Он шел по тюремной территории с показательной уверенностью и хмурым, задумчивым лицом. Под офицерским кителем тело Полунина истекало потом от надсадного чувства оголтелой опасности. Каждый встреченный охранник в синей униформе, каждый патруль и офицер заставляли дыхание Полунина застревать в горле. Каждый раз, когда ему смотрели в лицо, проходящие мимо сотрудники ФСИН у него на пару мгновений замирало сердцебиение. КПП тюрьмы был уже совсем близко. У Полунина, от переживаний, начали дрожать и слабеть ноги. Леонид упрямо сцепив зубы и плотно сжав губы двигался к выходу с территории исправительной колонии общего режима. От растущего судорожного напряжения у него начали пульсировать глазные яблоки и слезиться глаза. Сердце истерично лягало его в грудь изнутри, сбивая дыхание и вселяя дурманящее чувство страха. Полунин изо всех сил старался не выдавать себя. Он шёл по тоннелю, между высоких решетчатых стен со спиралями колючей проволоки. Поддавшись нервному наитию Полунин взглянул в сторону, на заключенных. Несколько десятков мужчин в оранжевых робах и белых майках прогуливались по огороженной территории. Кто-то занимался на старых тренажерах, некоторые просто болтали, остальные развлекали себя чем могли. Леонид задержал взгляд на пожилом мужчине, который что-то рисовал палкой на земле и группе заключенных, что пытались играть в баскетбол. Он ринулся было дальше, но тут сетчатая решетка со скрипом затряслась от сильного толчка. Полунин содрогнулся всем телом и в ужасе уставился на лицо прижимающегося к решетке мужчины. Он был худощав, с бритой головой. Его лицо с шелушащейся кожей, было покрыто следами от язв и линиями шрамов от глубоких порезов. — Я знаю, кто ты! — прошептал он громко. — Слышишь?! Я знаю! Я знаю! Я могу всем рассказать! Потому что… я знаю! Ха-ха! Я знаю!.. Тараща выпученные безумные глаза на Полунина, заключенный широко ухмыльнулся и с силой сжал пальцами металлические прутья решетки. Костяшки его пальцев побелели, из приоткрытого рта стекала слюна, а в глазах подрагивал бесноватый блеск. — Я знаю! Кто… — Эй! Филатов! — оказавшийся рядом охранник сильным ударом дубинки сбил заключенного с ног. Тот истошно закричал, сжался на гравийной насыпи. — Не надо! Не надо! — завыл он, поджимая ноги и отчаянно прижимая голову руками. — Забыл правила, с**а?! — рявкнул на него охранник и замахнулся дубинкой. Полунин взглянул на его лицо и увидел там злорадное упоение: этот человек обожал свою работу. — Сержант! — рявкнул командным тоном Полунин. — Прекратить! Охранник испуганно взглянул на Леонида, увидел его погоны и его лицо побледнело. — Простите, товарищ майор! — Свободен! — прикрикнул на него Полунин. — Есть, — быстро кивнув, охранник спешно удалился. Полунин посмотрел ему вслед, а затем опустил взгляд на лежавшего на земле заключенного. — Не бейте меня, — ныл тот, — не бейте, не бейте меня! Не бейте… Полунин развернулся и молча ринулся к воротам. Впереди показался офицер, который читала на ходу какую-то папку с документами. У него на погонах Леонид увидел звёзды полковника. Мысленно он выругался. Полковник шел ему навстречу, до него оставалось всего несколько шагов. Бежать было некуда. Леонид не ускорял шаг, чтобы не привлекать внимание старшего офицера. У него будет шанс проскочить незамеченным, только если полковник не будет отвлекаться от чтения документов. А за ним уже контрольно-пропускной пункт. Этот полковник единственное, что отделяет Полунина от долгожданной свободы. Восемь шагов… шесть шагов… полковник увлечен чтением. — «Не поднимай взгляд, не смотри на меня, не смотри!» — как заклинание, лихорадочно мысленно повторял Леонид. Полковник поравнялся с ним, Леонид приложил руку к козырьку фуражки, старший офицер сделал тоже самое. Полунина он даже не удостоил взглядом. Леонид испытал огромнейшее внутреннее облегчение. КПП уже рядом. Всего несколько метров по коридору между решетчатыми стенами ограды. Возле ворот и шлагбаума пропускного пункта курили двое охранников в кобальтовой униформе ФСИН. Полунин