Я им объяснил позиции по новой песне: не писать никому ее текст. Не петь ее на торге, даже за значительные деньги. Пока она только у нас, участие в купеческих сходках нашему ансамблю гарантировано. Поэт пискнул. – А что же за текст там? Спросил у Ваньки про купеческие заказы. Сегодня один звал на вечер. Вот и отлично! Повернулся к поэту. – Я тебе дам припев и музыку. Остальное напишешь. – Да я все могу! – Молодец. Но сегодня сделай, как просят. Сейчас беги домой и сочиняй. Попозже подойдешь. У мальчишки был растерянный вид. – Мастер, а мне идти некуда… – После сегодняшнего пойдешь с Егором, он тебя на мое место поселит, там все оплачено до конца месяца. Дальше – разберемся. А сейчас пошли в кабак, где в первый раз были. – Помню. – Причиндалы для письма там дадут. Ты ел сегодня? – Да нет еще, а в этой харчевне очень дорого. А голодный я хорошо не напишу. Может в другое место пойдем? – А там писать нечем. Или какие-нибудь пьяницы доймут. Так что пиши сегодня лучше в известном месте. Нету лишнего времени. Покормлю я тебя. А с чего это ты обнищал? – Связался с ласковой девицей одной. Увела на берег Волхова. А там уже двое ждали. Говорят мне, – зачем ты сестру нашу позоришь? И под нос кулак с мою голову. Отняли все, что было. А она смотрит и смеется. – Разберемся! – Да их двое. – А нас шестеро. Кто из наших откажется, выгоним из группы, пусть один бродит. – Жестоко. – А здесь мягко нельзя. Дошли до корчмы, присели, заказали. Парень и поесть, и попить, а я стал пить взвар из каких-то трав. За это время Олег принес все для письма. Позавтракав, посидели, поговорили. Поэт (его звали Ярослав) был из семьи дьяка. Мать умерла в родах. Отец в нем души не чаял, обучил всему – письму, счету и игре на разных музыкальных инструментах. В прошлом году батя простыл, покашлял и помер. Парень остался один в пятнадцать лет. Дом ушел за долги. Близких родственников не оказалось. Пришлось бродить по улице. Прибился к группе молодых музыкантов. Дела шли очень плохо, даже на еду не каждый день хватало. И тут появился я, с невиданными песнями. Зажили неплохо. Но после вчерашнего ограбления не было денег платить за ночлег, за завтрак и было боязно, вдруг не вернется мастер. Нищенствовать больше не хотелось. Потом он стал писать нужное на сегодня стихотворение. Перед этим ему было объяснено, что писать надо не про любовь-морковь, и не про то, как спрятались ромашки, заткнулись лютики, а как мужественные люди едут за товаром, пренебрегая встречей с разбойниками, как стоят в любую погоду на рынке и рискуют деньгами, решая вопрос: купят или не купят. Главная их задача: обеспечить людей необходимым товаром. Дальше пошло спокойнее. Я не торопясь ждал, вставляя иногда ненужные замечания. Потом доморощенный поэт стал писать второй и третий варианты. Его недоумение по этому поводу, было пресечено старшим. Я объяснил молодцу, что при похищении всей песни мы очень быстро потеряем лидирующие позиции среди скоморохов, которые завоюем сегодня. – А как же это у нас получится? – А вот гляди: в стихах утверждается, что костяк Новгорода, основа благосостояния города – это торговые люди. Ты слышал хоть одну похожую песню? Таких почетных превозношений нет ни об одном сословии. Про отдельных народных героев, богатырей и князей есть. А про купцов, бояр, ремесленников ушкуйников – ни про кого ведь ничегошеньки нет. То есть наше творение станет тем, без чего на сборе торгашей обойтись нельзя. Кто сэкономит, будет опозорен на весь Новгород. С ним просто будут стараться не иметь дела. Главное – продвинуть песню сегодня. А дальше – уже ломить цену. Поторгуются