Часть 4 из 12 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ага, — говорю я. — Я научил ее.
— Она такая умная, Локк, — говорит Айла, притянув мою дочь к себе на колени. — И ее волосы. Эти маленькие хвостики. Ты это сделал?
Я борюсь с улыбкой, прежде чем кивнуть.
— Ага. Посмотрел видео в интернете.
Айла прижимает руку к груди.
— Серьезно, Локк, я не знаю, как тебя до сих пор не подцепила какая-нибудь женщина. От такого тают сердца во всем мире. И вы двое вместе? Берегитесь, дамы.
Ретт закатывает глаза.
— Позволь мне напомнить тебе, что, хотя ты носишь фамилию Карсон, ты по закону замужем за мной.
Айла отмахивается от него, закатывая глаза, и смотрит на Джо.
— Не слушай дядю Ретта. Он просто ревнует, потому что твой папа — первоклассный сердцеед, а дядя Ретт очень сильно привязан к своей дражайшей половине.
Джо хихикает.
— Я слышал Бостин по радио на прошлой неделе, — говорю я.
Айла поворачивается ко мне, сжав губы и перестав смеяться.
— Да, я слышала, что ты звонил.
Я киваю, ухмыляясь.
— Ага. Думаю, я пару раз ошеломил ее.
Она приподнимает брови.
— Что-то в этом роде.
— Что она говорила? — спрашиваю я.
— Женский кодекс, — отвечает Айла, проводя пальцем по своим губам. — Не могу тебе сказать.
— Серьезно? — спрашиваю я.
— Локк, вы же не школьники. Просто позвони ей и пригласи на свидание. — Ретт встает со своего места и садится на пол рядом с девочками. Джо быстро бросает свою тетю и летит в объятия Ретта. Он уже ведет себя более уверенно с ней, по крайней мере, лучше, чем было раньше. Он все еще немного неуклюж в окружении детей, но, опять же, я тоже таким был, пока Джо не вошла в мою жизнь. Не сомневаюсь, что когда-нибудь он станет отличным отцом.
— Я не хочу приглашать ее на свидание, если она просто скажет «нет», — говорю я. — Я имею в виду, уверенности в себе у меня хоть отбавляй, но не хочу попусту сотрясать воздух.
Айла вздыхает. Она хочет сказать мне. Хочет выложить все, я вижу это по ее лицу, по тому, как она сжимает губы и перебирает ногами. Айла не в состоянии сейчас сидеть спокойно даже во имя сохранения своей жизни, и ее взгляд перебегает с пола на меня и обратно.
— Я не могу сказать тебе, что она говорила, — говорит Айла. — Но я могу сказать тебе свое личное мнение.
— И какое же оно? — с раздражением спрашивает Ретт.
— Думаю, тебе придется доказать ей, что ты уже не тот, кем был раньше, — начинает Айла. — Я знаю тебя так же долго, как и она, и я вижу, как ты изменился за эти годы. Но она этого не знает. Она видит тебя время от времени, вы редко общаетесь. И, будем честными, ты всегда очень активно флиртуешь с ней, а когда не флиртуешь, то намеренно пытаешься свести ее с ума ради своего больного развлечения. Я понимаю, почему она не хочет встречаться с тобой.
— Я согласен со своей дражайшей половиной, — кивает Ретт.
— Так что просто докажи ей, что ты другой, — говорит Айла, будто это так просто.
— Как? Она не даст мне ни единого шанса. — Я провожу руками по бедрам, затем наклоняюсь вперед, выдыхая.
Айла пожимает плечами.
— Я не знаю, Локк. Ты умный. Выясни это.
Мне никогда в жизни не приходилось гоняться за женщинами. Это унизительно, если не сказать больше. И это ужасно. Я вообще не привык к отказам. И, может быть, поэтому четыре года спустя я все еще не могу выбросить эту женщину из головы.
Как будто мне нужно заполучить ее, и я не успокоюсь, пока она не будет моей.
Выдыхая, я провожу ладонями по волосам, дергая за концы. В следующий раз, когда увижу, я приглашу ее. Я не приму отказа. И докажу ей, что я не тот мужчина, которым был раньше.
Глава 4
Бостин
— Бостин?
Я нахожусь в трех кварталах от радиостанции, когда слышу, как мужчина произносит мое имя. Я осматриваюсь по сторонам. На углу стоит группа парней, засунувших руки в карманы и болтающих о чем-то... Наверное, о спорте. Они, вероятно, говорят о «Ред Сокс» или о чем-то в этом роде. (Примеч.: Boston Red Sox — бейсбольная команда).
История моей жизни.
