— Ты уверена? Прошлая ночь выдалась довольно напряженной. — Мне так сильно хотелось поверить ей, что я почти позволила себе это, но что-то все равно было не так. Я просто не могла понять, что именно. — Ага. Знаешь, как ссорятся братья и сестры. Ну, у тебя нет братьев и сестер, но ты видела нас все эти годы. В этом не было ничего из ряда вон выходящего. Страсти накалялись, и многое было сказано. Теперь пришло время оставить это в прошлом. — Ну ладно. — Несмотря на то, что Нелли говорила правильные вещи, я, похоже, не могла справиться с ее настроением. И как бы мне ни хотелось принять то, что она говорила, я не могла. — Я должна быть честна: ты все еще кажешься сердитой. — Честной? Ты? Правда, Брук? — Я не понимаю, о чем ты, Нелли. Она знала. Она полностью во всем разобралась, и теперь я была поджарена и осталась наедине с ней в полном одиночестве. Я сглотнула, готовясь к тому, что последует дальше. Я должна лгать изо всех сил и отрицать, отрицать, отрицать? Я понятия не имела, что делать. — Известие о том, что вы с Корбином так много общаетесь за моей спиной, застало меня врасплох. Я имею в виду, вы никогда не упоминали, что он помогал с ремонтом дома. И это очень важно, потому что это не первый раз, когда ты оказываешься рядом с ним, не сказав мне об этом. Я понимаю, почему ты этого не сделала — я понимаю, что ты боялась, что я сойду с ума — но как еще, по-твоему, я должна отреагировать, когда узнаю правду? Ты правда думаешь, что вы с Корбином сможете что-то делать вместе так, чтобы я об этом не узнала? Он мой брат, Брук. И ты должна быть моей лучшей подругой. Это задело, и я сомневалась, что смогла бы скрыть свою реакцию. — Я твоя лучшая подруга, Нелли. Я не «должна ей быть». Я она и есть. — Тогда веди себя соответственно. Я крепко сжала ее руку в своей, как будто пытаясь точно передать, насколько она была важна для меня. — Я не вынесу, если ты будешь злиться на меня, Нелли. Твоя дружба значит для меня все. — Я знаю, потому что ты значишь для меня то же самое. Давай больше не будем ссориться, — предложила она. Я сразу же согласилась, а потом мы обнялись. Мэди и Джули еще даже не появились, а я уже была опустошена и готова идти домой. Впереди предстояла долгая ночь. ГЛАВА 23 КОРБИН Поскольку была пятница и большинство руководителей были на конференции, многие из вспомогательного персонала решили взять выходной, что создало непринужденную атмосферу. Это означало, что это был хороший день для того, чтобы погрузиться в работу. Вот только я никак не мог перестать мечтать о Бридж. Казалось, все заставляло меня думать о ней. Зеленая папка на моем столе напомнила мне о ее глазах. Шоколад, который Эмили ела, печатая мои заметки, был точно такого же цвета, как ее волосы. И я клянусь, кто-то прошел мимо, надушившись ее любимыми духами. Я зациклился на ней, и ничто не могло меня отвлечь. Поэтому я, наконец, решил написать ей, надеясь, что, сделав это, я смогу двигаться дальше и сосредоточиться на своей настоящей работе. Я: «Как проходит твой день? Думаю о тебе. Ххх» Я знал, что она не ответит мне до обеда, поэтому положил телефон на стол и попытался — в третий раз — закончить анкету, лежащую передо мной. Менее чем через двадцать минут, услышав знакомый перезвон своих сообщений, я взволнованно потянулся за телефоном, но звонок был не от Бридж. И мое возбуждение быстро сменилось раздражением. Нелли: «Привет, братан, как дела?» Я застонал; это было не то отвлечение, на которое я надеялся. С другой стороны, мне действительно не следовало искать, чем бы отвлечься, но ладно. Это не меняло того факта, что общение с моей сестрой делу не поможет. Я: «Статус-кво. А ты?» Нелли: «Когда проверяла в последний раз — еще не повесилась, но у меня все хорошо. Как продвигаются дела с планом?» Хоть убей, я не мог понять, почему моя сестра так чертовски интересовалась моими успехами с Хизер. Я понял, что она была той, кто изначально втянул меня в это, но, в конечном счете, детали остались между мной и Бридж. Помимо того факта, что весь этот «план» был разработан для ее лучшей подруги, она не должна была играть в нем никакой роли. Я: «Хорошо. Я встречался с ней вчера вечером, и мы договорились снова увидеться на следующей неделе». Нелли: «Ты уже рассказал Брук?» Я: «Нет, я с ней не разговаривал». Хотя теперь я определенно планировал обсудить это с Брук, просто чтобы убедиться, что Нелли ничего не скажет первой. Я не мог понять, в чем дело, но она что-то замышляла. И будь я проклят, если