Глава 13 Я послушно смотрела, как удаляется спина Радвальда, как развевается и подпрыгивает ткань уличного плаща в такт движениям северянина, и чем сильнее он от меня отдалялся, тем тяжелее становилось усидеть на месте. Как будто вместе с советником уходила и какая-то часть меня. Оказывается, принадлежать самой себе может быть на удивление неуютно. — Радвальд, подожди! — подскочила я, как только он скрылся за поворотом. — Я… я провожу, — запыхавшись за короткое время бега, выдала я. Советник ничего не ответил, лишь снова взял мою ладонь в свою и крепко сжал. А мне и не надо было ничего большего. На пределе слышимости я подсказывала ему, куда идти, а потом и показала неприметный рычажок, за который нужно было потянуть, чтобы дверь, замаскированная под полки с соленьями, открылась. — Уверена? — испытующе посмотрел на меня Радвальд. И почему я раньше не замечала, какие красивые на самом деле у него глаза? — Я с тобой, — кивнула и для надежности уцепилась за его ладонь двумя руками. — Идем, — северянин шевельнул пальцами свободной руки, сбрасывая с кончиков белое пламя, и факел, прикрепленный к стене, послушно заполыхал. Подсвечивая путь, Радвальд повел нас вперед. Я старалась размеренно дышать через нос и убеждала себя, что сейчас все по-другому. Нет больше Бага, нет Шиитара, да и я теперь свободная фея. Принадлежу самой себе и могу делать, что захочу. Вот хочу и спускаюсь сейчас по лестнице в компании лорда советника в свою бывшую темницу. Не потому, что меня к тому принуждают, а только лишь потому, что это мой собственный выбор… Рваный судорожный вздох сдержать не удалось. В глазах потемнело, а в висках как будто молоточки начали стучать. — Ты как? — сразу же повернулся ко мне Радвальд. — Не знаю, — честно призналась. Строить из себя героиню и делать вид, будто мне все нипочем никаких сил не было. — Иди сюда, — он привлек меня к своей широкой груди и крепко обнял не занятой факелом рукой. — Все хорошо, я не дам тебя в обиду, веришь? — Наверное, — глухо сообщила я его шее. От советника приятно и терпко пахло теплом, можжевельником и кедром. — Я бы чмокнул тебя сейчас в макушку, — зарывшись носом в мои волосы, поделился советник, — но не хочу в очередной раз получить молнию. — А мама рассказывала, что мужчины всегда готовы на всяческие подвиги ради прелестных девушек, — подначила я. — Ну раз мама говорила… — Радвальд пристроил факел в так удачно подвернувшийся неподалеку крепеж в стене и согнутым пальцем приподнял мой подбородок. Приближая свое лицо ко мне, лорд неотрывно смотрел на меня, словно старясь сообщить что-то таким образом. Огоньки пламени плясали на дне его медовых глаз, и я, как заколдованная, не могла пошевелиться. Поцелуй получился тягучим, чувственно-нежным. Я уже привычно начала отвечать советнику, повторяя незамысловатые движения, наслаждаясь каждым мгновением и ошеломляющим ощущением близости… Вездесущая молния не позволила этому продлиться долго, вырывая меня из забытья и мужских объятий. –Радвальд! — я склонилась к осевшему на ступени лорду и взяла его лицо в ладони. В глазах лорда плавал туман, и это напугало гораздо сильнее плохих воспоминаний. — Надеюсь, подвиг засчитан? — лихо улыбнулся невозможный советник. — Больше никаких поцелуев, пока не снимешь заклятье! — нервно воскликнула я. — Не думала, что ты решишься на поцелуй. — Я же не виноват, что не могу перед тобой устоять, — развел руками Радв. — Я уже говорила, что ты извращенец? Встать можешь? — Сейчас, еще пару вдохов, — лорд прикрыл глаза. — Хватайся за меня. — Зато тебе стало легче, значит я не зря пострадал, — поднимаясь на ноги, сообщил лорд. — Мой герой! — Скажи это еще раз, — советник приобнял меня одной рукой и придвинул к своему боку. — Герой, — не стала вредничать я, но добавила: — Со слабоумием! И как твой лорд тебя еще из советников не попер? — Фух, я уж было на мгновение подумал, что тебя подменили. Лорд потянул меня за руку вперед, и я поняла, что время шуток закончилось. Мы добрались до конца лестницы и ступили на земляной пол. Впереди, там, где сгущалась тьма, находились камеры, в которых жили рабы. Моя располагалась ближе ко входу. — Вон за той дверью я жила, — сказала я советнику негромко. — У особо ценных рабов была привилегия — нас селили возле самой лестницы. Тем же, кто никакими талантами похвастать не мог, приходилось ютиться в самой дали, практически без свежего воздуха и крох света. А чем это здесь пахнет? — Иди наверх, — приказал Радвальд. Его лицо настолько окаменело, что стало напоминать в тот момент высеченную грубыми мазками статую. Вместо того, чтобы послушаться, я лишь сильнее вцепилась в советника и замотала головой. — Линда! — с нажимом произнес он. — Нет, — выдохнула я. — Я могу и отнести тебя на руках, но сейчас не время препираться. — Позволь мне остаться, пожалуйста. Все, кто тут жил, стали моей семьей за последний год. Я должна знать, что с ними произошло, — советник молча смотрел на меня, а в обманчиво-мягких медовых глазах отражалась борьба. — Прошу, Радвальд, — прошептала я. — Я сделаю все, что скажешь, забуду все дрянные слова и стану самой настоящей пай-девочкой… — Держись рядом. И если я скажу немедленно уходить, ты не станешь спорить и тут же убежишь наверх, а еще