и отдадут за свой гимн. – Ну дай бог, чтобы ты был прав… – Бог-то бог, да сам не будь плох! Если я окажусь не прав (вспомнился плакат советской поры), мне еще учиться, учиться и учиться… Мы посмеялись и сели учить избранный мною на сегодня вариант. Всех для конфиденциальности пока решили не посвящать. Я сказал поэту: – Оно, конечно, рано или поздно все всё будут знать, но торопить события не будем. Попутно выходили поразмять косточки, немножко погулять. Олег, в это время, держал нам удобнейший столик в углу, на который всегда было много желающих. А за друга он вставал горой. Особенно, если товарищ подкидывал большие чаевые. Почему-то я их давал каждый раз, и ему, и детям. Когда вернулись с очередной прогулки, какой-то красномордый купчик с друзьями доказывал, что они тут сядут обязательно. Половой стоял, как скала. Мы подошли и приняли участие. – Что хотели, любезные? Невзрачный мой вид противника не смутил. – Да я, да мы… – А вот я, пою с родственником для утехи, а так-то мы из ушкуйников. Перед тем как в поход уйти, булгарам спеть, зашли позабавиться. Купчишек, как ветром сдуло. Желающих дерзить самым страшным бойцам той поры не нашлось. Олег кивал, довольный выданным ему карт-бланшем. Он весело улыбнулся и громко сказал: – Все, что пожелаете уважаемые! Жалко, что вы сегодня без сабель, не узнают. И пошел усаживать гостей на самые неудобные места на входе. Парнишка, с горящими глазами, спросил: – Мастер, а ты в самом деле из ушкуйников? Эх, молодые! Какие вы падкие до всякой ерунды! Я решил поиграть в Шварценеггера. И зловещим голосом сообщил: – Дорвемся вечерком до врага, сам увидишь! Малец глядел с восхищением. – Старший, а расскажи, как бился. – Не хочу. Был бы пьян, врал бы долго и неутомимо. А сейчас – не желаю. Мы решили на рынок пока не бегать, пообедать спокойно здесь. Время уже подходило. Отобедали не спеша, разными вкусностями. Молодец хвалил меня за щедрость и широту души. Я его пресек, спросив, быстро ли он может писать по заказу. Ярослав подумал и сказал, что если ничего не мешает, как сегодня, то быстро. – А зачем тебе бродить с другими музыкантами и бить в барабан? Жильем я тебя уже обеспечил. – А кушать? – За каждую заказанную песню будешь получать по рублю. Сколько ты тратишь за месяц? – Рубль, если не прижиматься особенно. – А тут будет гораздо больше. Пять монет гарантирую. – Ну уж…, – не поверил поэт. – Да уж. – А что же раньше? – Тогда меня еще не было. Вы впятером на базаре пыль подымали! Ярик верил и не верил в такую прибыль. Потом вспомнил, что я еще и ушкуйник, значит обманывать не буду, и расцвел от таких перспектив. – А для сегодняшнего купца, как там его звать, написал? – Его зовут Дормидонт, все готово. – Да, я же видел стихи, правда, прочитать не успел. Покажи. Парень выдал бересту. Быстренько вспомнил мелодию. Ну, вот и готово. Поболтали еще, а затем пошли на рынок. Там наши, уже поевшие, пели и плясали. Вклинились в процесс. Я пел и рассказывал анекдоты, Ярослав стучал в маленький барабан. Около четырех часов подошел купчина с окладистой бородой. – Появился у вас старшой? – Здесь, – бойко ответил я. – Я Дормидонт. Пытался нанять на мои именины на сегодня, твои условия не говорят. –Условия просты. Семь песен поем за рубль, остальное гости платят, по полтиннику. – Что-то очень дорого. С других купцов брали меньше. – Вот и иди, ищи дешевку, – ответил я, оборзевший после получения ведунских денег практически ни за что. – Нам работать не мешай. Посидите на сухую. Можете сами спеть, порадовать друг друга. Ребята заржали. – А анекдоты у вас будут? – Только новые и самые смешные.