— Может, не надо завтрак? — Ростислав посмотрел на Настю долгим красноречивым взглядом. — Возвращайся сюда. — Ты прав, не надо завтрак, — задумчиво ответила Настя. — Ну так! А я о чём? — Время уже почти двенадцать. Пожалуй, приготовлю обед. — Ну нет, Настя… — Надо, Слава! Всё равно в кафе или в ресторане тебе в ближайшие дней пять лучше не появляться, очень уж ты самобытно и колоритно выглядишь. Так что придётся тебе пока питаться моими кулинарными шедеврами. — Ты всегда прекрасно готовила, я помню. Но мне не хочется делить тебя даже с кухней и с плитой. Эх, чёрт, я и забыл, что выгляжу, как Квазимодо. — Ростислав потрогал свой пострадавший глаз, потом коснулся брови. — А я думал, мы погуляем, поговорим. Нам очень многое нужно рассказать друг другу. — Значит, ты не уедешь, Слава? Останешься? — тихо спросила Настя. — Мне это стало ясно, как только я увидел тебя вчера. Только кавалер я пока не очень импозантный, но это временно. — Тогда я мигом, — Настя, забыв о том, что в её теле нет целых косточек, быстро пошла в санузел. — Пообедаем, а потом поедем в сосновый бор. Там народу не так много, потому тебе можно особо и не прятаться. А ещё там белочки живут, мы их покормим. В сосновый бор они приехали уже в четвёртом часу, потому что ещё ходили за машиной Ростислава, оставленной вчера на стоянке у кафе. А ещё Насте непременно хотелось зайти в магазин, чтобы купить орешков и семечек для белок. Потом они долго этих белок искали, но всё же нашли. Настя радовалась, как ребёнок, а Ростислав дразнил её, почти как подросток. — Настя, ты только глянь на этих хвостатых халявщиков! Их скоро ветки выдерживать не будут! Посмотри, какие они упитанные. Это точно белки, а не барсуки? У меня всегда было «три» по биологии. Знаю только, что у моей мамы коты не такие откормленные, хотя и те скоро в двери перестанут пролезать! Потом Настя и Ростислав долго бродили по самым отдалённым сумрачным аллеям, целовались, как в юности, и говорили обо всём. Начали с самых тяжёлых для них обоих тем. Ростислав рассказывал о своих отношениях с Машей, об их семейной жизни и о разводе. Настя рассказывала об отношениях с Вячеславом и о жизни в Ноябрьске. А потом перешла к первопричине всех их с Ростиславом бед и проблем: своему бегству в Москву со Степаном. — Всё так и было, Слава, как я рассказала тебе тогда, в общежитии. Не хватило ума правильно расставить акценты. Мечтала вернуть прежнюю жизнь, очень уж тяжёлой казалась новая, несмотря на любовь к тебе. Только получилось так, что мне эта прежняя жизнь была не нужна без тебя. Однажды, когда я была на примерке свадебного платья, которое мне шили в очень модной мастерской, посмотрела на себя в зеркало и поняла, что это не я, а лишь моя оболочка. А сама я осталась рядом с тобой. В тот же день я забрала документы из академии, а наутро уехала. Степан препятствовать не стал. Сам понимаешь, у него в отношении меня рыльце было сильно в пушку́. Потому расстались, можно сказать, цивилизованно. Мы потом с ним даже списывались как-то в одном из мессенджеров, Степан меня находил, хотел узнать, как мои дела. Всё у него нормально: женился на молодой, и детей у них уже трое. Не знаю, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь. Ведь помимо моих измены, предательства и трусости, я ещё и оскорбила тебя недоверием. — А я и был тогда ещё молодым и незрелым, иначе бы хоть на секунду задумался, когда ты приехала обратно и нашла меня. Если бы сам захотел что-то понять, может, и понял бы. — Тебе было слишком больно, Слава, я видела по твоим глазам. Никогда не забуду выражение твоих глаз. Ты просто не готов был тогда принять меня обратно и простить. Многие люди не готовы простить и по прошествии долгих лет. А из тех, кто простил, далеко не все доверяют потом. — Я очень давно понял, что мне, даже непростившему, без тебя намного хуже, чем с тобой. По иронии судьбы, понял на собственной свадьбе, когда ты пришла попрощаться. К счастью, это почувствовала и Маша, и я очень рад, что у неё хватило сил всё прекратить, благодарен ей за это. Теперь у неё, как и у Степана Сергеевича, всё хорошо: жизнь на новом месте, в Нижнем, муж, дети, работа. Мы даже умудрились расстаться почти друзьями, поздравляем друг друга с праздниками. Если бы я знал шесть лет назад, что ты вернулась… Как же мне жаль этого времени! — А мне почему-то не жаль, хотя должно быть наоборот, ведь у мужчин молодость длится дольше. Но подумай, ведь есть пары, которые начинают семейную жизнь в гораздо более позднем возрасте, чем сейчас у нас. Строят взаимоотношения, рожают детей… Было бы желание. — Желание есть, — Ростислав остановился и повернулся к Насте. — Как только я буду выглядеть более-менее презентабельно, сделаю тебе официальное предложение. — Не надо, — Настя обняла Ростислава, близко глядя в его глаза своим немигающим взглядом. Как это у неё получается — так смотреть? — Считай, что уже сделал, и я его приняла. — Почему ты не нашла