БРУКЛИН Этот вечер оказался намного приятнее, чем я изначально предполагала. Корбин почти всю ночь молчал, но я списала это на то, что он устал. Однако, чем дольше это происходило, тем более ошеломленным он выглядел. — Корби, ты на крэке? — Нелли хихикнула, и я мягко присоединилась к ней. Он слегка улыбнулся, и именно тогда я поняла, что с ним определенно что-то не так. В прошлом он всегда находил остроумный, хотя и глупый ответ на ехидные замечания Нелли, поэтому тот факт, что он только улыбался — если это вообще можно было так назвать — был невероятно тревожным. — Я иду на кухню за еще одним ванильным мороженым. Вернусь через секунду! — Нелли выбежала из комнаты так, словно ее трусы были в огне. Ей действительно следовало бы перестать оставлять меня наедине со своим братом, если бы она только знала, что для нее лучше. — Ты в порядке, Корбин? — беспокойство сквозило в моем голосе. Я не знала, почему это вдруг меня так взволновало, но было именно так. Хотя я проигнорировала непонятные эмоции, которые охватили меня, чтобы услышать, что он хотел сказать. — Да. Все отлично. А ты? — На самом деле я довольно хорошо провела время. — Я застенчиво улыбнулась и наклонила голову к столу, чтобы скрыть свои пылающие щеки. Черт, почему в этой комнате вдруг стало так жарко? Корбин бросил салфетку на стол и резко встал. — Прогуляешься со мной? — Он протянул мне руку, в то время как я сидела там, как шишка на бревне, не зная, что ответить. Это была просто глупая прогулка, но красные флаги нагло размахивали у меня перед носом не из-за этого. Я знала, что Корбин никогда и ничему не позволит причинить мне боль, ни за что на свете. В нем этого не было. Он был слишком хорош. Но что-то промелькнуло в моем мозгу, заставив оставаться на месте. — Поступай как знаешь. — Его рука обмякла, прежде чем он унылыми шагами направился к боковому выходу. Я хорошо знала эту дверь, потому что в детстве мы всегда тайком входили и выходили через нее. Я не ожидала всех этих ностальгических воспоминаний сегодня вечером, но с тех пор, как я приехала, шлюзы открылись, и они хлынули прямо сюда. Вините в этом вино или смех, которым мы делились во время трапезы. Прежде чем я успела во второй и в третий раз обдумать свое решение, я вскочила и присоединилась к нему на крыльце снаружи. — Сегодня прекрасная ночь, — прошептала я, присаживаясь рядом с ним на богато украшенную садовую скамейку. Я не была уверена, почему говорила так тихо, просто это казалось правильным. Вечерний воздух потемнел с наступлением ночи, и обычные птички начали свое певучее щебетание. — Когда я была младше, я никогда не переставала восхищаться красотой этого места. Конечно, раньше я думала, насколько тут великолепно, но это было связано с богатством и престижем этого места. Не той природой, которая так очевидна для меня сегодня вечером. — Умиротворение окутывало нас вместе со звездным пурпурным небом. — Я здесь не вписываюсь, — тихо произнес Корбин, затем вздохнул. Неуверенная, правильно ли я его расслышала, я взяла его за руку, и он позволил это. — Что ты имеешь в виду? — Вы, ребята, все так весело провели этот вечер, смеялись за столом. Я не чувствовал, что принадлежу к этому месту. — Мне жаль, если ты почувствовала себя обделенным. — Я выдохнула. — Несколько наших друзей обвинили нас с Нелли в том, что мы живем в нашем собственном пузыре, независимо от того, кто еще находится рядом. Мы рассказываем шутки, понятные только нам, и забываем обо всех остальных. У нас просто есть такая связь, и иногда это заставляет других чувствовать себя некомфортно. — Дело не в этом. — Он непреклонно покачал головой, встал и направился к озеру. Я вскочила и бросилась вдогонку за ним, пытаясь угнаться за его темпом, что было почти невозможно. Он был на фут выше меня (прим. 30.5 см), и хотя я ни в коем случае не была коротышкой при своих пяти футах шести дюймах (прим. 168 см), его рост заставлял любого чувствовать себя крошечным. Но все в его семье были высокими — проклятие, на которое постоянно жаловалась Нелли. В свои пять футов девять дюймов (прим. 175 см), она могла бы стать моделью для подиума, особенно с такими длинными, стройными ногами и худощавой фигурой. Конечно, когда