Я убрал прядь волос с ее щеки и улыбнулся. — Это был первый раз, когда я держал тебя на руках, и то, что ты сейчас в моих объятиях, заставило меня задуматься об этом. — О, здорово, — сказала она с тихим смехом, закатывая глаза. — Обнимаясь со мной, ты вспоминаешь то время, когда тебе приходилось утешать меня, потому что я плакала из-за того, что Нелли пришлось перенести операцию? Ты такой романтичный. Брук взяла ответственность на себя и сохраняла спокойствие… до тех пор, пока Нелли не отвезли в операционную. Потом она не выдержала. Я даже не осознавал этого, пока не заметил, как сильно трясутся ее плечи. Когда я оглянулся, чтобы посмотреть, что она делает, она скрестила руки на груди — как будто сдерживала себя — а по ее лицу текли беззвучные слезы. Я рассмеялся вместе с ней, хотя на самом деле не нашел ничего смешного. — Я всегда думал, что ты такая сильная, Бридж. Положа руку на сердце, ты одна из самых сильных людей, которых я когда-либо знал, и ты была на четыре года младше меня. До этого момента мне и в голову не приходило, что тебе нужен кто-то, кто мог бы тебя утешить. Наверное, я всегда думал, что тебе это никогда не было нужно. У меня никогда не было никого, кто утешал бы меня в те моменты, когда я в этом нуждался, и даже в таком юном возрасте я чувствовал, что мы с ней очень похожи. Хотя я сомневался, что в то время был способен полностью осмыслить эту идею. Мы были молоды — мне было всего восемнадцать, так что ей, должно быть, было тринадцать или четырнадцать. Я знал достаточно, чтобы почувствовать связь, но недостаточно созрел, чтобы понять, что именно это было. Теперь я мог бы оглянуться назад на тот момент и, без сомнения, знать, что то, что мы были вместе, имело больше смысла, чем что-либо другое. — Хочешь узнать секрет? — Она вздохнула и скрестила руки на моей груди, положив подбородок мне на макушку. — Ты единственный человек, не считая моей мамы, который когда-либо мог меня так утешить. В тот день ты заставил меня чувствовать себя в безопасности. — Что ж, я рад. — Я провел пальцем по ее лбу и улыбнулся ей. — Хотя я сомневаюсь, что тебе часто это было нужно в твоей жизни. Я не лгал, когда сказал, что ты самый сильный человек, которого я знаю. Ты жизнерадостная и выносливая. Ее взгляд оторвался от моих глаз, остановившись на моем подбородке, шее или груди, я не был уверен. И когда она снова подняла взгляд, я не смог проигнорировать тяжелое волнение, которое омрачило ее радужки, превратив их из двух лугов в два авокадо. — Хочешь узнать еще один секрет? Не в силах вымолвить ни слова, я просто кивнул и стал ждать, когда она поделится со мной. — Когда умерла моя мама, я подумала о том времени — о том, как ты утешал меня в приемной больницы. Я все время думала… если бы он был здесь, я бы чувствовала себя лучше. Не пойми меня неправильно; не то чтобы ты мне нравился или что-то в этом роде. Я просто вспомнила, в какой безопасности я чувствовала себя с тобой, и без моей мамы, которая могла бы меня обнять, я не могла не желать, чтобы ты был рядом. Боль в ее глазах вновь разожгла гнев, который я испытывал ранее, думая обо всем, через что ей пришлось пройти в своей жизни. И это снова заставило меня возненавидеть себя за то, что у меня не хватило предусмотрительности протянуть руку помощи. Я не мог отделаться от мысли, что если бы я позвонил, чтобы узнать, как она, а не просто полагался на новости от Нелли, она могла бы рассказать мне все это, и тогда я мог бы быть рядом с ней. С другой стороны, это при условии, что она сказала бы мне. И, зная Бруклин, она, скорее всего, этого бы не сделала. — Единственная причина, по которой я пережила эти первые недели и месяцы, было благодаря тебе, — продолжила она, и в ее глазах засияла благодарность. Я