Хотелось протереть глаза, но я знал, что это не поможет. Неужели я попал в мир Полдня? Или, как в том анекдоте, есть нюансы в виде бандитов и гнилой системы? Еще один нюанс обнаружился, когда мы проехали частный сектор, застроенный старыми деревянными домами, и вырулили на мост через реку. Слева на холме, подсвеченный снизу, будто бы вознесся и парил над землей старинный храм из красного кирпича. — Офигеть, — непроизвольно вырвалось у меня. — Что-что? — не поняла майорша, глянула искоса. — Красиво, говорю. Храм как будто парит в облаке света… Ирина Тимуровна, а считаете ли вы религию опиумом для народа? Обычно я не разговариваю… не разговаривал в той жизни о религии с малознакомыми людьми, но тут решил нарушить это правило — надо же узнать, как коммунизм может соседствовать с церковью, мечетью и прочими храмами. Помню, во время Великой Отечественной Сталин смягчил свою позицию по отношению к верующим, но почти сразу после — снова подверг их гонениям. И судя по тому, что я увидел в послежизни, товарищ Сталин жестко ошибался. Бог (или богиня) есть, теперь я знаю это точно. Тем временем, задумавшись над моим вопросом, майор Джабарова поджала губы, подумала немного и честно ответила: — Считаю. Можно было бы обойтись и без этого. Но, сам понимаешь, Горбачев запустил то, что с трудом удалось направить в нужное стране русло — Перестройка, попы, экстрасенсы, кооперативы… Слишком многое посыпалось, слишком много пустоголовых последователей обнаружилось у новшеств, и только вмешательство товарища Горского спасло страну. «Ага, значит, Перестройка тут все-таки была, — подумал я. — Так-так. Вот это уже кое-что проясняет. Значит, Горби и здесь наследил, но его остановили. И не только его, но и развал Союза. А значит, Ельцина, его команду и тех, кто за ним стоит. Но кто? Что еще за Горский?» Я бы запомнил эту фамилию, если бы в моем мире он хоть чего-то добился. — В чем-то пришлось пойти на уступки, в чем-то — признать ошибочность прежней линии партии, — продолжала заученно вещать Ирина Тимуровна — так, словно проводила для отдельно взятого индивидуума урок политинформации. — Генеральный секретарь товарищ Горский на юбилейном, тридцатом, съезде КПСС ясно объяснил, что мы — страна свободная. А значит, пусть верует тот, кому это надо. Партия не может контролировать мысли, но и лицемерия нам не надо! Веруешь — веруй, но открыто! И баста! — Мудро, — сказал я. — Правильнее возглавить то, что ты не можешь предотвратить. Воцарилось минутное молчание, которое нарушила Ирина Тимуровна: — Саша, у меня к тебе будет просьба. Ты разбираешься в сантехнике… Не то сказала, язык заплетается… В общем, у меня смеситель течет, уже старый совсем. Можешь его поменять? И — ни тени смущения. Жизнь спас? Спасибо. Но кран надо поменять! — Да без проблем, если есть инструмент. Мне несложно, я умею работать руками, а ссориться с Ириной Тимуровной не стоит. За мостом через реку начался коттеджный поселок. Все здания однотипные, полутораэтажные, заборы — кирпичные. Каково же было мое удивление, когда машина свернула с главной и покатила между домов по асфальтовой дороге и остановилась у одного из этих коттеджей. В моем мире не каждый мог позволить себе такое постоянное жилье, а тут — дача. — Это и есть ваша дача? — на всякий случай уточнил я. — Пока она ведомственная. Но еще пять лет службы, и станет моей… Если меня не уволят после того, что случилось. Ворота открывались с пульта. Загнав машину, Ирина Тимуровна зашагала к дому. Остановилась у порога, дожидаясь меня. Внутри пахло свежим ремонтом и сосновой стружкой. В гостиной были свалены коробки с мебелью. Собрали только стол и частично — кухню. — Показывайте ваш кран, — проговорил я, снимая ботинки, которые немного жали. Первый этаж представлял собой просторную гостиную, здесь же был туалет с ванной. На втором, надо полагать, — спальня. — Да что его показывать, проходи в ванную, смотри, а я пока отопление включу. Я бросил взгляд на фотографию на стене: улыбающаяся Ирина Тимуровна с сыном. Парню на вид лет шестнадцать-семнадцать. Мужа у этой дамы, надо полагать, нет. Вода была перекрыта, так что оценить масштаб катастрофы я не мог, покрутил смеситель туда-сюда, огляделся. Стены обшиты «вагонкой» или чем-то похожим. Унитаз мало отличался от тех, что я видел в своем мире. Ванны нет, зато есть вполне современная душевая кабинка. О, как же мне захотелось освежиться! — Мне нужен ключ! — прокричал я из ванной. Ирина Тимуровна пришла спустя минуту с черным мусорным пакетом и коробкой, где хранились инструменты, шагнула ко мне почти вплотную, коснулась футболки. Я инстинктивно шагнул назад, уперся в стену. Это что за номер? Ирина Тимуровна приблизилась, слегка касаясь меня своей огромной грудью. Но не возбуждение я испытал, в голове завертелась песенка Олега Медведева: «Жизнь тяжела, как борец сумо, пузом напирает, хочет выбить из круга нафиг». — Этот хлам, что на тебе, больше не понадобится, — проворковала она. — Потом во дворе сожжём. Джинсы, футболку и ботинки я тебе нашла. Куртка, — она заглянула в пакет, — сильно ношеная. Вот. Переодевайся. — Давайте я сперва починю… — Кстати, вон, видишь коробку? — перебила Ирина Тимуровна. — Это новый кран. — Понял, — кивнул