я носила каблуки, мы были одного роста, но там, где она была плоской, я была пышной, а там, где она была сексуальной, я была непривлекательной. Ладно… не непривлекательной, но определенно недостойной быть ангелом Виктория Сикретс. — Ты пытаешься обогнать меня? Потому что, если ты будешь продолжать в том же духе, ты оставишь меня в пыли. — Я попыталась подколоть его чувством юмора, но заработала только ворчание, хотя он и притормозил немного. Озеро было прекрасно ночью, все переливалось серебром над водой и таинственно темнело под поверхностью. Ночь всегда была моим любимым временем суток. Мне всегда казалось, что я могу убежать в темноту, и ничто не сможет причинить мне боль. Она также давала мне время подумать, позволяла побыть наедине со своими мыслями. Я написала несколько своих лучших работ для школы в полуночные часы, особенно когда мама болела. Это было нелегко. И неважно, сколько раз я говорила себе, что сейчас она в лучшем месте, если я позволю слишком многим мыслям закрасться в голову, я расплачусь. Боже, я скучала по ней. Должно быть, я слишком погрузилась в свои мысли, глядя на зеркальную поверхность озера, потому что ахнула, когда кто-то схватил меня сзади. Он без особых усилий прижал меня к стене из мускулов, где я уткнулась лицом ему в грудь и начала беспрерывно кашлять; был хороший шанс, что я проглотила муху, когда Корбин напугал меня. — Черт, Бридж… ты в порядке? — спросил он, нежно похлопывая меня по спине, как делают, когда кто-то подавился едой. Мой кашель немедленно перешел в хриплый смех, который прерывался икотой. Из-за вина и веселости ситуации я прижала руки к его твердой груди и откинула голову назад, мой приступ хихиканья и хриплых заминок вырвался в ночь. — Предполагается, что страх избавляет от икоты, а не вызывает ее. — Юмор наполнил его хриплый голос, заставив меня сжать бедра вместе. Но ничто не подействовало на меня так сильно, как когда он взял мое лицо в ладони и глубоко вдохнул воздух в мой открытый рот. — Для чего это было? — спросила я, откидывая голову назад и приближая свое лицо к его. — Я просто подумал, что это может помочь избавиться от икоты. Мои пальцы вцепились в пуговицы его рубашки, усиливая хватку, чтобы я могла притянуть его ближе. Я закрыла глаза при звуке его мягкого выдоха, за несколько секунд до того, как его податливые губы встретились с моими. Удивление сменилось весельем, которое затем быстро переросло в горячее желание от прикосновения его языка. Мои руки легко обвились вокруг талии Корбина, и я прильнула к нему. Я сдерживала все сомнения и красные флажки. Я не хотела останавливаться, поэтому не собиралась слушать ничего, кроме чувственных пробуждений, которые проносились по моему телу. Его губы были мягкими, особенно для парня — мягче, чем все, что я когда-либо испытывала раньше — и не заняло много времени, пока поцелуй не стал более глубоким. Я даже не могла сказать, кто из нас перешел на следующий уровень. Черт, может быть, мы оба сделали это одновременно. Его язык был теплым и гладким, когда он скользил им по моему. Я с готовностью откликнулась на его движения, а затем предложила свои собственные. То, как он подбадривал меня, свидетельствовало о его компетентности и вырвало несколько стонов из моей груди. Я была почти готова трахнуть его ногу, если он не сделает что-нибудь, чтобы облегчить боль, возникшую между моими бедрами. Я никогда не испытывала ничего такого, что произвело бы столько потрясений в моем организме. Только в одном я была абсолютно уверена: я хотела большего и чувствовала, что сделаю все, чтобы получить это. Я быстро начала расстегивать его рубашку в отчаянной попытке снять ее, и чем ближе я подходила к последней пуговице, тем сильнее он сжимал мои бедра. Я не была уверена, то ли он так крепко держался за меня, чтобы сдержаться, то ли это был его способ подбодрить меня продолжать. В любом случае, пока он меня не отпускал, меня это устраивало. Хотя, было бы лучше, если бы он использовал свою хватку, чтобы вдавить меня в себя. Как только я расстегнула его рубашку, я скользнула ладонями вверх по его торсу поверх тонкой футболки, которую он носил под рубашкой, пока мои пальцы не сомкнулись на его шее сзади. Я