собирался что-то сказать, спросить, как я мог помочь ей пережить те времена, когда меня даже не было рядом, но она опередила меня. Одарив меня грустной, но благодарной улыбкой, она добавила: — Были ночи, когда я плакала так сильно, что не могла дышать, и мое сердце словно кто-то сжимал. Это были ночи, когда моя подушка была пропитана слезами. Но как только я закрыла глаза и подумала о том, что ты обнимаешь меня, все прекратилось. Я представляла, что мы снова там, в той комнате ожидания, ты обнимаешь меня, и слезы мгновенно высыхали, как будто кто-то перекрыл кран. Мое дыхание возвращалось к норме, как если бы я только что не задыхалась, и мое сердце больше не ощущалось сдавленным. И точно так же жгучий гнев угас. ГЛАВА 24 БРУК Я не могла поверить, что только что призналась ему во всем этом. Должно быть, все дело в вине. Быть такой ранимой и откровенной — это не то, к чему я привыкла, разве что с Нелли. Но по какой-то причине слова просто вырвались наружу, мой мозг был слишком поглощен воспоминаниями, чтобы остановить это. Честно говоря, я была удивлена, что он вообще вспомнил тот день. Конечно, его сестра сломала ногу, и именно ему пришлось отвезти ее в больницу. Я не ожидала, что он забудет это, но все остальное? Обнимал меня, пока я плакала? Никогда бы за миллион лет я не подумал, что он запомнит это. Это просто сделало тот момент еще более особенным для меня. — Ты могла бы позвонить мне, Бридж. Я знаю, что меня не было в городе, но это не значит, что ты не могла связаться со мной. Если бы я знал, я был бы здесь. Я пренебрежительно закатила глаза и тихо хихикнула. — Легче сказать, чем сделать, Корбин. Нелли взяла на себя обязанность быть моей хранительницей; позвони я тебе, она бы почувствовала, что я не хочу, чтобы она была рядом. Не говоря уже о том, что ты чертовски хорошо знаешь, что она никогда бы не дала мне твой номер. В любом случае, все в порядке. Это не похоже на то, что ты знал — или мог бы что-то с этим сделать — и, в конце концов, ты смог помочь мне пройти через это. Даже если ты и понятия не имел, что это так. Он провел подушечкой большого пальца по моей щеке, и от этого по моему телу пробежал жар. Если бы мы не занялись сексом меньше часа назад, я бы точно отреагировала на это. Не только потому, что его прикосновение мгновенно возбудило меня, но и потому, что это был бы идеальный способ положить конец этому разговору. Я приподнялась ровно настолько, чтобы поцеловать его в губы, а затем оттолкнулась, пока не оказалась на коленях между его телом и диваном. — Я хочу пить. Принести что-нибудь с кухни, пока я не сплю? Корбин тоже сел. Он прижался своими невероятно мягкими губами к моему лбу, прежде чем встать. — Все в порядке. Я принесу нам что-нибудь; мне все равно нужно отлить. Ты останешься здесь и будешь согревать мое место. Воды? Я кивнула, а затем улыбнулась, когда он подмигнул. Как только он вышел из комнаты, я уютно устроилась на диване, где он лежал, и натянула мягкое одеяло до подбородка. Его отсутствия было достаточно, чтобы напомнить мне о том, каким теплым он был, когда мы прижимались друг к другу, потому что без него был холод, с которым я, казалось, не могла бороться, как бы сильно ни старалась. Последние несколько недель мы были практически неразлучны, не считая рабочего времени. Но примерно неделю назад меня по-настоящему осенило — я не хотела, чтобы это заканчивалось. Когда-либо. Однако, несмотря на то, что я чувствовала себя именно так, у меня все еще были сомнения по поводу того, что мы делали. Когда я подумала о своих отношениях с Чейзом, я поняла, что им всегда чего-то не хватало. Хотя я не сомневалась, что мы действительно заботились друг о друге, я не могла отрицать надпись на стене — я была больше влюблена в идею