я и рванул к стене, подальше от беспардонной майорши. — Сейчас поставлю. Мое бегство ее не расстроило. Она наградила меня долгим взглядом и исчезла за дверью. Спрашивать, от кого осталась одежда, я не стал. Сложена она была аккуратно, словно для того, чтобы ее забрали, но владелец так и не явился. Наверное, осталась после кого-то из сожителей или любовников. В моем случае не до выбора. Джинсы оказались широковаты в поясе, но по длине подошли идеально. Еще обнаружились теплые спортивные штаны. Футболка серая с надписью «Байконур» и двумя спутниками — самым первым внизу, запущенном в 1957 году, и современным вверху. Вторая — условно белая, с кораблем «Буран», но почему-то надпись «Вихрь». Все-таки допилили проект? «Если гонка вооружений не прерывалась, этот мир мог быть более развитым технологически, — думал я, примеряя осенние туфли. — Сколько интересного впереди!» Обувь оказалась на два размера больше. Главное, чтобы не меньше, можно чем-нибудь набить. — Подошло? — спросила Ирина Тимуровна из гостиной. — Да, — ответил я, переодеваясь в старый спортивный костюм, чтобы не пачкать вещи. Одевшись, я взял разводной ключ и занялся краном. Это был не просто смеситель, а кран-патриарх, весь в потеках, мощный, не то что современные условно-металлические пародии. Новый смеситель тоже оказался не просто добротным — медным. Ну а что, страна у нас богатая, можем себе позволить. На переустановку ушло минут семь. — Включай воду, хозяйка! — крикнул я, забывшись, что с такой дамой надо на «вы», это в той жизни Ирина была моей ровесницей, а в этой она в матери мне годится. Убедившись, что нигде ничего не течет, я обнаружил электрический водонагреватель и полез в душ. О, я думал, знаю, что такое кайф! Будь моя воля, час бы плескался! Но мой кайф закончился, когда за полупрозрачными стенками кабинки я увидел силуэт: Ирина Тимуровна расхаживала по ванной, не торопясь ее покидать. А я не торопился выключать воду, потому что в данный момент майорша больше всего на свете хотела… меня! Я не был готов к такому повороту. Рубенсовские женщины, склонные к доминированию — вовсе не моя слабость. Немного запаниковав, я отвернулся и сделал вид, что не заметил ее, а Джабарова, не дождавшись, сама постучала в кабинку. — Сашенька… — чуть хрипло произнесла она. — А я тебе полотенце принесла. — Спасибо! — прокричал я, намыливая волосы. В этой жизни они у меня густые, непослушные. — Повесьте на крючок, пожалуйста! Фух, ушла, слава богу. И что теперь делать? Сбежать? Или прикинуться дурачком — не потащит же она меня в постель силой? А если потащит, смогу ли я отбиться? Н-да, ситуация. Одно ясно: отрабатывать кров таким способом я точно не хочу. Как и не хочу выходить из этой комнаты, потому что снаружи меня ожидает голодная валькирия с огромной кормой и ногами, как у слона. И непонятно, как тут разруливать. Кто бы мог подумать, что привлекательная внешность может создать проблемы. В предыдущей жизни женщины на меня не прыгали. Ну, разве что очень редко. Хотя… кажется, придумал. Если бы кто-то сказал, что работа на мебельном складе, которую я ненавидел и считал временной, будет мне полезна — рассмеялся бы в лицо. Вытершись, я надел белую футболку, спортивки, натянул улыбку и вышел из ванной. В гостиной потеплело, на плите булькала кастрюля, распространяя божественный запах пельменей. Живот предательски заурчал, и я понял, что снова готов продать полдуши. Целую душу. На все готов, кроме постельных утех с этой женщиной. Потому действовать нужно иначе. Забываем про голод, включаем заботливого родителя. — Голодный? — деловито спросила она, расставляя тарелки по столу, и напомнила злую воспитательницу в садике: не хочешь — заставим. — Конечно. — Врать было бессмысленно. Я остановился напротив ее фотографии с сыном, демонстративно долго ее рассматривал. — На вас похож, Ирина Тимуровна. Как зовут? — Тимур. В честь моего отца. — Старшеклассник? — Первокурсник, — ответила она, наполнила одну тарелку, другую. — Школа милиции. Садись ужинать. Хотелось наброситься на еду, но я сперва подошел к коробкам с мебелью, сел на корточки, изучая схему сборки и перечень комплектующих. Прихожая, кухонные полки, комод, три прикроватные тумбы, два шкафа, один из них угловой. Ирина Тимуровна наблюдала, сидя на табурете и закинув ногу за ногу, отчего узкая юбка чуть задралась, обнажая круглую коленку. Наконец она не выдержала, несколько жалобно протянула: — Саша, ну что ты там возишься? Садись, пельмени остынут же! — Определяю себе фронт работ на завтра, — ответил я, выпрямляясь. — Но для того, чтобы повесить кухонные шкафы, мне понадобится перфоратор и уровень. У вас есть? — Какой ты, оказывается, рукастый, — констатировала она. — А так и не скажешь. И что, ты можешь сделать идеально? И ровно чтоб висело? Не придется вызывать мастера, чтобы за тобой переделывал? — Она облизнулась, поменяла ноги местами, и юбка поползла выше, открывая бедро. Я сделал честное-пречестное лицо и сказал: — Если не смогу, вы же меня посадите. — Никакой реакции, лишь бровь приподняла. — Вот только поужинаю — и займусь, чтобы вы увидели мои способности и не беспокоились. Так у вас есть перфоратор и уровень? — Есть, — вздохнула она. — Ешь давай!