Вспомнив, что она сказала вчера вечером о том, что не любит заниматься садоводством, я воспринял это как намек сказать: — Что угодно, только не сажать цветы на солнце. Ее улыбка дала мне понять, что она разгадала мои мотивы. Пока Бридж заканчивала общаться с женщинами, я провел инвентаризацию нашего окружения. Мои родители отдали нас с Нелли в государственное учебное заведение, но мы жили в очень богатом районе. Школы были оснащены по последнему слову техники. Наши кампусы среднего образования были настолько обширны, что их часто сравнивали с элитными колледжами. Я никогда не был связан с подобными людьми. Эти здания казались скрепленными вместе клейкой лентой и суперклеем. Наружные стены украшала облупившаяся краска, трава заросла, а в ящиках для рассады в настоящее время росли сорняки. На мой взгляд, это место давным-давно следовало снести. Толпы людей собрались вокруг, чтобы получить свои рабочие задания. Внутренний двор наполнился возбужденной болтовней, и все, казалось, знали, в каком направлении они направляются и какое задание им дали. Все выглядело очень организованным, и я не понаслышке знал по своей работе в «РеКорп», что это имеет большое значение при координации проекта такого масштаба. — Ладно. Похоже, нас единогласно приняли на работу в фиолетовую зону. — Бруклин протянула мне кисть и валик, оставив набор для себя. — Мне просто нужно минутку поговорить с мамой Гаррисона, а потом мы начнем. Я кивнул и последовал за ней к назначенному нам месту. На каждой стене красовались таблички, указывающие, какую краску и где предполагалось использовать. Этот коридор принадлежал второму классу; казалось, что для каждого класса был выбран свой цвет. Они шли в радужном порядке. Я не мог себе представить, что такое сочетание палитр сработает, но, думаю, нам придется подождать и посмотреть. Бридж подошла к женщине, которая, как я предположил, была мамой Гаррисона, и поговорила с ней минуту. Я не хотел совать нос не в свое дело, но когда я увидел, как Бридж достала немного денег из переднего кармана джинсов и протянула ей, я не смог отвести взгляд. Женщина обняла ее, а затем вытерла свои глаза. С того места, где я стоял, я не мог быть уверен, но, похоже, женщина плакала. Все, что происходило сегодня, было для меня в новинку. — Что все это было? — Я спросил Бридж, как только она вернулась. — Гаррисон сказал, что зубная фея еще не навестила его, а это значит, что у его мамы, вероятно, не было денег. Она милая леди, но недавно потеряла работу и с трудом сводит концы с концами. Я дала ей пару баксов, чтобы помочь. Этого немного, но, надеюсь, это поддержит веру Гаррисона в сказки. Он уже несколько дней рисует картинки с четвертаками у себя под подушкой. Я хотела бы сделать больше, но я не хочу, чтобы она чувствовала себя объектом благотворительности. Я помню это чувство, и оно не из приятных. Будь проклят любой, кто когда-либо заставлял ее чувствовать себя подобным образом. Мне показалось странным, что она считала, что сделала не так уж много. За короткое время, прошедшее с тех пор, как мы воссоединились, она добилась большего, чем большинство людей за всю свою жизнь. Я не думаю, что Бридж имела хоть какое-то представление о том, насколько она особенная. Но я это понимал. Впервые я по-настоящему увидел в ней того замечательного человека, которым она стала. Когда я уехал в колледж, Бруклин и Нелли было всего четырнадцать. Тогда еще никто не мог сказать, что из них получится, но я должен был признать, что никогда не ожидал, что Бридж окажется таким человеком. Я гордился ею, но понятия не имел, как выразить это, не принижая ее. Поэтому вместо этого я решил оставить это при себе, решив показать ей, а не рассказывать. Наша группа начала процесс с расстилания брезента. Потом взрослые заклеили всю отделку скотчем, чтобы мы не покрасили ничего фиолетовым, чего не должны были делать. Бридж была магнитом для детей, поэтому ее постоянно окружал круг парящих карликов. Но я не возражал. Я обнаружил, что заворожен их разговорами. Они переходили от довольно глубоких разговоров к самым глупым вещам, которые я когда-либо слышал. Она периодически проверяла меня, дотрагиваясь до моей руки или отпуская шутку, чтобы рассмешить меня, и все это время управляла детьми и родителями, которые заходили к нам в гости. Она справлялась с этим, как профессионал и не пропустила ни одного удара. Я был поражен тем, как немного фиолетовой краски могло преподать такие важные жизненные уроки. ГЛАВА 10 БРУК К тому времени, как мы покрасили коридоры, а другие группы закончили на улице, я улучила минутку, чтобы восхититься всей той тяжелой работой, которая была вложена в приведение школы в порядок. Было очевидно, что дети гордятся