Будь она проклята за то, что упомянула о душе. Теперь я не мог перестать представлять ее обнаженной и намыленной. Я сделал всё возможное, чтобы избавиться от образов, которые мучили мой разум, решив сохранить их до тех пор, пока не останусь один. — Нет проблем. Просто пообещай мне, что подумаешь об ужине в воскресенье? Всё, что я получил — это очень короткий, сдержанный кивок, а затем она повернулась и со всех ног бросилась к двери. Что, черт, это была за зеленая краска на спине у её рубашки? *** Моя встреча с Бруклин была провалом. Другого способа описать ее не было. Все начиналось хорошо; наша беседа текла своим чередом, она смеялась над моими шутками, и я поймал себя на том, что говорю о вещах, о которых не думал годами. Черт возьми, она даже потянулась через стол и коснулась моей руки, что было таким милым и искренним жестом. Но это не было свиданием. Наша встреча была под предлогом того, чтобы проинформировать ее о ходе выполнения плана. И я с треском провалил миссию с Хизер. Прошлой ночью между нами возникло неоспоримое влечение. Электрические токи в воздухе были ощутимы. Бруклин превратилась в красивую женщину и что было еще лучше, так это то, что она об этом не знала. Она казалась невинной и наивной, но у нее было тело, созданное для греха. Одна только мысль о ее греховном теле заставила мои яйца сжаться, а желудок скрутиться в узел от начинающегося возбуждения. Вместо того чтобы следовать первоначальному плану, я решил действовать по-своему и взял телефон, чтобы набрать номер Нелли. — Привет, старший братик. Что такое? — она разразилась приступом хихиканья на другом конце провода. — Всё как обычно. — Ты никогда не звонишь мне, не говоря уже о субботе. Так в чем же причина? У тебя есть скандальные новости о Хизер? — Хизер? — разве это плохо, что я на мгновение забыл, кто это? — А, нет. В итоге она заболела гриппом, так что мы еще не встречались, но вчера вечером я встретился с Бридж, чтобы выпить, и это было весело. — Это странно. С какой стати тебе встречаться с ней, чтобы выпить, если ты еще не определил цель? — Раздражение в ее голосе разнеслось по всей линии. — У меня было твердое намерение встретиться с Хизер до встречи с Бруклин, но, как я уже говорил, ее не было всю неделю. — Ее не было всю неделю, ну кроме одного раза, когда я спускался по лестнице. Но если бы я признался в этом, то выглядел бы прокрастинатором, каким и являлся. Давайте посмотрим правде в глаза, выпивка с Хизер не была моим главным приоритетом, и не будет еще какое-то время… теперь, когда у меня на уме была другая цель. — Что ж, это отстой. Как ты думаешь, когда у тебя будет шанс? — Надеюсь, в понедельник. — Затем ударила молния, и я внезапно понял, как убедить Брук приехать в дом наших родителей. Я бы использовал Нелли точно так же, как она поступала со мной снова и снова. — Но сначала мне кое-что нужно. — И что же? — Я подумал, что Бруклин должно быть, довольно одиноко. Я пытался пригласить ее на воскресный ужин, но она уперлась и не сдвинулась с места. Может быть, ты могла бы попробовать? Было бы здорово, если бы мама с папой снова увидели её. — Ты на крэке? — Нет, я не принимал его со второго класса, — невозмутимо ответил я. — Это даже не смешно. Ты всегда говоришь что-то, чтобы показать свое чувство юмора, но вместо этого это показывает, что у тебя его нет, Корбин. Я закатил глаза, хотя она не могла меня видеть; она не понимала, о чем говорит. Я был забавным ублюдком. — Я так много раз пыталась уговорить ее прийти на воскресный ужин, — продолжила она. — Она убеждена, что мама и папа ненавидят ее. Я всегда говорю ей, что это не так, но она упрямая. Они знают, что мы с ней хорошие друзья, и я люблю её как сестру, так что одно это делает её важной для них. Они не всегда были рядом, когда мы росли, но они заботились о