Корнилов мысленно мечтал о том, чтобы визит Аспирина был связан с каким-то административным или организационным вопросом. Господи, да пусть это даже будет визит дотошных зануд из ГУСБ!.. — Захват заложников, — ответил генерал Савельев. Стас хмыкнул. — Товарищ генерал, это не совсем моя специализация… Тут лучше в ЦСН ФСБ обращаться. У них больше опыта с такими делами. — Хорош острить, — скривившись, проворчал Аспирин, — и так настроение паршивое. Захватили семью прокурора Токмакова, э-э… Знаешь его?.. — Знаю, — холодно ответил Стас, — Взяточник, коррупционер и редкий м**ак. Генерал мрачно кивнул. — Точная характеристика. Его и его семью захватили какие-то малолетние отморозки. Вместе со слугами там двадцать один человек. Генерал выждал секунду и добавил в полголоса: — И один труп. Он посмотрел в глаза Стасу. — Они настроены серьёзно, Стас. А нам сейчас никак нельзя обо*****ся Стас. У нас этот гребаный форум на носу. Сюда съедутся представительства крупнейших стран Восточной Европы, Южной Америки, Азии, Дальнего и Ближнего востока… — Я не понимаю, товарищ генерал, а чем я могу помочь? — спросил Стас. — Тем, что эти вооруженные щенки хотят говорить только с тобой. Стас показалось, что он ослышался или он просто хотел чтобы это было именно так. — Что? — переспросил он. Он быстро перебрал в голове все дела, которые расследовал в последнее время. Вроде бы мстить ему никто не должен. Все дела были благополучно закрыты и все виновные сели за решетку. Корнилов пребывал в растерянности. — Собирайся, — повторил генерал Савельев, — у нас мало времени, Стас. Выяснять, что да как будем на месте. Если ты через двадцать девять минут не будешь в Суханово, заложников станет на одного меньше. Корнилов с трудом подавил желание громко и яростно выругаться. Ну, почему сегодня?! Почему именно сегодня в долгожданный и единственный нормальный выходной, за последние несколько месяцев! Почему?! Самое трудное для Стаса сейчас было вернуться на кухню и сказать семье, что он уезжает. Срочно. Опять. Как всегда. Корнилов, с тяжелым сердцем, открыл дверь на кухню. Рита не смотрела на него, помешивая ложкой остывший чай. Алина боязливо взглянула на отца и сразу же все поняла по досадливому выражению лица Стаса. — Мне нужно ехать, — проговорил Корнилов, сделав над собой усилие. — А когда ты вернёшься, пап? — спросила Алина. Голос дочери прозвучал так жалобно, что в эти мгновения Стас себя ненавидел. — А папа не знает, — ядовитым и язвительным голосом ответила за Стаса Рита. — Папа у нас всё время должен куда-то ехать, кого-то спасать, за кем-то гоняться… А мы с тобой Алина всё время должны ждать… — Рита… — Езжай, Корнилов! Я не хочу слышать твоих жалких оправданий! Рита была непреклонна и безжалостна. Стас приблизился к Алине, поцеловал дочь в макушку и шепнул: — Я постараюсь вернуться пораньше. Он наклонился, чтобы поцеловать и Риту, но жена показательно отстранилась. Этот её жест был ощутимее любимой пощечины и больнее любых слов. В груди Стаса засело тлеющее горькое чувство. Он знал, что виноват перед ними. Знал, что если бы решился, мог бы это изменить. Мог бы плюнуть на все и быть с ними, но… Это был бы уже не он. Не тот Стас Корнилов, а кто-то другой, пренебрежительно оставивший свою службу, свой долг и даже честь. Корнилов мог бы так поступить ради жены и дочери, вот только он отлично знал, что гнетущие мысли о брошенной работе, и въедливая совесть сожрут и уничтожат его. Он неминуемо превратится в одомашненного и прирученного, изображающего фальшивое счастье, внимательного мужа и ответственного отца. А может… Может оного того стоит?.. Терзаясь мучительными мыслями, Стас быстро оделся, проверил оружие, удостоверение и вместе с Аспирином вышел из квартиры. К удивлению Стаса, они не стали спускаться вниз. — Времени нет, — коротко ответил генерал. — Полетим на вертушке. — На вертушке?! — удивленно переспросил Стас. Он почему-то сразу себе представил какой-нибудь «Ансат» или Ка-226, стоявший на вооружении полиции. Но на краше родной шестнадцатиэтажки Стаса и Антона Спиридоновича ожидал маленький, гражданский Robinson 44, перекрашенный в цвета полиции, с гербом Москвы на корпусе. Увидев их пилот завел мотор и вертолёт с нарастающим визжащим гулом завертел лопастями. Поднявшийся поток ветра взметнул пыль с крыши и бросил в лицо Корнилову. Придерживая ворот куртки, Стас забрался внутрь вертолёта, а следом залез и Аспирин, задвинув за собой дверцу. — Полетели! — скомандовал он. Вертолет плавно поднялся над крышей дома. Стас взглянул вниз, под ними во все стороны растянулась Москва. Великая, многоликая и бескрайняя, как и эта страна. Вертолет набирал скорость. Пролетая новостройки и широкие проспекты, они направлялись к окраинным районам. Стас взглянул на часы мобильного телефона, они должны были успеть. — Товарищ генерал, — громко проговорил Стас в микрофон вертолетных наушников, — личности террористов известны? — Устанавливаются! — коротко ответил генерал. — Пока известно только количество жертв, их примерное вооружение и требования. Всё. — Не густо, — оценил Стас. — ЦСН уже работает, думаю более подробная информацию скоро будет у нас, — ответил Аспирин. — Хорошо, — вздохнул Стас. Он перебрал в голове десятки догадок, по которым, террористы могли потребовать встречи именно с ним. Но ни одна из них не выглядела достаточно аргументированной, чтобы объяснить действия тех, кто захватил дом прокурора. Однако кое-какие выводы Стас все-таки сделать мог. Их конечной целью было не только потребовать встречи с ним, но и отомстить. Отомстить лично прокуроры Токмакову. Зная то, как этот мерзавец ведёт дела, Стас был бы не сильно удивлен, окажись его догадка верной. Было ещё кое-что, о чем успел подумать Корнилов: те, кто решился на этот террористический акт, вероятнее всего доведены до агрессивного отчаяния, а ещё искренне верят, что иного выбора добиться желаемого у них просто не было. И это было весьма прескверно: с молодым горячими головами, отравленными лживыми идеями о такой же лживой справедливости, ради которой они взялись за оружие, очень трудно разговаривать. Разумных доводов они предпочитают не слышать и, при этом, отличаются крайней импульсивностью в принятии решений, которые влекут за собой тяжелые последствия. Уже через восемь минут стремительного полёта они зависли над Суханово, и пилот осторожно посадил вертолёт на поросшую мелкой молодой травкой поляну. Не успел Стас открыть дверцу вертолета, как к ним, щурясь от ветра, приблизился худощавый, но жилистый и крепкий, бритоголовый мужчина с небольшой бородкой. Он был в темной униформе спецназа, в бронежилете с разгрузкой и при оружии. В его походке и движениях ощущалась вышколенная военная выправка. Стас мгновенно узнавал людей, побывавших на войне.