Айкел богат до безобразия. У него свой трёхэтажный особняк на Ваилкорт, вилла в Нью-Йорке и загородный домик в Огайо. Его отец - Эндрю Хэймитч Айкел, известный разработчик и владелец самого популярного блокчейна Детройт, а по совместительству ещё и спонсор хоккейной команды «Термитов». О да, папочка позаботился, это команда его сына. Рик является её капитаном, а также скандально известным энфорсером. Откуда я знаю, кто такой энфорсер? Это просто. Мой отец - Пол Уэндел, главный тренер хоккейной команды «Воронов». И кстати... Я упустила самую важную деталь. Если мой папочка узнает, что я встречаюсь с капитаном детройтских «Термитов», он отправит меня в ад первым же попутным рейсом без остановок. С каждым шагом Рика к его спальне, музыка становится всё тише, а голоса испаряются. И нет, это неспроста, на то есть причины. Рик Эндрю Айкел - настоящий брюзга и верминофоб. Проклятье. Да-да, я была в таком же шоке, когда услышала это от Мейбл, которая знает всё и обо всех в Энн-Арбор и его округе. Понятия не имею, как Рик умудряется переодеваться в раздевалке с другими членами команды, принимать душ, да и вообще играть в хоккей с такими проблемами с головой. Возможно, он носит с собой рулоны бумажных полотенец и большие упаковки антисептических салфеток на тренировки. Я не знаю, мы видимся только несколько дней в неделю. Но, на прошлых гонках, я своими глазами застала тот факт, как он протирал антисептиком свой мотоцикл. Дверь издаёт хлопок и Айкел ставит меня на ноги, медленно подходя к кровати, у которой тускло горит ночник в виде мотоциклетной шины. – Не вижу своего приза, – усмехаюсь, заправляя волосы за уши и внимательно прослеживаю взглядом за его действиями. Рик стягивает хоккейную джерси и, прикусив губу, бросает её в мою сторону. – Надень это и сядь на меня сверху, если хочешь получить свой приз, Ханна Монтана. Закатив глаза, быстро подхожу к кровати и натягиваю командное джерси “Термитов” поверх своего платья. – Надеюсь, ты помнишь, какой приз я жду, Оливер Оукен? – Прекрати паясничать, малышка. Я тебя не разочарую… – он натягивает ослепительную улыбку, – Обещаю. Стянув резинку с запястья, затягиваю высокий хвост и седлаю Рика верхом, плотно прижимаясь коленями к его бёдрам. Моё короткое платье моментально ползёт вверх, скрываясь под джерси его хоккейной команды. – Тебе чертовски идёт это, – он крепко сжимает в кулаке атласную ткань и тянет её на себя, накрывая мои губы головокружительным поцелуем, который моментально вызывает по моему телу дрожь. Его нежные пальцы медленно перемещаются с талии на мои ягодицы. – Камера, – бормочет он, отстраняясь от моих губ всего на мгновение. – Что? – спрашиваю прямо в поцелуй. И в этот самый момент, его руки становятся грубее, он плотно прижимает меня к себе, насильно двигая моими бёдрами. В комнате загорается яркий прожектор, но я не могу разобрать, что происходит. Рик перехватывает меня за шею, придавливая к своей груди. – О да, малышка! Проклятье. Ты такая горячая… – Снято! – произносит незнакомый голос за моей спиной, и я застываю от ужаса. ×××××××××× Энфорсер - разрушитель; хоккеист жестокого и агрессивного стиля игры, в задачу которого входит защита лучших хоккеистов своей команды. Пауэр Рэйнджер - мотоциклист, одетый в одноцветную экипировку, под цвет своего байка, подобно героям одноименного сериала. Верминофобия - Боязнь заразится какой-либо болезнью, связанной с микроорганизмами, бактериями, микробами и вирусами. Оливер Оукен - лучший друг Майли Сайрус по сериалу “Ханна Монтана”, который тайно был влюблен в неё. Глава 2. Ханна Хочется пить... Холодные струйки воды попадают на моё лицо, и я пытаюсь поймать их губами. Солнце невыносимо печёт кожу. Где я? Это Йосемитский водопад? Как я оказалась в Калифорнии? – Ханна Уэндел, если ты сейчас же не поднимешь свою задницу с газона, я сожгу к чертям твою консервную банку! С непонятным кряхтением и тяжестью я приоткрываю глаза. Один, а за ним и второй. Солнце светит так ярко, что мне всё ещё верится в то, что я нахожусь в Северной