У Джулии сжимаются внутренности. Она злится, растеряна и все в таком духе, но Вера лишь кивает, встает из-за стола, и они с Оливером идут в гостиную. Джулия берет Эмму со стульчика и прижимает к себе, и они вместе с Рики и Саной встают в дверях. – Поверить не могу, что вы отдали мою рукопись полиции, – говорит Оливер. – Почему? Ты что-то скрываешь в ней? – Что… нет! Но я позволил вам взять ее, потому что думал, вы… не знаю. Я не думал, что вы предадите меня. Я думал, мы друзья. – Мы друзья. Но твоя история… Джулия с такой силой прикусывает губу, что чувствует привкус крови. Вера изворачивается, придумывает ответы, прикидываясь, что дочитала рукопись, вероятно, в надежде, что Оливер сам расскажет концовку. Джулия чувствует, как напрягается Эмма, и шепчет: – Эй, милая? Хочешь побыть у себя в комнате? Может, поиграть в палатке? Только потом Джулия вспоминает, что идея с палаткой принадлежала Оливеру. Ох. Теперь все опорочено. Но с этим можно разобраться позднее. Сейчас куда важнее оградить от этого Эмму. Дочка кивает, Джулия опускает ее на пол, и та уходит к себе в комнату. Джулия вздыхает с облегчением и вновь переключает внимание на спор. – Это вымысел! – кричит Оливер. – Придуманная история. И благодаря вам копы теперь думают, будто я имею какое-то отношение к смерти Маршалла. – Почему? – удивляется Вера. – Что там такого написано? – Что? Вы даже не прочитали, прежде чем передали рукопись полиции? Господи, поверить не могу, из всей херни… Это слишком. Его злость, беспомощность Веры, его дурацкие обвинения. Джулия входит в гостиную. – Вера ничего не передавала. Это сделала я. Оливер и Вера смотрят на нее в изумлении. Повисает молчание, а затем Оливер произносит: – Что? – Скажу сразу, я этого не хотела. Вообще не планировала что-либо делать… ну, я это еще не решила и как раз обдумывала, когда заявилась офицер Грей. Она увидела рукопись на диване и забрала ее. Пока Оливер переваривает услышанное, Джулия собирается с силами и концентрирует всю свою злость в одну маленькую точку. – И как ты посмел, Оливер? – спрашивает она тихим, но твердым голосом. Ей надоело быть тряпкой. – Что? – повторяет Оливер. «Он может сказать что-нибудь еще?» – думает Джулия. Он же мнит себя писателем, и вот его заклинило на одном-единственном слове. – Ты был влюблен в меня со школы? И даже после того, как мы с Маршаллом поженились, ты еще… мечтал обо мне? И представлял, будто Эмма твоя дочь? К этому моменту голос Джулии переполнен желчи. Она слышит у себя за спиной, как охают Сана и Рики. Оливер вдруг бледнеет. – Нет, Джулия, все не так… – Да ну? Тогда объясни как? Ты всю жизнь ненавидел Маршалла. Ладно, это можно понять, потому что Маршалл был засранцем. Да, – Джулия обращается ко всем в гостиной, – я говорю это о своем покойном муже. Он был настоящим ублюдком, я поняла это, Оливер. Ты его ненавидел. Я теперь тоже. Но ты написал в своей книге, что собираешься положить этому конец. Так вот, скажи мне, что ты сделал? Потому что я не успела дочитать, когда появилась офицер Грей, но очевидно, концовка была достаточно эффектной, чтобы вызвать тебя на допрос. – Нет, я не… – Что, – повторяет Джулия, чеканя каждый слог, – ты сделал с Маршаллом? – Я подложил наркотики ему в сумку! – выкрикивает Оливер. В гостиной воцаряется тишина, и слышно лишь прерывистое дыхание Оливера. – Я чинил трубы в одном из блоков и нашел в сливном бачке пакетик, полный таблеток. Жильцы недавно съехали, и я не знал, что с ними делать, поэтому забрал их к себе, думал выбросить или сдать в полицию, но потом мне пришло в голову: «Эй, а может, это знак? Может, вселенная послала мне эти таблетки, чтобы я наконец устроил Маршаллу проблемы?» – Оливер растирает лицо и стонет. – Знаю, как это звучит. Знаю, как это глупо, но вы не понимаете. Маршаллу все сходило с рук, так повелось еще с детства. Он воровал из магазинов или списывал на экзаменах, а если попадался, то сваливал вину на меня, и никто… – У него срывается голос, и в глазах стоят слезы, и Джулия, против воли, жалеет его. – Никто мне не верил. Как ни странно, Джулия его понимает. В конце концов, она сама это пережила. Знала по себе, каким обаянием обладал Маршалл. Причем в глубине души теплилось понимание, что все не так радужно, но невозможно было не смириться с этим и не позволить ему быть таким. Джулия оглядывается на Сану с Рики и видит, что им тоже это знакомо. Они тоже увидели Маршалла во всей красе. И, несмотря ни на что, им тоже жаль Оливера. Да, она была замужем за Маршаллом, но Оливер делил с ним утробу, вырос бок о бок, был связан с ним. Каково это – жить рядом с человеком, который своим сиянием ослепляет всех вокруг, и только тебе одному очевидно, что это сияние порождено смертельной радиацией? – Так вот, я встретился с