— Что за преступна деятельность? Когда она это сказала, нервный трепет спустился по позвонкам спины и обхвати её за ребра. Молчание. На миг Анжелике показалось, что говоривший сейчас бросит трубку. — Чтобы вы сказали, если бы узнали, что медикаменты «Медеора» созданы вовсе не для лечения людей? — с елейной издевкой спросил говоривший. Анжелике показалось, что ей внезапно сделали укол адреналина внутримышечно. Просто запредельную дозу! Её пульс закипел в крови, сердце нетерпеливыми прыжками рвалось из груди. Все тело девушки плотно обволокло и сдавило электризующее чувство пугающего потрясения. — Кто… вы… такой? — через силу выдавила из себя Анжелика. Молчание. А затем он ответил: — Я Леонид Полунин. — Но… он же… вы же… — это не могло быть правдой, Анжелика знала это наверняка. — Вы же… в тюрьме. — Был, — коротко ответил Леонид. — Я сбежал. — К-когда? — заикаясь, переспросила шокированная девушка. Раздраженный вздох. — Ровно два часа назад. Эпизод четвёртый. "Исход Полунина" ЛЕОНИД ПОЛУНИН 22 марта, Воскресение. События за два часа до звонка Анжелике Корф. Холодная вода подействовала ободряюще. Мужчина в оранжевой тюремной робе упёрся руками в раковину и посмотрел на себя в зеркало. Только что, всего несколько минут назад, он узнал, что дом прокурора Токмакова захвачен неизвестными людьми в масках. Дом человека, который упёк его за решетку по ложным обвинениям захватили какие-то бандиты. — «Какая ирония», — насмешливо подумал Леонид, когда один из охранников за плату пересказал ему обсуждаемый между надзирателями слух. — «Что один подонок, пострадает от рук других подонков». Леонид не зря платил одному из охранников, за свежие новости, слухи и обсуждения. Полунину было жизненно важно знать положение дел на воле. Хоть Токмаков и прижал его, вынудив взять на себя вину, Полунин не собирался отбывать весь свой срок, в восемь лет. Хватит с него и трёх вырванных из жизни лет боли, избиений и попыток убийств, проведенных в этой грязной и зловонной, переполненной разного сорта подонками, клоаке. Теперь, когда тот, кто всерьёз угрожал ему расправой сам, судя по слухам, может умереть в любую минуту, Леонид может действовать. И действовать нужно было быстро. А точнее, немедленно! Вряд ли власти, в виду грядущего международного бизнес-форума, будут долго терпеть ситуацию с захватом заложников, которые ещё и являются семьёй прокурора, пусть и только районного! Леонид не знал, зачем эти кретины решились на захват семьи прокурора Такмакова, но был уверен, что если с террористами-недоумками не удастся договориться, будет штурм. Быстрый и беспощадный. И даже если кто-то из заложников погибнет, это обязательно замнут, лишь бы только не допустить появления нового инфоповода очернить или высмеять страну и её правительство. И будут совершенно правы, нельзя показывать собственные неудачи или просчеты, когда на горизонте замаячила возможность заключения миллиардных контрактов. На грядущем форуме, не без оснований, планируется договориться о ценном для России экспорте в страны Южно-Американского, Африканского и Дальневосточного регионов мира. А значит они будут действовать и Полунин, если хочет выжить, должен бежать сейчас. Пока, урод по ошибке занимающий кресло прокурора Дорогомиловского района, находиться вне ведения и управления. Именно сейчас он не в состоянии натравить на Леонида стаи своих «оборотней» в погонах. От предвкушения побега Леонида обуяло радостное оживление. Он уже давно спланировал сразу несколько, почти без проигрышных вариантов побега. И сегодня настало время реализовать один из них. Сегодня. Сейчас. Сию же минуту. Полунин бросил взгляд на закрытую дверь туалета. Где-то рядом раздались голоса других заключенных. Леонид настороженно прислушался. Голоса звучали близко, но вроде бы не приближались. Полунин зашел в одну из кабинок туалета. Здесь он достал из-за пазухи сверток из марлевой ткани. Внутри у него были замотаны раскрошенные таблетки бело-бежевого цвета. Леонид взял пару кусочков на ладонь и поднёс к лицу. Тут он на пару мгновений замер, глядя разломанные