нас. — Ладно, дело в том, что я думаю, нам троим следует собраться еще раз и посмотреть, сможем ли мы повысить ставки и выработать другую стратегию. — В настоящее время я понятия не имел, о чем говорил, но надеялся, что меня осенит до вечера воскресенья. — Я попробую, но Бруклин довольно решительно настроена в этом вопросе. Может быть, если я покачаю морковкой дружбы, она согласится. — Что ж, я верю больше всего на свете, что ты сможешь убедить ее, Нелл. В конце концов, убеждать людей делать то, что ты хочешь — это то, что у тебя получается лучше всего. *** Я подъехал к гигантскому зданию, которое первые восемнадцать лет своей жизни называл домом. Я не жил там больше десяти лет — с тех пор, как уехал в колледж — но все равно ничего не почувствовал, когда въезжал на подъездную дорожку. Буквально ничем не отличалось от парковки перед кабинетом моего врача. Возвращение в дом моего детства никогда не было захватывающим. Я бы сказал, что это было более или менее привычно. Это было просто место, где я провел свои детские годы, а не дом, как у любого другого ребенка, которого я знал. На самом деле у меня не было эмоциональной привязанности ни к одной его части — это был не более чем большой дом на берегу озера, окруженный акрами зеленых холмов. Мои школьные друзья в шутку прозвали это место «Полями грез» — игра слов с фамилией нашей семьи (прим. фамилия Филдс созвучна с английским словом Field— поле) — но даже эта нотка ностальгии не затронула мои сердечные струны. Дело не в том, что у меня было плохое детство или что-то в этом роде; по общему мнению, оно было вполне нормальным. Мое отчуждение было в основном вызвано холодностью, которой обладало само строение; в доме такого размера не может быть достаточно много тепла. Нелли шутила, что у меня черная душа и иногда я искренне задавался вопросом, так ли это на самом деле. Как обычно, я опоздал примерно на пятнадцать минут, и быстрый осмотр машин, припаркованных вдоль кольцевой дороги, сказал мне, что Бруклин здесь нет. Это означало, что она не придет. Разочарование ударило меня по лицу, отчего мое настроение стало довольно грузным. Честно говоря, моя реакция меня удивила. Я хотел, чтобы она пришла, надеялся, что она придет, но никогда бы за миллион лет не подумал, что расстроюсь, если она этого не сделает. Разочарован, конечно. Возможно, немного раздражен или обескуражен, но не впал в уныние, как это случилось. Должно быть, я обнадёжился перспективой пребывания Бруклин здесь; это была единственная причина, о которой я мог думать, почему её отсутствие оставляло меня таким несчастным. Я приходил на это мероприятие — и это было именно то, чем оно было, мероприятие, совсем не похожее на «семейный ужин», который мои родители пытались разыграть каждую неделю. И каждую неделю я просиживал все блюда, слушая, как мама с папой без умолку говорят о работе, а Нелл время от времени вмешивается. Честно говоря, те два или три часа, которые я проводил здесь, показались мне скорее двенадцатью, и, думаю, я начал с нетерпением ждать появления здесь кого-то, кто поможет времени пролететь быстрее. Да… вот что это было. Мое уныние было не более, чем эгоистичной реакцией на необходимость пережить следующие несколько часов, ни на что не отвлекаясь. Дело было не в Бруклин, как таковой. Я мог бы пригласить своего босса и все равно расстроиться, если бы он не пришел. Я открыл входную дверь без стука и направился по коридору в официальную столовую, где, как я знал, собрались мои родители и сестра. Однако на полпути по коридору на меня напал кто-то, выходивший из гостевой ванной. Ладно, напал — неподходящее слово, но я определенно был удивлен, и, возможно, я немного подпрыгнул, а может и нет. Но как только прошел шок от того, что кто-то выскочил на меня, радость сменила печаль, которая мучила меня с