использовала это как рычаг, чтобы притянуть его невероятно ближе, наконец прижавшись своим торсом к его. Святое. Дерьмо. Если я и думала, что его рот разжег во мне огонь, то ничто — и я имею в виду ничто— не могло сравниться с адом, вызванным его массивной эрекцией внизу моего живота. Если бы я могла сосредоточиться на чем-то другом, я бы услышала, как сама стону от сексуального голода. Корбин Филдс погубил бы меня. По крайней мере, я могла с уверенностью сказать, что меня способен завести кто-то другой, кроме Чейза. Что было одновременно и хорошей, и плохой новостью. Хорошая новость, потому что я убедила себя, что была бы одинокой старой кошатницей, если бы он никогда не передумал насчет нас, но плохая, потому что простая мысль о моем бывшем произвела такой же эффект, как если бы меня облили бочкой арктической воды. Я тут же отвернула лицо, хотя у меня хватило ума не опустить руки и не сделать шаг назад. По крайней мере, у меня все еще оставалось немного здравого смысла — судя по тому, как я практически растерзала его, как собаку во время течки, я бы не осмелилась сказать, что у меня его было очень много. — Мне так жаль, Корбин, — выдохнула я, отчаянно пытаясь прочесть выражение его лица в лунном свете. — Я понятия не имею, что на меня нашло. Он сжал пальцы так, что они немного глубже впились в мясистые части моих бедер, его дыхание было хриплым и прерывистым. — Возможно, это все вино, которое ты выпила за ужином. Но я не могу позволить тебе приписать себе всю заслугу в этом — в конце концов, я ничего не сделал, чтобы остановить все это. С торопливым выдохом я прижалась лбом к его груди, мои руки все еще обнимали его за плечи, пальцы сомкнулись на его шее, и я закрыла глаза. Казалось, сегодня вечером я была полна неверных решений, потому что этот единственный шаг только углубил яму, которую я начала копать для себя. Выпустив весь воздух из своих легких, я теперь должна была наполнить их, и так как мое лицо было прижато к передней части его тела, мое обоняние было поглощено тем одеколоном, которым он пользовался. Я никогда не помнила, чтобы от него так хорошо пахло. Я была помешана на одеколоне, а он пользовался таким, который делал ему полный комплимент. От этого мне захотелось еще глубже зарыться носом в его рубашку и вдохнуть его всего, что я и сделала. Либо сегодня вечером в вине было нечто большее, чем просто перебродивший виноград, либо Корбин Филдс каким-то образом ослабил мой самоконтроль. Основываясь на том факте, что я, казалось, не могла остановиться, независимо от того, насколько подавленной я знала буду, как только отойду, я предположила, что, возможно, было и то, и другое. — Каким одеколоном ты пользуешься? — Я не была уверена, расслышал ли он мой вопрос за гедонистическими стонами, которые наполняли мой голос, но мне было все равно. Я не переставала его обнюхивать… Я имею в виду, я уже зашла так далеко, зачем останавливаться, верно? Его смех сотрясал грудь и просачивался в слова, когда он отвечал. — «Прохладная вода» для мужчин. Я так понимаю, тебе он не нравится? — Не нравится? — Я откинула голову назад и уставилась на него в шоке, хотя это продолжалось недолго. Реальность обрушилась на меня волнами юмора, которые проскальзывали мимо его улыбающихся губ, принося с собой такой уровень смущения, который, как мне хотелось, утопил бы меня. — О, это был сарказм. Черт, мне нужна была соломинка, чтобы я могла высосать половину воды из озера. Мне бы понадобилось столько, чтобы протрезветь. О, кого, черт возьми, я обманывала? Мне нужно было привязать к лодыжке шлакоблок и прыгнуть внутрь. Это не только нейтрализовало бы действие алкоголя, но и решило бы проблему моего унижения. — Эй… — Он поднял одну руку, проводя пальцами по моему боку, по ребрам, в то время как другой прижимал меня к себе. — Что бы ни творилось в твоей хорошенькой головке, прекрати это. Я не издевался; мне твоя реакция показалась милой. Милая. Именно это хочет услышать каждая девушка, после попытки кого-то соблазнить. Но прежде чем я успела жалобно застонать, Корбин склонил голову набок, коснувшись моей щеки щетиной, покрывавшей его щеку. Я должна была признать, что это было немного неудобно из-за резкой разницы