она снова попытается поссорить нас с Брук. Нелли: «Хороших выходных». Я: «Тебе тоже!» Обычно, когда Нелли связывалась со мной, это было по какой-то причине, она никогда не заставляла меня слишком долго ждать, чтобы узнать ее. Что означало, что этот разговор был не чем иным, как рыбацкой экспедицией. Она, вероятно, напишет Бридж и сообщит ей новости; если я не потороплюсь и не расскажу ей сам, меня будут допрашивать при следующем нашем разговоре. Следующие десять минут я провел, размышляя о том, стоит ли отправлять Брук второе сообщение. Она все еще не прочла первое, поэтому я не хотел показаться назойливым или нуждающимся, беспокоясь, что это может ее оттолкнуть, но в то же время мне нужно было что-то сказать, прежде чем моя сестра возьмет на себя смелость нашептать ей на ухо про Хизер. Отбросив в сторону свой страх разозлить ее, я все равно отправил одно сообщение. Я: «Только что получил весточку от Нелл. Позвони или напиши смс, когда у тебя будет перерыв. Я весь день провожу в своем офисе». А потом я принялся за то, чтобы попытаться закончить свою работу. Акцент на слове «попытаться». Однако мне потребовалось меньше сорока пяти минут, чтобы смириться со своим полным провалом. За это время мне удалось прочитать только первую страницу — из одиннадцати. Все было бы не так уж плохо, если бы это не был первый из девяти профилей, с которыми мне пришлось столкнуться сегодня. Такими темпами я бы пробыл здесь все выходные, чего не могло случиться. Я не только твердо намеревался уехать сегодня вовремя, чтобы провести вечер с Брук, но и в выходные у моих родителей была пасхальная вечеринка. Им было бы все равно, если бы я пропустил ее из-за работы, но мне было бы не все равно. Впервые в своей жизни я действительно поймал себя на том, что с нетерпением жду одной из их вечеринок. Понимая, что мне нужно что-то сделать, я отложил этот профиль в сторону и взял следующий в стопке, надеясь, что смогу справиться с ним побыстрее и просто оставлю другой напоследок. Но опять же, я запнулся, не закончив. Хотя на этот раз я, по крайней мере, добрался до третьей страницы. Этот профиль был создан компанией, которая искала способ продавать свою продукцию покупателям с низким доходом. Хотя их продукция никоим образом не считалась товаром высокого класса, это были гаджеты, которые были не нужны — это означало, что им нужна была маркетинговая стратегия, позволяющая продавать бесполезное дерьмо людям, которые не только не могли себе этого позволить, но и не нуждались в нем. Честно говоря, это вывело меня из себя. Что и было главной причиной, по которой я перестал изучать его. Это заставило меня подумать о Филлис и семьях в школе Брук, например, о маме маленького мальчика, которая плакала слезами искренней благодарности за несколько долларов, которые Брук дала ей. Конечно, я мог бы придумать множество способов убедить их потратить пятьдесят баксов на освежитель воздуха, которым можно управлять с помощью приложения, но это означало бы, что я вычту деньги из их и без того ограниченного бюджета на продукты или счета за газ. Что не принесло ничего, кроме тошноты в животе, потому что раньше я поступал именно так. Я не мог вспомнить, сколько контрактов я приобрел за эти годы, создавая рекламу, направленную на то, чтобы убедить покупателей с низким доходом или представителей среднего класса потратить деньги, которые они должны были сэкономить, на вещи, которые им не нужны. Вместо того чтобы закончить с профилями — любым из них — я схватил свой телефон и пролистал свои контакты, понимая сейчас больше, чем когда-либо, что мне нужно было сделать. Это уже давно не выходило у меня из головы, но пришло время что-то с этим делать. *** Последние две недели мы с Бридж проводили вместе почти каждую ночь. Либо я оставался у нее, либо она приходила ко мне. Филлис полностью приняла меня благодаря ремонту, так что у нее не было проблем с тем, что я остался там на ночь. Хотя, я не стану врать… это все еще было немного странно, как будто твоя мама была дальше по коридору. Я никогда не уставал от того, что она была рядом. На самом деле, все было совсем наоборот; всякий раз, когда мы не были вместе, я жалел, что мы не вместе. Вот уже более трех недель я не появлялся в офисе раньше восьми и каждый день выходил за дверь в пять, ни минутой позже. Если, конечно, это не был редкий вечер, когда я не видел Брук. Но сегодня, после проблемы, возникшей у меня с этим профилем, я закончил все необходимые звонки