меня, когда вернулась? — с отчаянием спросил Ростислав. — Я настолько напугал тебя до этого, что ты предпочла остаться один на один с болезнью бабушки? — Если честно, я бы просто не вынесла, если бы ты выгнал меня ещё раз. Ростислав прижал к себе Настю и закрыл глаза. — Потому вспомнила то, о чём мы говорили с твоей мамой. — Когда вы говорили с мамой? — напрягся Ростислав. — Перед тем, как я заявилась в твою общагу, сначала приходила к вам домой, узнать, где тебя найти. Сказала, люблю не могу. Наталья Аркадьевна ответила, что если люблю, должна дать тебе время, и адрес не дала. А я не послушалась её. Вот и всё. — Мы всё исправим, Настя, оба. Я уверен, что у нас получится. Хочешь, завтра вместе поедем к моим и всё расскажем? — Нет, пока не надо, я не готова ещё, Слава! — испуганно воскликнула Настя. — Трусишка, — улыбнулся он. — Совсем не похоже на тебя. — Нет, Слава, правда! Давай в другой раз. — При одном условии, — хитро ответил Ростислав. — Сейчас мы покупаем много разной еды в том кафе, которое видели на входе в бор, чтобы ты не пропадала на кухне, и едем ко мне. Как минимум, до завтра. — К тебе — без вопросов, согласна. Но покупать еду в этой фастфудной⁈ Слава? — Ничего не поделаешь, — развёл руками Ростислав. — Условие есть условие. Глава 8 Наутро Настя готовила завтрак и пекла шарлотку, а Ростислав сидел за столом в кухне и смотрел на Настю. Вчера, когда они ехали из соснового бора домой к Ростиславу, Настя всё же настояла на том, чтобы заехать в супермаркет, а не только в сомнительное кафе, торгующее подозрительной едой навынос. — Давай помогу ещё что-нибудь сделать? — в который уже раз предложил Ростислав. — Я почти всё приготовила, Слава. Ты же помог с яблоками. Почистил, нарезал дольками, а потом зачем-то съел всю кожуру, и даже серединки. Ну ладно кожура, Слава, но сердцевинки! — Я всегда ем яблоки целиком, Настя. — Помню, — вздохнула Настя. — Остаётся только «ножка» от яблока. Но раньше я не знала, что в яблочных семечках содержатся вредные вещества, а теперь знаю, потому непременно отучу тебя от поедания сердцевинок. — Знаешь, как я в детстве называл ножки от яблок? — Да, помню, твоя мама как-то говорила, — улыбнулась Настя. — Ты называл их «чик-чик», а выключатель ты называл «пи́пу пик». — Ты помнишь? — Ростислав был удивлён и растроган. — Вообще-то я пока на память не жалуюсь, — рассмеялась Настя. — Особенно, если дело касается важных вещей. Она хотела сказать что-то ещё, а Ростислав хотел уточнить подробности по поводу важных вещей, но раздался звонок в домофон. — Кто бы это мог быть? — нарочито удивлённо пожал плечами Ростислав. — Бесплатные газеты опять принесли, наверно? Он встал и пошёл к входной двери. — Ну что, кто там был? — спустя пару минут громко спросила Настя, не дождавшись на кухне Ростислава. И в этот момент она услышала, как он открывает двери, а потом раздались голоса́ и какой-то шум. Настя выглянула из кухни и ойкнула от неожиданности: в прихожей Ростислав помогал снять куртку Наталье Аркадьевне. Андрей Ильич уже снял верхнюю одежду и обувь, и пошёл мыть руки. — Здравствуйте, — растерянно сказала Настя и вопросительно посмотрела на Ростислава. Он сохранял полную невозмутимость и своё фирменное постное выражение лица. — Здравствуй, Настенька, — ответила Наталья Аркадьевна. — Как я рада наконец-то видеть тебя здесь. Долго же Ростик собирался. — Зато посмотри, какой красаве́ц, — усмехнулся Андрей Ильич, выходя из ванной комнаты и пожимая руку сыну. — Четвёртый десяток разменял, такой весь умный и респектабельный, а всё в кулачных боях участвует. — Папа, я же сказал тебе, когда звонил, что просто шёл — поскользнулся — упал… — Да ладно, сын, я же не в укор, я целиком и полностью поддерживаю тебя. Но в следующий раз ходи осторожнее, — хитро улыбнулся Андрей Ильич. Наталья Аркадьевна перевела взгляд с лица мужа на лицо сына, тяжело вздохнула, сокрушенно покачала головой, а потом они с Настей понимающе переглянулись. Ростислав только головой покачал, глядя на Настю. Видели бы родители, как она позавчера шваброй размахивала! А тут смотри-ка: ну чисто бедная овечка. — Доброе утро, хозяюшка, — Андрей Ильич подошёл и быстро обнял Настю. — Прости, что так рано примчались, да ещё без предупреждения. Сын как позвонил, обрадовал, так мы с матерью и сорвались с места. — Настя, Ростик, вот, в сумке, смотрите, привезли вам варенье, соленья и компоты. И колбасу домашнюю. А в этом мешке картошка. — Мама, не поднимай, я сам, — Ростислав забрал у матери огромную спортивную сумку. — Ну зачем вы тащили столько всего, мам? Мы же не голодаем! — Не спорь с матерью, сын! — усмехнулся отец. — Себе дороже. Мы же не на горбу тащили, машина везла, а потом, почти сразу, лифт. Тем более, тут всё домашнее, своё. — Ты же отказался брать, когда приезжал помогать картошку копать, вот мы сами и привезли. Наталья Аркадьевна тоже обняла Настю: — Столько лет не виделись, Настя, а ты совсем не изменилась.