аид резко замирает. – Что? – Останься. – Я сажусь, а горло сдавливает нечто сродни панике. – Не уходи. – Персефона. – Он подходит к кровати и, забравшись на нее, притягивает меня в объятья. – Маленькая сирена, я не ухожу. – Требуется немало ловкости, чтобы нам обоим забраться под одеяла, но Аид все это время не перестает прикасаться ко мне. Мы устраиваемся на боку, а он обнимает меня со спины. И только полностью окутанная им, я снова могу дышать. – Спасибо. – Куда бы я ушел? Ты в моей постели. Мне хочется рассмеяться, но я не могу. Вместо этого я глажу его руки ладонями. – Но, в конце концов, ты уйдешь. Или, вернее, я. – В конечном счете, как бы хорошо нам ни было, это закончится. – Да. Я закрываю глаза, питая ненависть к разочарованию, которое пробуждает во мне его ответ. А чего я ожидала? Мы знакомы меньше недели. Я так сильно настаивала на заключении этой сделки лишь для того, чтобы стать по-настоящему свободной. Броситься из помолвки с Зевсом в сделку с Аидом… это не свобода. Понимаю, но все равно чувствую странное жжение в глазах при мысли о том, что все это закончится. Но не сейчас. У меня еще есть немного времени, и я намерена сполна насладиться каждым мгновением. Глава 17. Аид Встаю с восходом солнца. Открываю глаза и, увидев Персефону в своей постели, испытываю чувства, которые боюсь тщательно анализировать. Мне нравится, что она здесь. Ее присутствие успокаивает меня, а это полная чушь. Нельзя смотреть в ее глаза, которые так умоляли меня остаться с ней на ночь. Она приходила в себя после всплеска адреналина от представления и секса. Даже не будь мы в постели, я бы не оставил ее одну в такой момент. Но это не меняет того, что мне нравится видеть, как золотистые волосы Персефоны разметались по подушке рядом со мной. И простынь, словно свидетельницу беспокойного сна, обмотавшуюся вокруг ее талии, обнажив грудь перед лучами утреннего света, струящегося сквозь окна. Одного этого мне почти достаточно, чтобы забыться и разбудить ее губами. Почти. Я опускаю взгляд на свою грудь, на буйство шрамов, оставшихся после пожара, в котором погибли мои родители. Мне никогда не избавиться от этого воспоминания, потому что оно запечатлено прямо на моей коже. Я со вздохом встаю с кровати, осторожно подоткнув одеяло вокруг Персефоны, чтобы она не замерзла, и иду задергивать шторы. Быстро приняв душ, одеваюсь. Уже готов спуститься в свой кабинет, но мешкаю. Если оставлю Персефону одну, она сочтет, что я ее отверг? Не могу знать наверняка. Черт, меня вообще не должно это волновать. Каким бы прекрасным ни был секс, мы не пара. А забыть об этом, забыть о времени окончания сделки – верный путь к катастрофе. Я продолжаю убеждать себя в этом, даже когда сажусь в кресло перед почти нетронутым рабочим столом в кабинете спальни. Быстро проверяю телефон и обнаруживаю десяток непрочитанных сообщений. Просматриваю все и останавливаюсь на послании от Гермес. Гермес: «Обязательное собрание в 9. Не пропусти, Аид. Я на редкость серьезна». Знал, что это случится. Ожидал еще несколько дней назад. Глубоко вздохнув, открываю ноутбук. На загрузку уходит несколько минут, и все равно я подключаюсь к собранию на десять минут позже. Что неудивительно: все остальные уже в сборе. Экран поделен на четыре части. На одном – я в зеркальном отражении. На другом – Гермес с Дионисом, которые, судя по всему, сидят на кровати в номере отеля и едят чипсы, так и не переодевшись с прошлого вечера. На третьем – Посейдон, чьи широкие, крепкие плечи закрывают весь кадр. Его рыжая борода и волосы немного смягчают сердитое выражение лица, явно говорящее о том, что ему хочется находиться здесь не больше, чем мне. В последнем квадрате вокруг стола в зале заседаний собрались оставшиеся восемь человек из Тринадцати. И, поскольку Зевс так и не женился после смерти последней Геры, одного не хватает. При мысли о том, как за этим столом сидит Персефона, мне становится дурно. Зевс занимает центральное место, и от моего внимания не ускользает, что его кресло чуть выше всех остальных. Хотя формально власть принадлежит всей группе, он всегда воображал себя современным королем. Справа от него сидит Афродита. У нее безупречная кожа, а светлые волосы спадают на плечи аккуратными