ним в день перед его смертью и подложил наркотики ему в сумку. Я собирался навести на него полицию, но потом… сдрейфил. – Оливер фыркает. – В общем-то, как обычно. В конце концов, я просто трус. Я хотел достать их обратно, но понятия не имел, как сделать это, не вызывая у него подозрений, поэтому ничего не делал. А потом он умер. Я перепугался до чертиков. Не представлял, что могло случиться. Я думал, может, Маршалл нашел таблетки в сумке и принял их. Может, у него была передозировка. Может, в наркотиках содержалось что-то токсичное. Не знаю! Но потом пришли результаты вскрытия, и остальное вам известно. Аллергия на пух. – Он снова фыркает. – В конечном счете его прикончил сраный птичий пух. Джулия смотрит на него, разинув рот. В голове роятся мысли, но Джулия верит ему. Она знает Оливера едва ли не с детства и видит, когда он говорит правду. Она оглядывается по сторонам. Остальные выглядят потрясенными не меньше ее. – Значит, ты не убийца? – Вера первой прерывает невыносимое молчание. – Нет, – говорит Оливер. Он переводит потухший взгляд на Джулию. – Джулия… я… мне жаль, что я вот так написал о тебе. Это не о нас, это… Джулия качает головой. – Не хочу слышать об этом. Просто молчи. Может, он и не убивал Маршалла, но это не оправдывает его во всем остальном. И теперь, когда чувства совершенно перемешались, на душе еще поганее. Злится ли она по-прежнему на Оливера? Даже если он не убивал Маршалла? И кто, черт возьми, убил его? Это слишком для нее. – Не понимаю. Кто же тогда убил Маршалла? Вера, вы говорили, что выяснили это! Так кто же? Кто его убил? Кто проник в ваш магазин? – Я не знаю, кто убивать Маршалла, – тихо произносит Вера, – но я знаю, кто проникать в мой магазин. – Что? – спрашивают все хором. – Это я, – говорит Вера. – Что? – повторяют все. Вера вздыхает. – Однажды утром я спускаться и видеть, что какие-то предметы сдвинуты. Некоторых банок не хватает. – Каких банок? – спрашивает Рики. – То есть, вы уверены? – Конечно, я уверена. Я знаю, как и что у меня на полках, не говори глупостей. Но думаю, примет ли полиция меня всерьез, если я скажу, что в мой магазин кто-то влез? Они спросят, сколько денег забрать вор. Но деньги на месте. Что-то украдено? Я не знаю. Я только знаю, что банки подвинуты. И уверена, это убийца вернулся, чтобы отыскать флешку. Тогда я решать, окей, я беру это в свои руки. Убийца слишком хитрый, чтобы делать это явно, поэтому я сама делать все очевидным – ясно дать понять, что в магазин кто-то проник, чтобы всем работать над общей целью: раскрывать убийство Маршалла. Так я и делать. – Вы устроили погром в собственном магазине, чтобы усилить подозрение? – спрашивает Сана, при этом глаза у нее размером с обеденные тарелки. – Все эти горшки… – Очень больно их разбивать, – признается Вера, – но я хочу найти убийцу. – Подождите, – говорит Джулия. – Вы говорите, убийца пришел в поисках флешки? Что еще за флешка? Так непривычно видеть чувство вины в глазах Веры. – Вера, – повторяет Джулия. – Что за флешка? Вера тяжко вздыхает. – Когда я находить тело Маршалла, у него в руке лежать флешка. – Как. Это. Понимать? Джулия даже не знает, кто это произнес. Это мог быть кто угодно из них, даже она. – И вы просто взяли ее? – спрашивает Оливер. – Господи, Вера, – ужасается Рики, – вы… это же вмешательство в расследование. За это можно попасть за решетку. – Просто я знаю, что полиция не принимает дело всерьез. У Веры такой беспомощный, растерянный вид, и воздушная прическа колышется при каждом движении. – Ну, может, и приняли бы, если бы вы не присваивали улик! – говорит Оливер и проводит пальцами по волосам. – И что же было на этой флешке? – Оказывается, что флешка – это ключ к его компьютеру. А на компьютере эти NFT и еще этот бот, который писать Рики. – Что еще за бот? – Сана смотрит на Рики, и тот, кажется, готов сбежать. – Эм… – Он виновато смотрит на Сану. – Ну, Маршалл просил написать для него программу. А потом не заплатил мне. Кажется, будто Рики все сказал, но затем он делает глубокий вдох и продолжает: – Это был торговый бот. Маршалл заказал его у меня для махинаций с NFT на торговых площадках. – Он поворачивается к Сане и берет ее за руки. – Я не хотел… мне было так стрёмно все то время, что я работал. И я не знал, что он в это время воровал произведения искусства. Я просто думал… – Ты был замешан в его делах? – спрашивает Сана. Это сказано с таким презрением, что даже Джулии становится не по себе. – Нет! – говорит Рики. – Клянусь, я не… тогда я впервые встретил Маршалла. И не знал… – Ты не знал, потому что предпочел не знать. Ты спросил у него, что это за NFT? Нет. Ты подумал о тех людях, которые пострадают из-за твоего бота? Нет! Из-за таких, как ты и Маршалл, я не могла даже посмотреть на холст!