в росте, но все же недостаточно, чтобы нажать на тормоза. С другой стороны, не я была тем, кто вытягивал шею только для того, чтобы не разлучать наши тела. Я была просто тем, кто стоял там, пока Корбин зарывался лицом в мои волосы — вероятно, он пытался дотянуться до изгиба моей шеи, но, не отступая назад, чтобы наклониться, моя голова была настолько далеко, насколько он мог дотянуться. Прижавшись губами к моему уху, он промурлыкал и спросил: — Каким шампунем ты пользуешься? То, что слетело с моих губ дальше, было, без сомнения, результатом его глубокого тембра, отдающегося эхом вокруг моей барабанной перепонки, который послал ударные волны прямо к низу моего живота и, в свою очередь, выпустил поток расплавленной лавы между моих ног — и прямо в мои трусики. — Я не думаю, что ты чувствуешь запах моего шампуня, Корбин. У меня не было времени принять душ перед тем, как прийти сюда, поэтому я вытерла ценные вещи мочалкой и сбрызнула себя спреем для тела, включая волосы. Убейте. Меня. Сейчас же. Очевидно, небеса услышали мою просьбу, потому что долю секунды спустя губы Корбина снова оказались на моих, и я почувствовала себя так, словно выплыла из своего тела. Искры летели за моими закрытыми веками, когда я приближалась к жемчужным вратам. Но прежде чем Боженькараспахнул их передо мной, адский жар лизнул внутреннюю поверхность моих бедер и опалил мои вышеупомянутые «ценности», когда он обхватил мою грудь одной из своих впечатляюще больших ладоней. Я пососала его язык и застонала от удовольствия, когда его большой палец нашел мой затвердевший сосок. И когда его осторожное прикосновение превратилось в неожиданно резкий щипок, я прижалась к нему бедрами, прижимаясь к твердой, как камень выпуклости в его штанах, отчаянно ища облегчения. Жаждущая большего. Я была одурманена его поцелуями, сходила с ума от желания. Мой мозг был лишен мыслей и рассудка, у меня была только одна цель — заставить его прикоснуться ко мне. Я ослабила пряжку на его брюках ровно настолько, чтобы просунуть руку между поясом его брюк цвета хаки и теплой кожей на его животе. Он застонал мне в рот, когда я задела его твердый член костяшками пальцев. Его хватка на мне стала грубее, что я восприняла как зеленый свет для продолжения — не то чтобы я его ждала. Но в тот момент, когда я почувствовала его тепло на своей ладони, не совсем обхватив пальцами толстый ствол — но достаточно, чтобы убедиться, что у него действительно очень толстый ствол — невидимый дефибриллятор потряс мое сердце и вернул меня к жизни. — Корбин! Брук! Где вы, ребята? — Визг Нелли разлучил нас быстрее, чем заражение герпесом в борделе. — Я нашла ванильное мороженое! Как будто я была котом с канарейкой во рту, я убежала. Последнее, что мне было нужно — это чтобы меня застукали с моей рукой в штанах брата моей лучшей подруги… Говоря о лучшей подруге — Нелли могла бы простить многое, но я готова поспорить, что это выходило бы за рамки ее прощения. — Бридж, подожди минутку. — Корбин попытался догнать меня, застегивая штаны, но я получил изрядную фору — благодаря тому, что мне не пришлось тратить время на переодевание. Слава богу, я знала все кратчайшие пути и способы обойти это поместье. Я оставила свой телефон и сумочку в машине, поэтому помчалась за ними к воротам, которые шли по периметру фасада дома. Я решила, что просто скажу ей, что вышла на улицу, чтобы подождать ее. Это казалось вполне правдоподобным… и нисколько не вызывало сомнений. Услышав шаги Корбина позади себя, я запрыгнула на пассажирское сиденье машины Нелли и захлопнула дверцу, запершись внутри. Только что погас верхний свет, погрузив салон в темноту, как на капот с грохотом обрушилось чье-то тело. Это напугало меня до смерти, и я закричала, прежде чем снова распахнуть дверь. — Для чего, черт возьми, это было? — закричала я, затем огляделась, чтобы убедиться, что не привлекла внимания кого-нибудь, кого я не хотела бы видеть свидетелем этого унизительного момента. Я могла бы убедить Нелли, что пошла к машине подождать ее, но сомневалась, что смогу придумать убедительное оправдание тому, почему ее брат растянулся на капоте, запыхавшийся, в расстегнутой рубашке и наполовину расстегнутом ремне.