и ушел вскоре после четырех. Я просто не мог дождаться начала своих выходных. Это не было моим типичным мышлением. Обычно выходные только расстраивали меня. В то время как большинство людей ходили гулять или строили планы с друзьями, я смотрел фильмы, положив ноутбук на колени. Я ходил в магазин за едой или за чем-то еще, что мне было нужно, но, если не считать этого и семейных ужинов по воскресеньям, мои выходные были одинокими и скучными — то, чего я по-настоящему не осознавал примерно полтора месяца назад. Именно тогда моя жизнь резко остановилась, заставив меня хорошенько взглянуть на себя и на то, куда я направляюсь. С тех пор как Брук вошла — или, лучше сказать, вновь вошла — в мою жизнь, произошли едва заметные изменения. Во мне. Во благо. Например, не жить в моем офисе. Мои родители с юных лет внушали нам, что работа на первом месте. Всегда. Несмотря ни на что. Когда мне было два года, я упал, и мне пришлось накладывать швы; именно моя няня отвезла меня в больницу и держала за руку. Я, конечно, ничего из этого вспомнить не мог, но эта история — как и многие другие — была рассказана мне. Я привык к отсутствию своих родителей, потому что именно так обстояли дела в нашем доме. И впервые в своей жизни я осознал, насколько это ненормально. Глядя сейчас на Брук, свернувшуюся калачиком у меня на груди и обнимающую меня одной рукой, я задумался о ее воспитании. Не то чтобы я никогда не задумывался об этом раньше; я всегда знал о ее маме и о трудностях, с которыми им пришлось столкнуться. Но теперь мне казалось, что я смотрю на это через другую призму. Мне не было ее жаль. Я не испытывал жалости. Я восхищался ею. Но в то же время я чувствовал злость — в основном на себя. Я знал ее с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Конечно, мне было шестнадцать или семнадцать, так что у меня не было средств, чтобы помочь, но это не остановило разочарование, которое горело внутри из-за того, что я ничего не сделал. Ни когда она была ребенком, ни когда училась в старшей школе, сталкиваясь с диагнозом своей мамы, и ни несколько лет спустя, когда ей пришлось похоронить своего единственного родителя. Хотя я знал, насколько неразумно злиться на себя из-за таких вещей, это не изменило моих чувств. Технически я был знаком с ней, пока она разбиралась со всем этим, и, что еще хуже, я знал, что это происходит. Нелли часто говорила об этом, когда звонила, чтобы проведать меня после того, как я уехал учиться в колледж. Наверное, было то, что злило меня больше всего — тот факт, что я был в курсе ее ситуации, знал ее лично, но никогда ничего не делал, чтобы помочь или защитить ее. Это осознание сильно поразило меня, потому что, когда я смотрел на нее, ее внимание было приковано к фильму, который шел на моем большом экране, я ничего так не хотел, как защитить ее от того, чтобы с ней снова случилось что-нибудь плохое. Возможно, дело было в том, что мы смотрели фильм Марвел, полный супергероев и злодеев, но я сомневался в этом. Моя потребность держаться за нее и оберегать ее была честной и неподдельной, а не какой-то глупой идеей, которую я почерпнул у Железного человека или Тора. Именно тогда она подняла подбородок, чтобы посмотреть на меня. С улыбкой, такой яркой, что она осветила комнату, она спросила: — Почему ты так пристально смотришь на меня? У меня опять что-то на лице? — Она приподнялась на локте и начала вытирать ладонью лицо. Это заставило меня рассмеяться, напомнив мне о маркере, которым она однажды была испачкана во время ужина. — Нет, я просто думал кое о чем. — О, это слишком расплывчато. — Она подвинулась, чтобы сесть поудобнее, приподняв брови. — И интригующе. Расскажите мне, мистер Филдс. О чем вы только что думали? — Она знала, что со мной происходит, когда она называет меня мистером Филдсом. — Ты помнишь тот раз, когда Нелл сломала ногу? Я думаю, вам обеим было лет по тринадцать или что-то в этом роде. — Я рассмеялся над замешательством, отразившимся на ее лице. — Вы, ребята, делали то, чего не должны были делать, она пострадала, и мне пришлось отвезти ее в больницу. — Да, я помню это. Наверное, я просто не понимаю, почему ты думал именно об этом. Обычно у меня был железный желудок, но после того, как я увидел кость, торчащую из голени моей сестры, мне захотелось блевать. Это было хреново. Но не это было тем, что поразило меня больше всего; это не было причиной того, что это конкретное воспоминание пришло ко мне только сейчас. Причиной была Брук.