собой, о чем свидетельствовало то, как Джонни улыбнулся мне с фиолетовыми мазками на лице. Пытаясь стереть краску с его щек — и потерпев в этом неудачу — я рассмеялась и покачала головой. — Я думаю, у тебя на лице краски больше, чем на стене. Как тебе это удалось? — Потому что парень надо мной продолжал капать на меня ей! Корбин оглянулся через плечо, его широко раскрытые глаза делали его похожим на ребенка, которого застукали с рукой в банке из-под печенья. Когда он снова повернулся ко мне, я не смогла сдержать приступ хихиканья, от которого затряслись мои плечи — он был в такой же степени покрыт сиреневым оттенком. Я смеялась так сильно, что у меня заболели бока. Поскольку Корбин был намного выше всех присутствующих, он занял более высокие места, что было хорошо, но бедному Джонни приходилось работать ниже него. — Я понимаю, как Джонни стал жертвой, но как ты оказался покрыт ей? Выше тебя никого не было. — Мышцы на моих щеках горели от безжалостной улыбки, но не благодаря виноватому выражению лица Корбина. — Понятия не имею. — Он пожал плечами, что заставило меня захихикать еще сильнее. Это была идеальная картина — безупречный Корбин, покрытый фиолетовой краской. Я предостерегала его от ношения красивой одежды, учитывая, что, готова поспорить, его гардероб стоил больше, чем я зарабатывала за месяц, но он несколько раз заверил меня, что с ним все будет в порядке. И, несмотря на то, сколько раз я предлагала ему, он не надел грязную одежду. Может быть, он счел свой наряд достойным раскраски? Либо так, либо это был его первый опыт занятия физическим трудом. Я ставила на эту теорию. По пути на парковку я заметила маленькую девочку по имени Карли, которая отвлекала внимание Корбина. Это тронуло меня, потому что он опустился на колени так, что его глаза оказались на одном уровне с ее. Не имело значения, что он видел, как я делала именно это раньше. Это что-то значило, потому что он это заметил. И он применил это, потому что ему было не все равно. Чем больше времени я проводила с ним, тем больше вещей узнавала. И тем труднее было бы удержаться от того, чтобы не поддаться чувствам. — Это моя любимая часть. Ты проделала отличную работу. — И если бы он продолжил так разговаривать с моими учениками, я была бы по уши влюблена еще до того, как мы уехали. Я проследила за его взглядом до стены рядом со входом, куда Карли указала своим крошечным пальчиком. Все шпалеры были выкрашены в другой цвет и аккуратно перевешены, теперь они украшены растущим жасмином и медоносом. У меня на глаза навернулись слезы, когда я увидела, как усердно трудился каждый человек, особенно дети. Я знала, что они только что создали воспоминание на всю жизнь, потому что я никогда не забуду этот опыт. Никогда. Мысль о том, что я буду проводить здесь каждый день с этими милыми детьми, заставляла мое сердце биться чаще. Я знала, что вероятность остаться в этой школе в качестве учителя первого года была высока. Поскольку она была расположена в менее чем привлекательном районе города, многие постоянные учителя никогда бы не согласились работать здесь, не говоря уже о том, чтобы подать в нее заявление. Или, если бы новые учителя это сделали, то только для того, чтобы переступить порог, и они сразу же перевелись бы после окончания срока своего пребывания в должности. — Я потрясен. — Голос Корбина вырвал меня из моих мыслей. Только тогда я поняла, что Карли убежала, и мы остались вдвоем. Когда мы шли по тротуару к парковке, он указал на небольшую полоску газона, окруженную белым штакетником сбоку от здания. — Что они там делали? — Кому-то из детей постарше пришла в голову отличная идея разбить огород в надежде, что со временем на наших обеденных столах появятся свежие продукты. — Я и не знал, что ты можешь это делать. Я думал, что вся еда должна поступать от какого-нибудь одобренного дистрибьютора. Одна из женщин в офисе только и делает, что жалуется на строгие правила, по которым в школе ее детей приносят закуски на занятия. — Это правда — по большей части. Но существовала грантовая программа, и наша школа была выбрана. Плохо то, что нам все еще приходится ждать, пока семена прорастут, прежде чем начнется следующая фаза. Я просто с нетерпением жду того дня, когда вся эта тяжелая работа окупится, и у студентов будет более сытный обед, пока они здесь. Правда говорят… труднее питаться здоровой пищей при ограниченном бюджете. — Кто об этом позаботится? Я не могу себе представить, чтобы кучка пятилетних детей знала, как ухаживать за огородом? Хотя, я уверен, в конечном итоге — это научило бы их ответственности. Хорошо, что он шел на шаг впереди меня, иначе он мог бы принять мой тихий смех за насмешку над ним. — Группа родителей, у