любви, чем в саму любовь. И была часть меня — пусть и небольшая часть — которая заставляла меня хотеть нажать на тормоза из страха ввязаться в это с Корбином только для того, чтобы уйти с тем же выводом. И как будто моей истории с Чейзом было недостаточно для борьбы, мне также пришлось иметь дело с «клеймом» Линдси. Я поверила Корбину, когда он сказал, что между ними все кончено. В прошлом в их отношениях был небольшой вопросительный знак, но я полностью поверила ему, когда он сказал, что, независимо от того, были ли мы вместе или нет, у него не было желания быть с ней. Однако это не помешало всей его семье болеть за них, и это было то, с чем я просто не могла конкурировать. Когда Корбин вернулся с двумя стаканами воды, я подвинулась, чтобы освободить для него место на диване. И снова мне было тепло и безопасно. Несмотря на то, что фильм все еще шел, мне было больше интересно поговорить с ним. Это было то, чем мы с Чейзом никогда особо не занимались. Что ж, я много говорила, но, оглядываясь назад на ход наших отношений, могу сказать, что он никогда не слушал и не взаимодействовал так, как это делал Корбин. Поэтому, закинув одну ногу на его ногу, я скрестила руки на его животе и подперла подбородок ладонями, чтобы посмотреть на него. — Ты так и не рассказал мне о своем сегодняшнем разговоре с Нелли. Ты сказал мне позвонить тебе, когда у меня будет перерыв, но когда я позвонила, ты не ответил. Что все это значило? — О, да. Мне жаль, детка. Большую часть дня я разговаривал по телефону, пытаясь уладить кое-какие дела по работе. К тому времени, как я закончил с ними, было уже больше четырех, так что я просто ушел. — Он провел пальцем по моему носу. — И, как ты знаешь, как только ты попал сюда, последнее, о чем я думал — это моя сестра. Мое лицо вспыхнуло при воспоминании о том, чем мы занимались прямо здесь, на этом диване. — Нет, глупышка. Я не спрашивала, почему ты не подходишь к телефону. Я имела в виду, что хотел сказать о Нелли? В твоих устах это прозвучало важно. Он глубоко вздохнул, заставляя мою голову приподняться вместе с его грудью. Сначала я ничего не подумала об этом, но как только он поднял взгляд поверх моей головы, я замерла и обратила внимание. Обычно это было хорошим признаком того, что ему нужно было обдумать свой ответ, и это меня немного беспокоило. — Я не знаю, Бридж, это было просто странно. Она ни с того ни с сего написала мне смс и спросила, как продвигается план. Потом она спросила, знаешь ли ты, и когда я сказал, что не разговаривал с тобой, она быстро закончила разговор. Мне показалось, что она что-то выуживает, но я не знаю, что именно. — Ну, и что ты ей сказал? — спросила я и тут же затаила дыхание. — Что у нас были планы встретиться на следующей неделе. — А это так? Есть планы, я имею в виду. Когда его глаза снова встретились с моими, я начала расслабляться. — Нет. Честно говоря, Бридж, теперь, когда я не провожу в офисе каждый час бодрствования, я чувствую себя гораздо более занятым, когда нахожусь там. Найти время, чтобы спуститься вниз и приударить за кем-то, с кем мне действительно не хочется разговаривать, не входит в число моих приоритетов. Мне жаль. Я знаю, как сильно ты хочешь отомстить Чейзу, и поверь мне, я действительно хочу этого и для тебя тоже. Когда Чейз порвал со мной, я хотела, чтобы ему было так же больно, как и мне, и хотя на каком-то уровне я все еще чувствовала это, я начала сомневаться, насколько это важно. После нескольких дней, проведенных в уверенности, что Корбин выпивал с другой женщиной — несмотря на то, что это была та, за кем я посоветовала ему приударить — я больше не была уверена, как я отношусь к этому плану. Да, я все еще хотела, чтобы Чейз узнал, каково это — быть обманутым. Но в глубине души