тех пор, как я въехал на подъездную дорожку — Бридж все — таки была здесь. Она так быстро появилась передо мной, что у меня не было времени разобраться в своих эмоциях; я обнял ее за талию и притянул к себе для дружеского объятия, прежде, чем смог остановить себя. — Я не видел твоей машины снаружи, поэтому подумал, что ты передумала и не приехала. Бруклин похлопала меня по спине, а затем отстранилась. — Я приехала с Нелли. — О, да? — яповернулся, чтобы пойти с ней. — Ты планируешь напиться или что-то в этом роде? Она закатила глаза и издала короткий смешок. — Нет, у моей машины спустило колесо, и у меня еще не было возможности поменять его, потому что мне нужно было подготовиться к приезду сюда. Я быстро оглядел ее простой сарафан, а затем вернул свое внимание к тому, куда направлялся. Последнее, чего мне хотелось — это врезаться в стену, потому что я был слишком занят, разглядывая ее. К тому же, я действительно не хотел, чтобы она заметила, как я осматриваю ее. — Ну, я думаю, ты выглядишь очень мило. Похоже, твое время было потрачено не зря. — Корбин Филдс… Я думаю, это, возможно, первый комплимент, который ты мне когда-либо делал. — Улыбка осветила ее лицо, что, к моему удивлению, привело меня в восторг. Мой желудок сжался при виде ее невинности. Желание заключить ее в свои объятия и защитить от всего мира, было чувством, которое я не узнавал — за исключением тех случаев, когда это касалось моей сестры. Что отчасти имело смысл, потому что, как сказала Нелл, Бруклин тоже была мне, как младшая сестра. Это была полная чушь, потому что у меня не было ни одной братской мысли, когда дело касалось Бруклин. На самом деле все было совсем наоборот. Это было похоже на то, как будто я телепортировался обратно в старшую школу, потому что по какой-то причине я не мог контролировать свои реакции. Я неловко засунул руки в карманы. — Если хочешь, я могу заскочить после ужина и поменять тебе шину. — Это действительно мило с твоей стороны, но все в порядке. Я справлюсь. — Она испустила долгий вздох и замерла в нескольких футах от открытых двойных дверей, ведущих в столовую. Я знал причину ее колебаний, и это не имело никакого отношения к спустившей шине. Тот факт, что она, казалось, волновалась пройти в комнату к моим родителям, сказал мне, что она их еще не видела. Это означало, что, войдя внутрь, она сразу направилась в туалет. — Все будет хорошо. Давай, пойдем, покончим с этим. — Я схватил ее за руку и потащил за собой в столовую. Было что-то волнующее в том, чтобы войти туда вместе, взявшись за руки. Однако Бруклин быстро высвободила свою руку из моей, как только мы переступили порог. Нелл и мои родители уже сидели за длинным столом на десять персон, который был накрыт на пять персон. Когда они устраивали званые обеды, зал мог вместить до сорока человек. Мои родители встали и подошли поприветствовать нас. Боковым зрением я увидел, как Бруклин сделала шаг назад. Моя мама бросилась вперед и заключила ее в теплые объятия. Брук напряглась, и я мог бы сказать, что моя мама заметила это, но, к счастью, она ничего не сказала. У мамы было слишком много правил этикета, чтобы вот так кого-то окликать. — Я так рада, что ты приняла наше приглашение, дорогая. Прошло слишком много времени. — Она похлопала Бруклин по руке, сияя ей лучезарной улыбкой на лице. Я достаточно хорошо знал свою маму, чтобы понять, что это была искренняя улыбка. Мне потребовалось немало усилий, чтобы удержаться и не указать на то, что Брук приняла приглашение не моей мамы, а мое, потому что мама ее не приглашала. Я пригласил. С другой стороны, она не была бы моей матерью, если бы не приписывала себе все заслуги. Мои родители сели по разные стороны стола, Нелли напротив меня. Справа от моей сестры было пустое место, куда села Брук, и разочарование затопило меня