которых есть опыт в садоводстве — создали садовый клуб. Школа добавила его в этом году в качестве внеклассного занятия для пятиклассников. Они работали над ним в течение нескольких недель и, наконец, смогли внести последние штрихи сегодня. — Я впечатлен, — сказал он, открывая дверцу машины, чтобы я могла сесть. Я подождала, пока он усядется за руль, прежде чем спросить: — Ты видел нашу тыквенную грядку? — зная, что это произведет на него еще большее впечатление. Он повернул голову в сторону и уставился на меня широко раскрытыми глазами, его рука застыла в воздухе рядом с кнопкой зажигания. Его потрясенное выражение лица было бесценно. Он вел себя так, словно я только что сказала ему, что мы построили космический корабль для полетной поездки на Луну. — На заднем дворе за футбольным полем. Много лет назад школа использовала бунгало, что-то вроде маленьких передвижных домов, для своих классных комнат. Но когда территория стала больше, им пришлось что-то делать, чтобы разместить растущее население, и вот тогда они получили здание. Очевидно, сараи затем перенесли на заднее поле, поскольку это была неиспользуемая собственность, но ими не пользовались целую вечность. С тех пор это был просто пустой участок, ожидающий, когда кто-нибудь придет и что-нибудь из него сделает. — И из всего этого вы, ребята, сделали тыквенную грядку? Это школа или лагерь? — Благоговейный трепет в его голосе убедил меня в том, что он не неодобрял эту идею, скорее, он был впечатлен и, возможно, слегка завидовал здешним студентам. — Ну, не то чтобы у нас в школе было много видов спорта, поэтому у нас не было необходимости в бейсбольном или футбольном поле такого размера. Когда на обсуждение была вынесена идея использовать часть пространства, один из других учителей упомянул, какую пользу мы могли бы извлечь из тыквенной грядки. Таким образом, школа сможет заработать немного дополнительных денег осенью, открывая их по выходным в качестве сбора средств, — объяснила я. Корбин бросил взгляд в окно позади меня на здание, украшенное ярко-белой отделкой, аккуратно подстриженный газон с добавлением дерна в труднодоступных местах и кашпо, заполненные цветами всех расцветок. — Я совершенно поражен тем, что все вы, ребята, сделали с этим местом. Глядя на него сейчас, никто никогда не поверит историям, которые ты мне рассказала о трудностях, с которыми сталкиваются эти дети. Ты должна гордиться собой за то, что дала им такое замечательное начало жизни. Будучи не из тех, кто хорошо воспринимает комплименты, я пропустила мимо ушей его похвалу, слегка улыбнулась и сказала: — На следующих выходных кое-кто из родителей собирается разрисовать асфальт. У нас не было классиков или вышибал. Дети не будут знать, во что поиграть в первую очередь на перемене. — Это удивительно. Действительно. Не думаю, что я когда-либо ожидал такого масштабного ремонта. — Корбин завел машину, но поколебался, прежде чем выехать с парковки. — Может, нам перекусить где-нибудь? — Разве ты сегодня не ужинаешь со своими родителями? — У меня не было возможности встретиться с Нелли после нашего обычного девичника в понедельник, так что я понятия не имела, какие планы у их семьи, но сегодня у них обычно был воскресный ужин. — Нет. Моих родителей на этой неделе нет в городе. Ты напрашиваешься на еще одно приглашение? — Определенно, нет. — Я игриво толкнула его под руку, надеясь, что он не заметил усмешки, которая так и норовила скривить мои губы. — Ну так что? Поужинаем? Мой разум прокручивал события прошедшего дня. Мы добрались до школы довольно рано, и сейчас была середина дня, так что неудивительно, что мы были полуголодны. Но хотя перекусить с Корбином казалось идеальным способом закончить наш день, я не была уверена, что это такая уж хорошая идея. В детстве несколько подружек Нелли были сильно влюблены в ее брата. Они устраивали вечеринки с ночевкой, просто чтобы побыть рядом с ним — долговязым подростком или нет, он был старше нас, что автоматически делало его крутым и сексапильным. Но я никогда не была такой. Я приходила к ним домой повидаться с Нелли, а не с Корбином. Может быть, именно поэтому мы с Нелли так быстро подружились, потому что я никогда не интересовалась ее братом. До этих пор… — Куда ты хочешь заехать? — Как будто его выбор ресторана был определяющим фактором. — Куда угодно, где есть бургер и корзинка с картошкой фри. Ну как, звучит? Мой желудок выбрал этот момент, чтобы заурчать, что в значительной степени отвечало за меня. — Потрясающе. Я знаю идеальное место, — сказал он, выезжая задним ходом с парковки. *** — Ты не против занять столик, пока я схожу в дамскую комнату умыться? — спросила я, пока он придерживал дверь, чтобы я вошла в ресторан.