кусочки таблетки. Мелькнула трусливая мысль, что попытка побега не стоит риска жизнью. И дело не в том, что его могут пристрелить, это то как раз не слишком пугало бывшую легенду отечественной журналистики. У него на ладонях лежали кусочки таблетки парамидона. Это лекарственный анальгетик, на который у всей семьи Полунина всегда была тяжелейшая аллергическая реакция. Он без шуток мог умереть от дозы этого медикамента. Если взять больше чем нужно, быстро и остро развивающийся агранулоцитоз убьет его в течении суток. И именно поэтому важно не переборщить. Полунин одним махом закинул таблетки в рот, одновременно запрокидывая голову. Дальше всё развивалось по ожидаемому для него сценарию. Он вывалился из туалета, дико крича, держась за живот и упал, корчась от вполне реальных болей в плевральной полости. Сначала, ему конечно не поверили. Подбежавшие охранники начали расталкивать его и требовать, чтобы он перестал притворяться. — Эй, туловище, хорош комедию ломать! — орал кто-то, стоя возле него. Чей-то ботинок ударил Полунина по ногам. — Вставай давай, артист. — Слышь, Егор, кажись это… он не придуривается. — Да ладно! — Чё, «ладно»?! Сам посмотри! — нервно воскликнул второй охранник. — Не, как хочешь! Я вызываю доктора. Полунин, услышал знакомое шипение и чуть слышное потрескивание рации. — Это четвёртый блок! У нас тут один ЗК корчиться и орет, как резанный. Ему как-то очень ****во… Надо отдать должное, в тюремный лазарет его доставили очень оперативно и немедленно начали оказывать помощь. На это и был циничный расчет Полунина. Он знал, что его спасут. Потому что четыре раза проверил эффективность работы сотрудников лазарета. Он должен был убедиться, что в случае реализации его плана, ему окажут надлежащую медицинскую помощь. Поэтому он и отравил тех четырёх придурков из соседних камер. Начальство тюрьмы провело два масштабных обыска в камерах заключенных, но так и не смогли отыскать следов инсектицида, который Полунин подсыпал в еду своих «коллег». Чувствуя сильнейшее головокружение, болезненную тошноту и нарастающую слабость Полунин наблюдал за врачами, которые метались вокруг него. Ему пришлось вынести неприятную процедуру промывания и пережить действие рвотных средств. Ему дали активированный уголь и поставили капельницу с физраствором. — Подготовьте мне два куба метронидазола и ноль, пять амфотерицин Б! — крикнул низкорослый врач в огромных очках. Он касался своей сухой ладонью лба Леонида и щупал пульс. — Даже не надейся тут у меня в мою смену ласты завернуть, — бормотал доктор, пока никто не слышал. — Я тебе сдохнуть не дам. Понимаю, что тебе этого, наверное, хочется, но давай-ка лучше после завтра, когда Федорыч будет дежурить… Через час, когда его состояние стабилизировали и оставили наедине с капельницей и медицинскими приборами, настала пора для второй части плана. Рядом с лазаретом для зеков находилась больница для надзирателей и офицеров ФСИН*(Федеральная служба исполнения наказаний). Перебраться туда из тюремного лазарета, если знать, как, было не так уж и трудно. Хотя Полунина ещё серьёзно подташнивало, он раздобыл белый халат, а потом сумел пробраться на чердачное помещение. А уже оттуда, использовав украденные недавно ключи, он перебрался в соседнее больничное отделение. И вот здесь Леониду пришлось проявить осторожность. Охраны здесь было мало, всего четыре человека, да и те только на входах. Избегая встречи с докторами, которые могли узнать в нем ряженого «врача», Полунин пробрался в палату с тяжело больными офицерами. Его одолевали накатывающие волны нервозной паники. Леониду с большим усилием удавалось сохранять в голове весь план действий и на ходу просчитывать возможные осложнения. Но осложнений не возникло. Все оказалось настолько легко и глупо, что Полунин даже нервно хихикнул, пока спешно переодевался в офицерскую униформу в одной из палат. А трое офицеров ФСИН, лежавшие здесь, мирно посапывали под воздействием целого ряда препаратов. Не кем не замеченный и не остановленный Полунин выбрался из лазарета, браво и уверенно шагая в униформе.