локонами. Слева от него – Деметра. Я рассматриваю мать Персефоны. Конечно, я видел ее прежде. Невозможно не обратить внимание на ее снимки в колонках сплетен и лентах новостей. В пронзительных карих глазах и линии подбородка я вижу сходство с Персефоной, хотя с возрастом черты Деметры слегка смягчились. В своем брючном костюме она выглядит царственно, как королева, и, похоже, готова требовать моей смерти. Мило. Долгие мгновения никто не говорит. Я облокачиваюсь на спинку кресла. И уж точно не собираюсь первым нарушать молчание. Не я организовал эту встречу. Зевс хочет, чтобы я присутствовал, так что лучше бы ему, черт побери, не тянуть резину. Будто уловив мои мысли, Зевс подается вперед. – Верни мою невесту. – Договор не был нарушен, и ты это знаешь. Она бежала от тебя, бежала, пока не разодрала ноги в кровь и чуть не замерзла до смерти, потому что спешила удрать. Она перешла реку Стикс по собственной воле. И вольна вернуться, когда захочет. – Я демонстративно смотрю на всех собравшихся и продолжаю: – Но она не хочет. Ты зря тратишь на это время. – Ты развращаешь моего ребенка, чудовище. Я смотрю на Деметру, вскинув брови. – Вы были готовы продать своего ребенка мужчине с репутацией женоубийцы. Вам ли осуждать других? Деметра ахает, но все это игра на публику. Я недостаточно хорошо ее знаю, чтобы понять, есть ли в чертах ее лица раскаяние или ничего, кроме ярости. Для меня это не имеет значения. Персефона готова на все, чтобы сбежать от этих людей, и я скорее брошусь на меч, чем отдам ее обратно против воли. Зевс неторопливо качает головой. – Не испытывай меня. Последний Аид… – Ты имеешь в виду моего отца. Которого ты убил. Из-за чего и был составлен этот договор. – Я подаюсь вперед. – Если собрался угрожать мне, выбери оружие получше. – По очереди смотрю в глаза всем остальным членам Тринадцати. – Я соблюдал договор. Персефона вольна приходить и уходить, когда ей заблагорассудится. Мы закончили? – Докажи, – рычит Деметра. Я чувствую, как Персефона подходит сзади, а через миг она легонько касается моего плеча. На экране я вижу, что она стоит позади меня, завернувшись в простыню. Ее волосы спутаны, на шее и открытой части груди видно раздражение от моей щетины. Она наклоняется и сердито смотрит на экран. – Я там, где хочу быть, мама. И очень счастлива с Аидом. – Потянувшись через мое плечо, она захлопывает крышку ноутбука. Я медленно оборачиваюсь и смотрю на нее. – Ты только что оборвала разговор с Тринадцатью. – К черту их. Я не знаю, то ли смеяться, то ли схватить ее и унести куда-нибудь, где она точно будет защищена от неминуемой мести Зевса. – Персефона. – Аид. – Она отвечает мне таким же осуждающим тоном. – Они бы не поверили тебе, если бы не увидели собственными глазами. А половина из них не поверит даже после этого. Позволить Зевсу разглагольствовать – только зря тратить время. Ты должен благодарить меня. – Я должен тебя благодарить? – Да. – Персефона забирается мне на колени и садится верхом. – Не за что. Я кладу руки ей на бедра. – Они ведь понятия не имеют, какая ты на самом деле? – Нет. – Она задумчиво проводит ладонями по моей груди. – Но я сама не знаю, кто я на самом деле. Я надеялась, что побег из Олимпа поможет мне это выяснить. Я накрываю ее ладони своими. – Ты все равно выберешься из Олимпа. – Мне больно это говорить, хотя по голосу не слышно. Я дал обещание, и неважно, как сильно мне хочется быть с ней, я его исполню. У нас есть время до апреля. Этого достаточно. Должно быть достаточно. Она отвечает мне печальной улыбкой. – Мне нужно будет позвонить сестрам, если не хочешь, чтобы они примчались сюда. – Достану тебе сегодня телефон. – Я замолкаю. – Без прослушки. – Спасибо. – Персефона одаривает меня красивой улыбкой. Я смотрю на нее и испытываю что-то сродни шоку. Я видел ее хитрой, жизнерадостной и сердитой. Но никогда не видел такой. Это счастье? Я боюсь, если, спросив, пойму, что это лишь одна из ее масок. Быстро чмокнув в губы, Персефона слезает с меня и встает на колени между моих бедер. Выжидающе смотрит и я, отбросив свои спутанные чувства, сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас. – Ты чего-то хочешь, маленькая сирена? Она гладит мои бедра руками и прикусывает нижнюю губу.