я должна была верить, что его день настанет, и что мне не нужно было ничего организовывать, чтобы это произошло. На самом деле я потратила некоторое время на размышления об этом в течение последних двух недель, но только сейчас поняла, что больше не хочу, чтобы Корбин преследовал Хизер в каком бы то ни было качестве. За исключением того, что я не была уверена, как сказать ему об этом, и поскольку он не строил никаких реальных планов встретиться с ней, я решила, что этот разговор может подождать. По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь в своих чувствах к нему и в том, куда я хотела бы направить наши отношения. Что должно было произойти после ежегодной охоты Филдсов за пасхальными яйцами в это воскресенье; мне не нужен был дополнительный стресс в моей жизни. Как только это закончится, мы сможем сесть и обсудить, где мы находимся в отношении наших чувств теперь, когда мы были «вместе» в течение месяца. — О чем ты думаешь? — Корбин провел кончиками пальцев вверх и вниз по моим обнаженным рукам, отчего по коже побежали мурашки. — Ни о чем особенном. — Я улыбнулась ему снизу-вверх. — Это несправедливо. Я сказал тебе, о чем думал, когда ты спросила. — Он попытался изобразить обиду, но у него ничего не вышло. Я довольно хорошо понимала его. Ну и он был ужасным актером. — Хорошо… Я думала о вечеринке твоих родителей в эти выходные. Я знаю, что бывала у них дома с тобой с тех пор, как мы начали встречаться, но сейчас все по-другому. — Что ты имеешь в виду? Чем это отличается? — Наверное, я просто настолько привыкла флиртовать с тобой, что боюсь, что сделаю или скажу что-нибудь, не подумав, и это привлечет к нам внимание раньше, чем мы будем готовы. Я имею в виду, что у нас так много внутренних шуток и вещей, которые мы делаем неосознанно. Что, если твои родители заметят это, или, не дай бог, Нелли догадается? Честно говоря, это выводит меня из себя. — Мои руки начали нервно теребить подбородок при одной только мысли об этом. — Все будет хорошо, ладно? Ты ни о чем не беспокойся. Не переживай из-за этого, иначе ты все равно в конечном итоге привлекаешь к себе внимание, ведя себя странно. — Он взял мое лицо в ладони и наклонился вперед, чтобы поцеловать меня. Не переживай из-за этого. Да, легко ему говорить. *** Несмотря на то, что этим утром я проснулась рядом с Корбином, я направлялась в дом его родителей одна. Он практически умолял меня собраться у него дома, но я не смогла. Со вчерашнего вечера я была полна нервной энергии, и если у меня была хоть какая-то надежда пережить этот день в обществе его семьи и друзей — и, по-видимому, половины города — мне нужно был хотя бы момент побыть одной. И под «моментом» я подразумевала три часа. Мероприятие — да, именно мероприятие, потому что родители Корбина не умели ничего делать в малых масштабах — начиналось только в одиннадцать. Корбин и Нелли должны были приехать пораньше, а это означало, что мне пришлось вести машину самой. Ну, не то чтобы я могла приехать с Корбином без скандала, но, по крайней мере, таким образом я избавилась от необходимости ехать с Нелли. В последнее время между нами все было немного… не так. Я не была уверена, что происходит и в то время, как параноидальная часть моего мозга думала, что она, возможно, знала обо мне и ее брате, рациональная часть верила ее оправданиям — всем им. Всякий раз, когда я пыталась составить план, как потусоваться, всегда находилась причина, по которой она не могла этого сделать. Свидание, головная боль, работа. Но единственное, что продолжало грызть меня больше всего — это отсутствие ее сообщений. В прошлом месяце на то, чтобы просмотреть сообщения за пару дней, ушло бы несколько часов, но теперь я могу просмотреть целую неделю менее, чем за минуту.