лучше — сразу же ко мне домой, — северянин смотрел тяжело, и я понимала, что согласие не далось ему просто. Тем ценнее оно для меня стало. — Клянусь, — прошептала я. — Кстати, забыла сказать, тут, внизу, магия не действует — все-таки Шит боялся нас, а рабы у него были не из простых. — Очень своевременное замечание, — процедил советник. — Встань мне за спину. Глава 14 Гуськом мы двинулись вглубь помещения. Радвальд разгонял практически непроглядную темноту светом факела, а характерный металлический запах делался сильнее с каждым нашим шагом. Двери клеток, мимо которых мы шли, стояли распахнутыми, и в какой-то мере это становилось для меня облегчением. Я готова была уже мысленно выдохнуть, выпуская внутреннее напряжение, как факел осветил последнюю камеру. Увиденное там заставило сдавленно ахнуть и согнуться пополам, прикрывая рот ладонями и сдерживая рвотные позывы. Лучше бы я послушалась Радвальда и действительно отправилась наверх. Тогда бы моим последним воспоминанием о девочках, с которыми пришлось делить горести последнего года, не стали их остекленевшие взгляды, направленные наверх, покрытые рабскими печатями лица и окровавленные полосы, расчертившие тонкие шеи от уха до уха. — О, небо, — прохрипела я. — За что? Они же не сделали ублюдку ничего плохого… — По-видимому, они стали обузой, — тихо пояснил Радв, отвернул меня от камеры и прижал к себе. Я с удовольствием зарылась носом в ворот плаща и стала вдыхать уже такой знакомый запах северянина. Он, как прочная веревка держал и не давал сорваться в бездонную пропасть с отчаянием. — Поэтому от девушек избавились. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, Линда. — Их хотя бы похоронят по-человечески? — Обещаю. Это меньшее, что все мы можем сделать для этих девушек. — Спасибо, — я теснее прижалась к огромному и твердому телу советника, ловя ритм его пульса и находя в том успокоение. Тяжелая ладонь легла мне между лопаток и принялась гладить спину вдоль позвоночника. Так мы и стояли, напитываясь теплом друг друга, пока мой слух не уловил едва слышный стон. Он больше походил на игру воображения, но что-то внутри настойчиво шептало: это не галлюцинация. — Ты тоже это слышал? — я подняла взгляд и отчаянно искала подтверждение своим надеждам в серьезных карих глазах. — Подержи, будешь мне светить. — Радв сунул мне в руки факел и решительно двинулся в сторону камеры. Он вытащил из ножен меч и со всей силы ударил по замку. Лязг, раздавшийся в подземелье, оглушил и заставил подпрыгнуть от неожиданности. Еще пара таких же ударов — и дверь послушно распахнулась. Советник подходил к каждой из валявшихся прямо на земляном полу девушек и прикладывал пальцы к основанию шеи. Они лежали как попало, поломанные и ненужные, словно бездушный палач швырял отработанные тела, не заботясь о том, в каком порядке они теперь будут лежать. Переплетение тел, рук и ног усеивало пол довольно тесной камеры, и от этой последней несправедливости слезы непрерывным потоком струились по моим щекам. Просто стоять на месте казалось невозможным. Я шагнула внутрь камеры, присела возле первого тела, двумя пальцами опустила безжизненные веки и шепнула: — Покойся с миром, Аделия. Я успела попрощаться таким образом с пятью подругами по несчастью к тому моменту, как меня настиг торжественный короткий крик Равдвальда: — Нашел! Он поднял на руки Розалию, которая по виду ничем не отличалась от остальных, разве что я смогла разглядеть, как едва приподнялась ее грудная клетка. А может мне и показалось. — Лия, — всхлипнула я и дрожащей рукой убрала светлые пряди волос, налипшие на чуть теплый лоб. — А остальные? — я с затаенной надеждой посмотрела на советника, но тот отрицательно мотнул головой. — Мы же сможем помочь Лие? — Сделаем все, что в наших силах. — Спасибо! — на один вдох я позволила себе прикрыть глаза, а после мы поспешили наверх. Суета, поднявшаяся после нашей находки, захватила бывшее логово Шиитара. Глава столичной стражи с подчиненными собирали доказательства, Радвальд раздавал указания, тела бывших рабынь поднимали наверх и грузили в специальную повозку. Мне же во всей этой круговерти места не нашлось, потому я старалась просто не мешать и не путаться ни у кого под ногами. Засела на кухне и сделала то, что было в моих силах — а именно согревающий и дающий сил напиток. Благо малина, сушеные корки грейпфрута и пряности нашлись. В детстве мама мне всегда готовила этот отвар и называла его пуншем, а я помнила рецепт до сих пор. Берегла его, как главную свою драгоценность, и пользовалась, когда выпадала такая возможность, хоть это случалось в последнее время совсем не часто. Зато тепло воспоминаний, мамин полузабытый голос, вкус далекого детства и счастья всегда помогали справиться с трудностями. — Можем ехать, — когда на улице окончательно стемнело, а помещение кухни освещал лишь огонь в жаровне, раздался голос советника. — Пахнет вкусно, — устало улыбнулся он. — Что это у тебя тут? — Сейчас налью тебе, — подскочила я и завертелась в поисках подходящей кружки. — Это пунш. — Не нужно, — не отрывая от меня взгляда, Радв взял со стола мою кружку и отпил из нее. — Вкусно, — он улыбнулся и облизнул губы, а я сглотнула. — Еще? — внезапно осипшим голосом поинтересовалась.