Рита лишь поджала губы и отвернулась. Я приняла вызов от дяди и, стараясь не выдавать собственного волнения, проговорила в трубку: — Да, дядя Сигизмунд? — Ягодка, — с суховатой подозрительностью произнес мой дядя. — А ты сейчас где? — Я… — я на миг замялась. — Я… я с друзьями. Версия с моим парнем была исключительно для Добряка-Дамира, а вот дяде говорить что-то подобное категорически нельзя! Ревность меня к любым представителям мужского бола, иногда, доводила его до паранойи. — С какими друзьями, ягодка? — вкрадчиво спросил дядя. Я почувствовал, как от его голоса у меня язык застывает и мое горло как будто что-то сдавливает. Я отчаянно сопротивлялась нарастающим переживаниям. — С которыми я… — я замялась, но быстро нашлась, — с которыми я занимаюсь в «Княжеском». Тут девчонки из секции по шорт-треку… — Ага, — медленно проговорил дядя. — Вот оно что… Когда дядя сомневался в искренности моих слов его голос начал звучать как треск медленно и громко надламывающейся ветки. Опасное и зловещее предзнаменование, означавшее, что дядя сосем мне не верит. Мне пришлось собрать в кулак всё свое самообладание, чтобы врать ему. — Вот что, ягодка, — прокашлявшись проговорил дядя, — я сейчас буду вынужден отъехать по делам, дома я могу в ближайшее время не появляться. А ты… у тебя же вроде есть твоя подруга. Как бишь её? Лера, кажется… — Да, — осторожно ответила я. — А что? — Да так… в ближайшее время тебе будет лучше не появляться дома, без крайней необходимости. Настораживающее и даже пугающее чувство извиваясь соскользнуло по моей спине. — А что происходит, дядя Сигизмунд? — встревоженно спросила я. Я не надеялась, что-то выведать у дяди, это было невозможно. Но мне хотелось хотя бы отчасти иметь представление о его намерениях. Возможно мне бы удалось помешать ему совершить что-то… непоправимое. — Всё в порядке, ягодка, — дядя когда сам врал, его голос становился нарочито спокойным и бесстрастным. — Просто есть кое-какие дела… Это связано с моим прошлым. Ничего особенного. Его напускная небрежность в голосе меня не обманула. Я отлично знала о каком «прошлом» шла речь. Тем более, когда в доме появляются люди вроде этого мерзавца, Гудзевича. — Дядя Сигизмунд, — проговорила я робко и боязливо, — может быть стоит обратиться… — Нет! — веско и жестко ответил дядя Сигизмунд. Я тут же покорно замолчала. — Ни к кому обращаться не нужно, — голос дяди звучал с угрюмой непреклонностью. — Я со всем разберусь сам, ягодка. Ты поняла меня? — Д-да… — заикаясь ответила я. — Точно? — переспросил дядя. — Я должен быть уверен, что ты не будешь обращаться в полицию или другие органы. — Я не буду, — вздохнув, ответила я. — Вот и правильно, ягодка, — ответил дядя. — Сама будь осторожна, в школу, кстати, можешь пока не ходить. Я тебе перезвоню. Он положил трубку, а я ещё пару секунд сидела с телефоном возле уха. «В школу, кстати, можешь пока не ходить». И это сказал мне дядя Сигизмунд, который терпеть не мог, когда я пропускаю школу! Я правда не знала, стоит ли куда-то обращаться и, тем более, в полицию. Я пребывала в ужасе от мысли, что дядя может быть втянут в какое-то тяжкое и кошмарное преступление! Да ещё когда к нему заявляется опасный мафиози и требует помочь в его мести Стасу! Стасу, господи!.. С которым я столько всего прошла и пережила! Которому я стольким обязана! Я не могла не помешать дяде… Но, ещё меньше я желала, чтобы дядю Сигизмунда упекли за решетку! Чёрт! Я понятия не имела, что мне делать! С одной стороны, я уже вмешалась и, хочется верить, уберегла семью Стаса от бандитов Гудзевича, во всяком случае, на время. С другой, теперь мне нужно что-то предпринять, чтобы дядя Сигизмунд не натворил чего-то, что я сама не смогу ему простить! Я не знала, как мне быть. Сама я не справлюсь, я абсолютно четко понимала это. Что я могу? Я могу только обратиться за помощью… За помощью к Стасу или… Тут меня осенило! Есть кое-кто, кто смог бы помочь укрыть Риту и Алину, а также, возможно, помог бы мне, остановить моего любимого дядю. И он, скорее всего, не станет говорить Стасу, если я порошу его об этом. А Стас… Стас пусть думает, что за его семьёй охотиться только Гудзевич. В конце концов именно он и вынудил моего дядю вернуться к своему «прошлому. И если эту bandycki dran*(бандитскую дрянь), наконец, посадят он не сможет давить на моего дядю и требовать от него помощи в своей грязной и подлой мести! Помешкав, я решилась и набрала номер Бронислава Коршунова. — Кому ты звонишь? — спросила Рита. — Другу, — коротко ответила я. — Другу Стаса? — Нет, — я не врала, Стас не считал Брона другом. — Твоему? — Да… — Хороший, хоть, друг? — скептически хмыкнула Рита. — Надеюсь, — вздохнула я. Эпизод шестой. Обреченные ПРОХОР МЕЧНИКОВ Воскресенье, 22 марта. Он метался от одного окна к другому. Прохор с нервозной злобой высматривал полицейских, которые окружили дом прокурора. Украдкой выглядывая из-за роллетов, он следил, чтобы никто не приближался к дому. Прохор не мог справиться с бурным шквалом панических опасений. Ему все время казалось, что вот сейчас, в эту минуту, полиция начнет штурм! Что прямо сейчас! Вот именно в эти секунды дом Токмаковых быстро окружают десятки вооруженных до зубов бойцов спецназа! В сознании Прохора крепла истеричная уверенность, что подполковник Корнилов не собирается выполнять его требований. Что он согласился лишь для того, чтобы потянуть время! Чтобы дать возможность группе спецназа проработать план штурма! Да, Прохор прочитал довольно различных интернет-источников о методах противодействия террористам. А по классификации УК Росиии, их с друзьями действия, точно подпадали под определении «террористический акт». А значит и обращаться с ними будут соответственно. Зачем он вообще на всё это решился?! Зачем все это придумал и подбил своих друзей?! Чего он добьется, если Корнилов не станет выполнять его требования? Что ему остается?.. Разве что только выполнять свои обещания, о которых прозрачно намекнул подполковнику. — «Да», — со злобной решительностью, подумал Прохор. — «Пусть только попробует меня надуть… Я всю эту семейку перестреляю на хрен! И это будет только начало!.. Я им всем покажу! Всей этой преступной шайке в правительстве и псам, которые их защищают! Они думают, что могут вытворять все что им вздумается! Что такие с**и, как прокурор Токмаков могут с пренебрежением относится к чужим трагедиям, безнаказанно забрасывая все «не перспективные» для них уголовные дела. Он им покажет! Всем им! Всему этому проворавшемуся коррумпированному сброду упырей и… Наполненные ненавистью к государству порывистые мысли Мечникова были прерваны пронзительным мужским криком. Прохор задрал голову вверх, крик доносился со второго этажа шикарного коттеджа. Он узнал голос прокурора Вацлава Токмакова и услышал в нем невыносимое мучение. Голос Вацлава срывался на сдавленное хриплое рычание.