изнутри, что испортило мне настроение. Я действительно думал, что она должна была сидеть рядом со мной, хотя в этом не было никакого практического смысла. Она была лучшей подругой Нелли, а не моей. Я не видел ее много лет, до прошлой недели. Теперь мне казалось, что вместо этого она всегда была рядом со мной. — Расскажи нам, как продвигается твоя работа, дорогая. — Моя мама жестом попросила официанта наполнить наши бокалы вином. Воскресный ужин был формальным в том, что касалось сервировки и манер, но этикет вылетел в трубу, когда дело дошло до наших бесед. За этим обеденным столом были раскрыты все темы. Хотя большинство из них были инициированы Нелли или мной, пытавшимися доставить друг другу неприятности множеством признаний. Одной из самых смущающих, была тема моей девственности и того, потерял ли я уже ее. Лицо Бруклин просияло, как тогда, когда мы обсуждали ее работу пару вечеров назад. Она оживленно размахивала руками, рассказывая об учениках, с которыми работала, и о том, насколько это было полезно. Она только что выпила свой второй бокал вина, и официант быстро подлил ей еще бургундской жидкости. Мне хотелось крикнуть ему, чтобы он, черт возьми, притормозил и вместо этого налил ей воды. Я уже дважды выпивал с ней, так что знал ее достаточно хорошо, чтобы назвать легкомысленной. Она никогда не выпивала больше двух стаканчиков, когда мы куда-нибудь ходили. И это длилось несколько часов, а не поглощалось всего за пять минут. На лице Нелли отразилась скука. Она старалась выглядеть заинтересованной, но, вероятно, миллион раз слышала, как ее подруга рассказывала одну и ту же историю. — Я просто чувствую себя полностью удовлетворенной, и ничто из того, что я когда-либо делала в своей жизни, не заставляло меня чувствовать себя и вполовину так хорошо. Мне это действительно нравится, и я знаю, что приняла правильное решение, продолжив этот трудный процесс. Было так много раз, когда я хотела уйти по множеству причин, но я была настойчива и придерживалась выбранного курса. Теперь, когда я так близка к финишу, мне иногда хочется широко раскинуть руки и спеть с горных вершин, как Мария фон Трапп в «Звуках музыки». — Она хихикнула, а затем ее щеки вспыхнули от смущения. Она виновато оглядела стол, прежде чем взять свой третий полный бокал вина. Мое сердце остановилось при виде этого зрелища, и я внезапно почувствовал благодарность за сыворотку правды, которую она выпила. Я никогда не был свидетелем такой сильной страсти к чему-либо. Часть меня завидовала, потому что я хотел испытать то, что она нашла в своей карьере. Часть меня была поражена тем, что о работе можно думать, как о веселой и полной приключений. Это, конечно, были не те слова, которые я бы когда-либо использовал для описания своей карьеры. Но с чем было труднее всего смириться, так это с гордостью. Она проделала такой долгий путь и сражалась в стольких битвах, чтобы оказаться там, где она была сегодня. И она совсем не была озлоблена. Остаток ужина мы провели в приятной непринужденной беседе. Мои родители были откровенно рады услышать о ее достижениях, независимо от того, что думала Бруклин. Нелли и Брук продемонстрировали свое беззаботное подшучивание, которое сегодня все еще так же живо, как и много лет назад. Я наблюдал за этим вечером и чувствовал себя зрителем, и именно тогда меня осенило — я был всего лишь сторонним наблюдателем своей жизни. У меня ни с кем не было настоящих связей. Я по-прежнему общался с теми же парнями из средней школы и колледжа, но этим дружеским отношениям недоставало глубины. В моей жизни не было истинного смысла. Мои родители извинились после того, как мы закончили ужинать, и оставили нас, детей, есть десерт. Было забавно, что все вошло в одну и ту же рутину, но в то же время ничто не казалось знакомым. Я был чужим. ГЛАВА 6