Пока остальные спорили, Брэд смотрел мимо них в гостиную, где по телику размером с носорога шла реклама местного автодилера, Шерифа Уэйна-младшего. Особого внимания стоило то, что Шериф Уэйн-младший вещал о своих очень-очень низких ценах со спины усталой и явно угнетенной ламы. – Эй, ребят, – позвал Брэд. – А как вам этот парень? Глава 6 На следующее утро после встречи с боссом Куп, Жизель, Морти и доктор Лупински въехали на парковку «Музея искусств, древностей и финтифлюшек имени Брайана З. Пирсона». Они сидели в тонированном фургоне, ибо только в него поместился внушительный доктор-осьминог. Куп был недоволен. Для него, как и для девяноста девяти процентов населения Земли, фургон с тонированными стеклами означал одно из двух: либо копов, либо серийных убийц. И обе категории были на вершине его беги-нахрен-отсюда списка. Тем не менее они добрались до музея прежде, чем их остановили стражи порядка в поисках отпиленных конечностей или старушки, жаждущие спасти своих потерявшихся кошек. И это хорошо, потому что проблем с кошками Купу и без того хватало. Перед выходом из фургона Жизель позвонила в ДНН по защищенному спутниковому телефону с таким количеством антенн и свисающих по бокам странных проводков, что он напоминал скорее прибор в стиле пинап, созданный инопланетными крабами. – Мы заходим. Отключайте камеры. – Заметив взгляд Купа, Жизель спросила: – Что? – Однажды эта хрень превратит твой мозг в рагу из омаров. – Ты технофоб. – Нет. Просто не доверяю всем этим прибамбасам. – Это всего лишь телефон, Куп. – Она права, – встрял Морти. – У меня такой же есть. Ничего страшного, если не говорить слишком долго. А то порой голова кружится. – О том и речь. Лучше проверь, нет ли в твоих ушах тарантулов. – Если в моей голове насекомые, я не хочу об этом знать. – Никаких насекомых, Морти, – вздохнула Жизель. – Просто стоит соблюдать осторожность, потому что электромагнитное поле телефона может чуточку повлиять на твое равновесие. Морти поморщился: – Пытаешься осторожно сообщить, что у меня рак? – Нет. Просто не спи с телефоном под подушкой. – Хорошо. А то я бы предпочел насекомых. У меня кузен дезинсектор. Он бы мне даже заплатил за веселье. – А я думал, его жучиный бизнес лишь прикрытие, чтобы проникать в дома, – удивился Куп. – Так и есть, но ему же нужно снаряжение, чтобы не выбиваться из образа. Он выгнал мышей с фермы брата моей бывшей невестки. Конечно, все деревья погибли, но они-то и привлекли в свое время мышей, так что для всех все закончилось к лучшему. – Кроме мышей, – сказала Жизель. – Они прекрасно устроились. Перебрались в местный университетский городок. Конечно, некоторые попали в одну из лабораторий, и теперь у них уши на спинах, но зато жизнь сытая и теплая. – Прям как мы, да, док? – хмыкнул Куп. – Федеральные мыши, бегающие по лабиринту в поисках куска сыра. Кот в телике мяукнул. «Не говорите о мышах. Я проголодался». – Вы едите, док? – спросил Морти. «Метафорически. Порой мне присылают видео с мышами. Никакого вкуса, зато за ними приятно гоняться». – Меня бы мама за игры с едой отшлепала, – пожаловался Морти. – И вот именитый правительственный ученый, которому за это платят. – Уверена, доктор Лупински не только играет с мышами, – сказала Жизель. «Спасибо». – Когда вы в последний раз работали по профилю, док? – уточнил Куп. Кот на минуту замер и завалился на спину, словно размышляя. «Тур Тутанхамона. Новый Орлеан, 1978». – Погодите-ка. Вы не работали в поле больше тридцати лет? Как вы попали на это задание? «Мои ноги наконец-то дееспособны. Какое-то время я передвигался на маленькой летающей тарелке. Было забавно. Но она питалась от маленького ядерного реактора из Розуэлла. Некоторых это пугало. Меня называли котострофой». – Как грубо, – промолвил Морти. «Я их не виню. Особенно после инцидента в подвале». – Полагаю, это случилось в ДНН. Вы устроили обвал, – предположил Куп. Кот лег и накрыл морду лапами. «Вы в курсе, что раньше у департамента было другое здание? Теперь нет. Рухнуло в небольшую червоточину, созданную в физической лаборатории». – Целое здание провалилось в червоточину? – ахнула Жизель. Доктор Лупински сказал «мря-а-а-ау-у-у-у», и на экране появилась надпись: «Увы». – И куда все делось? «Никто не знает, но порой странные выбросы мелькают на каналах радара глубокого космоса». – За все надо платить, док, – сказал Куп. – Кучка добропорядочных граждан вроде сотрудников ДНН создала межпространственную свалку? Что же о нас думают во Вселенной? – Наверное, потому НЛО вечно зондируют похищенных, – проворчал Морти. – Думают, что там мы храним бумажники. Запищал телефон Жизель. – Отлично. Спасибо, – произнесла она в трубку и убрала его в сумку. – Камеры отключены. Можно приступать. – Давайте вытащим вас, док, – объявил Морти, затем они с Купом открыли задние двери, и на землю опустился пандус для инвалидных колясок. Доктор Лупински осторожно скользнул на тротуар. – Займешься своими мэрилинскими штучками, Жизель? – спросил Куп. – Уже в мысленном патруле. Никто нас не видит. – Помните, что радиус ее воздействия ограничен, потому, когда войдем, лучше не разделяться, – объявил Куп. – Особенно это касается вас, док. Если кто вас заметит, то решит, что началась Война миров, а вы здесь ищете мелочь в людских задницах. «Понял». По всей территории музея висели брезентовые транспаранты с рекламой: «Хархуф: сокровище глубоких песков». Куп остановился на нижней ступеньке крыльца, уставившись на баннер, перекрывший весь фасад здания.