Мои родители решили, что было бы мило назвать меня в честь города, в котором я была зачата, и они подумали, что если немного подправить орфографию, то получится идеальное имя для их маленького «памятного подарка».
— Бостин? — Мужчина снова произносит мое имя, только на этот раз значительно ближе.
Я замедляюсь и поворачиваю голову, чтобы увидеть того, кто меня преследует.
— Локк? — спрашиваю я, останавливаясь лицом к нему. Не могу же я просто уйти. Я не такая безжалостная. — Привет, что ты здесь делаешь?
Я смотрю на свои часы. Сейчас чуть больше десяти часов вечера. Я в шоке, что он не дома со своей дочерью, потому что он все время с ней воркует. Для меня невдомек, как мужчина, который не может держать свой член в штанах, вдруг щелкает каким-то выключателем и внезапно становится папой года.
Это просто... не укладывается в моей голове.
Должно быть, это какая-то постановка. Видимость.
В глубине души Локк Карсон все еще остается тем человеком, которым был всегда. Греховно богатым плейбоем с ненасытным сексуальным аппетитом. Он охотник, и считает меня добычей. Добычей, которую очень трудно поймать, что только заставляет его еще больше хотеть охотиться на меня. Я знаю это, потому что... я разбираюсь. Я изучала знакомства и отношения в колледже. Я вела колонку в одном из самых популярных женских журналов в стране. Также написала бестселлер «Как быть одиноким в мире, созданном для двоих». Теперь мне довольно щедро платят за то, что я даю советы по отношениям.
Я думаю, что знаю кое-что о парнях вроде Локка.
— Я нанял няню на ночь, — говорит он, засовывая руки в передние карманы джинсов. Он одет в серую бейсбольную футболку с темно-зелеными рукавами, закатанными выше локтей. Это так отличается от той одежды, что на нем была, когда мы встретились — тогда он был одет в темно-синий костюм-тройку, с «Ролексом» на запястье и в туфлях, стоимость которых составляет больше месячной аренды жилья в Верхнем Ист-Сайде. (Примеч.: Верхний Ист-Сайд — шикарный жилой район в Нью-Йорке, славится своими модными ресторанами, дизайнерскими магазинами и роскошными домами).
Мой взгляд скользит по его рукам, которые значительно более рельефны, чем я помню. Он что, тренировался?
Я прочищаю горло и стараюсь не ослаблять свою решимость. Я не сделаю этого. Не погружусь в этот психический вакуум, где я зациклена на мысли о том, насколько несправедливо привлекательным его делают густые темные волосы и модельная улыбка Ральфа Лорена, широкие плечи и тот идеальный рост, который заставляет меня задаваться вопросом: если прижмусь к нему, окажется ли моя голова идеально под его подбородком?
Я делаю это каждый раз, когда вижу его, и нет ничего хорошего в том, чтобы занимать себя такими мыслями, поэтому я, молча, упрекаю себя.
Локк улыбается, его полные губы обрамляются ямочками и еще одна видна на подбородке.
— Ты только закончила?
Я сжимаю ремешок сумочки и приподнимаю голову.
— Да. И иду домой.
— Пойдем с нами. — Он указывает на группу парней, которые стоят позади него. — Мы собираемся выпить по паре стаканчиков.
Я колеблюсь, но не потому, что не знаю, чего хочу — я не пойду с ним — просто не хочу показаться грубой.
— Теперь я выхожу куда-то только раз в месяц, — говорит он. — Иногда раз в два месяца. Мне не нравится оставлять Джо с нянями чаще, чем это нужно. Назови меня помешанным на контроле.
Шок.
Ого. Я в шоке.
Когда он упоминает о своей дочери, его лицо озаряется, и я очень хорошо помню выходные, которые несколько месяцев назад мы оба провели у Ретта и Айлы. Он сдувал пылинки со своей дочери, во всем потакая ей. Но когда не нянчился с ней, он использовал любую возможность, чтобы завязать разговор, который неизбежно всегда заканчивался спором.
Это не имело бы значения, если бы Локк был в моем вкусе, но у нас постоянные разногласия, а это рецепт провальных отношений. Вы с таким же успехом можете наполнить нас гелием и назвать вторым пришествием «Гинденбурга». Мы взорвемся и загоримся в ту же секунду, когда попытаемся состыковаться. (Примеч.: Катастрофа дирижабля «Гинденбург» — авиационное происшествие, случившееся 6 мая 1937 года, когда при попытке совершения посадки после сброса якорных канатов дирижабль внезапно загорелся и рухнул на землю, сгорев дотла за 34 секунды).
— Кстати, пожалуйста, больше не звони на шоу, — говорю я, пока он здесь.
Он прижимает руку к своей широкой груди, имитируя шок.