Америке, а не в Мичиган. Быстро проморгав, кулаками тру ноющие от жжения глаза и с невыносимым усилием, открываю их. Если честно, лучше бы я не делала этого. Мне гораздо больше нравился водопад, нежели понимание того, что это был просто охренительно райский сон. Естественно, я не в Калифорнии. Я, чёрт возьми, лежу звездой на газоне у дома рядом со своим мотомалышом, который явно выглядит лучше моей перепившей задницы. Йосемитский водопад? Да, это точно он, если мой отец протянул трубы нашего водопровода прямиком из Калифорнии. Вытираю лицо рукой, щурясь от солнечных лучей, которые вызывают у меня отвратительно незабываемые флешбэки вчерашнего вечеринки. Чёртов Рик, кучка дерьма, Айкел. Будь проклят! Положив голову обратно на траву, стараюсь не двигаться, чтобы избавиться от пульсирующей боли в затылке и висках. И только она начинает отступать, как отец бросает садовый шланг и, подхватывая меня под локоть, поднимает на ноги. – Ты совсем потеряла рассудок, Ханна! Мало того, что ты нарушила наш договор «Код красный», так тебе ещё хватило наглости прислать мне видео отчёт. Ты хоть представляешь, каково это проснуться в четыре часа ночи и увидеть то, как твоя дочь несётся по трассе со скоростью триста миль в час?! Задница. Я планировала отправить это видео дяде Джеку, но вчерашнее моё состояние… – Ты перешла дозволенную черту! Отец тащит меня, как мешок с дерьмом, в сторону дома. Мир плывёт перед глазами. И теперь я не в Калифорнии, и даже не в родном Энн-Арборе. Я в Диснейленде. Катаюсь в грёбаной чайной чашечке из «Красавицы и чудовища», которая медленно кружится под детскую песню из мультика, вызывая у меня тошноту. Мой желудок реагирует на это агрессивно и явно хочет избавиться от выпитого вчера. Нет, нет, нет… Не сейчас! Дыши, Ханна! Ты дома. В родном Энн-Арборе. Никаких аттракционов здесь нет. Мысленно бормочу, пытаясь убедить свой воспалённый мозг, что самое время просто успокоиться. Вдох… Выдох. Вдох… И медленный выдох. На мгновение кажется, словно это действительно работает, и тошнота отступает. Но ровно до того момента, пока мы не подходим к лестнице и я делаю первый шаг. Головокружение и головная боль усиливается, а отец не даёт ни одного шанса даже на мили секундную остановку. Декоративные алые розы. Такие милые и чистые. Я поливаю их каждое утро. И это хреново утро не исключение… Да, всё верно, мой желудок воспринимает мысли буквально и делает работу за меня. Вытираю рот тыльной стороной ладони и поднимаю взгляд на отца. Он молчит, но в этом нет ничего хорошего. Напротив, это очень плохой знак. – Я… – он шумно выдыхает, сжимая кулаки, и это заставляет меня заткнуться, чтобы не сделать ещё хуже. – Ты попала, Ханна Уэндел. Двухнедельный домашний арест! Он швыряет со всей силы садового гнома с именем Боуи в мой мотоцикл и оставляя меня у входа, заходит внутрь, громко хлопая дверью. Надеюсь, вчерашнее видео умрёт вместе с дерьмовым Риком, и мой отец никогда его не увидит. Иначе… Стоит мне только подумать о последствиях вчерашнего инцидента с придурком Айкелом, как за спиной раздаётся рёв автомобиля и прорезающий слух визг шин. Я оборачиваюсь, а моё сердце делает тройной бэкфлип, тем временем как мозг начинает истошно кричать: – БЕГИ, ХАННА! НА ДРУГОЙ КОНТИНЕНТ! НА КРАЙ СВЕТА! Двери тонированного микроавтобуса открываются, а я сглатываю подступившую к горлу кислоту. – Мисс Уэндел, как вы прокомментируете скандальное видео, попавшее сегодня в сеть и на телеэкраны? – Ханна, расскажите о своей связи с Риком Айкелом. МОЗГ: "БЕЕГИИ!". Несмотря на головокружение, тошноту и ещё целый список побочных эффектов вчерашней вечеринки, я влетаю в дверь, как настоящий легкоатлет, захлопывая её и прижимая спиной. Проклятье! Только не это. Журналисты продолжают выкрикивать провокационные вопросы, но сейчас я не могу разобрать ни слова. Мой отец стоит в нескольких метрах от меня и давит таким сильным взглядом, что мне хочется снять с себя кожу и надеть плащ-невидимку, который преподнесли в подарок Гарри, молнии на лбу, Поттеру.