молча кивнул и, как ни в чем не бывало, прошел мимо. Охранники пристально посмотрели на него. Леонид знал, что каждый входящий и выходящий, обязан был показывать удостоверение. Понятное дело, документа у него не было. Он мог надеяться только на собственную наглость и трусость охраны, которая побоится останавливать старшего офицера. Он так и не понял, что из этого сработало, но его никто не окликнул. Не говоря ни слова, Полунин, чувствуя одухотворяющее веяние близкой свободы и удушающее напряжение, направился к автостоянке. Ему почти без труда удалось получить ключи от автомобиля. Из всего транспорта на стоянке были только несколько автозаков «КАМАЗ» 4308. Полунин не мог поверить в свою удачу, когда уже сидел за рулем «КАМАЗа» и поворачивал ключ в замке зажигания. Он выехал с территории и через пару минут оказался на трассе. Разумеется, ехать по широкому межгородскому шоссе он не собирался. Если что, их буду перекрывать в первую очередь. Он свернул на первом же повороте, на неприметную, плавно извивающуюся дорогу, что вела в чащу леса. И в этот миг он услышал: длинный и тревожный, заунывный вой сирены разнесшийся над всей лесной округой. Голос сирены летел над верхушками деревьев, спускался по древесным стволам и мчался по дорогам. Звук сирены был, словно, разочарованным стоном тюрьмы, из стен которой, против её воли, вырвался один непокорный узник. — Вашу ж мать!.. — выдохнул Полунин и надавил на газ. Он успел уехать достаточно далеко, но у него все равно было слишком мало времени. А ведь он почти поверил, что у него получится. К низкому и протяжному вою сирены прибавились высокие пиликающие звуки автомобильных сирен. Погоня была уже в пути. Леонид в сердцах ударил по рулю. Всё ведь шло так хорошо! Почему они так быстро заметили его исчезновение! Он гнал вперёд и бросал нервные взгляды в боковые зеркала. Дорога за кузовом автозака оставалась пустой. Несколько раз, в тучах пыли, Леониду казалось, что он видит красно-синие мигалки. Полунин, конечно же, не обманывался иллюзиями, что ему позволят вот так до самой Москвы ехать на угнанном автомобиле ФСИН. От автозака нужно будет избавиться. Тут, он услышал быстрые ритмичные звуки, похожие на глухие выстрелы. Леонида швырнуло в пот, мужчина от нервного потрясения поперхнулся и судорожно втянул воздух через сомкнутые зубы. Вертолёт! Они подняли гребаный вертолёт! — Вот же сволота неумная! — прорычал, вцепившись в руль Полунин. Он свернул с дороги прямо в густеющие заросли леса. Ветки деревьев лупили по лобовому стеклу кабины, машина качалась и подскакивала на лесных колдобинах. Слышно было, как колеса глухо гремят по неровному грунту. Выбора у него не было, на дороге, для вертолетов, он как на ладони. Впереди показался, какой-то водоем. Леонид сбавил скорость. Шум вертолёта приближался. Полунин опасливо взглянул на потолок кабины автомобиля. Шум вертолётного мотора вызывал волну панической истерии. Леонид с трудом сдерживал желание выскочить из автомобиля и помчаться прочь, не разбирая дороги. Но отлично знал, насколько гибельным для него будет это решение. Прибавив газу, Леонид направил машину к пруду. Он не знал, хватит его глубины, чтобы утопить автомобиль, но надеялся на это. Он доехал до самого края берега, здесь выскочил из кабины и, подперев палкой педаль газа, отскочил подальше от автозака. КАМАЗ с пышным салютом брызг врезался в воду. Беспомощно вращая задние колеса, автозак медленно уходил под воду. Было в этой картине что-то печальное и удручающее. Но Леониду было плевать. В этот момент где-то совсем близко раздался шум автомобильных моторов и полицейских сирен. Леонид порывисто обернулся и грязно выругался. Вдалеке между деревьев замелькали полицейские сирены. Полунин понял, что его засекли. Очевидно глазастые пилоты вертолёта увидели свежие следы от колес на земляной почве, перед лесом. Теперь у него был только один выход: бежать. Бежать вперёд, через чащу леса, продираясь к свободе, к жизни, к сладостной возможности долгожданной мести. МАРИАН МИРБАХ