— Барышни, пристегните ремни. Отправляемся за другими сюрпризами. Я, надеюсь, вы голодные? — поинтересовался я. — У Ксюши диета, она после шести не ест. А я всегда голодная, потому что расту! — хихикнула Женька. — Я сегодня столько нервов и калорий потеряла, что хороший кусок мяса и бокал вина не помешают, — возразила тренер по самообороне. — И я, и я потеряла! — завопила Женька. — Тогда и мне кусок мяса! — Ясно! Тогда закажем быка на вертеле! — предложил шикануть я. — Не… бычка жалко. Давайте просто мяса? — пожалела животное Женька. Мы с Ксюшей рассмеялись и согласились, что с бычком слишком много мороки. Мой план был простой. «Барсик» вёз всех нас в кафе на улице Парковой. «Почему нет?» — так называлось это уютное заведение. Туда загнал нас ливень. Там мы окончательно познакомились. Там же я сам себя загнал в безвыходное положение и был вынужден тащить их к себе домой. Захотелось повторить? Ну да! — Ксюш, а мне послышалось или ты и правда сказала: «целую» в конце нашего крайнего телефонного разговора? — неожиданно для самого себя спросил я. — Я сказала «целую»? — хитро улыбаясь, удивлённо спросила Ксения. — Ну да, — уже не так решительно ответил я. — Да? Не помню, может быть. А что такого? Так обычно… ну из вежливости, что ли. — теперь уже начала «тормозить» Ксения. — Ой, Андрюшечка, давай я тебя поцелую! Я знаешь, как классно целуюсь! — засмеялась Женька, обхватывая меня сзади за шею. — Я лучше всех в мире целуюсь! Первый Женькин поцелуй пришёлся прямо в правое ухо. От звонкого «чмока» я чуть руль не выпустил. Второй «сладострастный» поцелуй обозначился мокрым носом на правой щеке. Ксюша, смеясь, еле отодрала от меня эту любвеобильную особу и пообещала пристегнуть двумя ремнями безопасности, если та не уймётся. Вот так весело, с ветерком и поцелуями мы и доехали до места назначения. Над огромными зашторенными окнами заведения ярко горели буквы, загадочно сложенные в название «Почему нет?». Узнав бар-кафе, Ксения улыбнулась мне, пожала плечами и сказала: — А почему нет? Зал в кафе был почти полон. И только столик в глубине, где в тот памятный вечер сидела озабоченная парочка, был свободен. Решили упасть там, к тому же до туалета недалеко и к барной стойке близко. За соседним столиком сидели две раскрашенные по-боевому малолетки. Одна из них что-то громко доказывала своей подруге, размахивая длинной дымящейся сигаретой, как дирижёрской палочкой. Проходя мимо, Ксюша перехватила руку с сигаретой за тоненькое запястье и, наклонившись, что-то быстро сказала юной курильщице на ухо. Малолетка недовольно сморщила личико, но, ничего не ответив, встала и быстрым шагом пошла в туалет. — Ма, а чего ты ей сказала? — поинтересовалась Женька. — Что курить девочкам вредно? — Ну, где-то так, — улыбнулась мама и кивнула на табличку на стене, где была нарисована большая толстая сигарета, перечёркнутая красной чертой. — Вы к нам? Так, а вроде дождя не намечается, — послышалось со стороны барной стойки. Мы обернулись и увидели знакомую личность. Но теперь это был не неуклюжий официант, наступающий то и дело на свой длинный фартук, а элегантный бармен в белой рубашке с бабочкой и чёрной жилетке. Бейджик на лацкане напоминал, что перед нами «ДИМОН». — Привет, Димка! Повысили? — весело спросила парня Ксюша. — Ну да, в общем-то… Третий день старший смены. Я вас сразу узнал. Поужинать? Сейчас я к вам самого шустрого пришлю. Жорик! — крикнул наш старый знакомый, взмахнув над головой белым полотенцем в сторону высокого симпатичного брюнета в длинном чёрном фартуке. — Андрей, мне сегодня хозяйка кучу денег отвалила. К тому же мы тебе должны, как земля колхозу. Так мой батя говорил. Так что сегодня мы тебя гуляем! Да, Женька? — попросила поддержки у дочки Ксюша. — Правильно, Ксюша. А в следующий раз ты нас погуляешь. Так и будем жить, — согласилась Женька. Тем временем «шустрый» красавчик, Жорик, уже положил перед нами меню и барражировал недалеко от нашего столика, с интересом разглядывая Ксюшины коленки. Всем коллективом мы решили не мудрствовать лукаво, а заказать то, что заказывали в первый раз. Тем более что качество блюд было на очень хорошем уровне, а шеф-повара с тех пор не меняли. Мы узнавали. Жорик, получив заказ, метнулся в сторону кухни. Он и правда очень шустро лавировал между столиками, элегантно одной рукой приподнимая свой длинный фартук. В это время он был похож на статс-даму, танцующую мазурку на балу. Ожидание нашего ужина я решил сократить с помощью приготовленного сюрприза, а заодно расставить все точки над «платишь — не платишь». — Значит так, драгоценные дамы, — почти злым шёпотом начал я «расставлять». — Первое. За этим столом я вижу только одного мужчину. Второе. Этот мужчина пригласил вас в это приличное заведение. И, наконец, третье. Только мужчина, пригласивший свою даму на ужин, имеет право платить по счёту. Это называется правило хорошего тона, или этикет, если хотите. А вашу грандиозную «кучу» потратьте на себя. Дама, вам понятно? — улыбнулся я Ксении. — Понятно, — ответила за маму как-то сразу притихшая Женька. — Андрюша, моя мама — твоя дама? Значит, ты за неё заплатишь. А я? Кто за меня заплатит? Я чья дама? — сморщив носик, готовая разреветься, спросила маленькая принцесса. — Ты? — немного опешив от такой постановки вопроса, запнулся я. — Ты моя фрейлина! Что однозначно круче, чем дама! Так что проси чего хошь! — Ясно, Ксюшечка? — радостно засмеялась Женька. — Я тебе не какая-нибудь там дама-мадама! Мороженого хочу! И чипсов! И ещё… — Ага! Губки закатала, фрейлина. Я посмотрю, как ты есть будешь, — включила строгую мамашу Ксюша. — А пока вот, — протянул я файл с бумагами Ксении. — Читайте, барышни, кто умеет. Ксения как-то настороженно взяла из моих рук бумаги и начала читать. Конечно, это было направление в детский сад и письмо к заведующей детского сада «Журавлик» от руководителя департамента народного образования. Я сидел, глупо улыбаясь, и ждал, когда наконец несколько предложений текста будут прочитаны. Реакции ждал, конечно. Я думал, что вот сейчас эти две благодарные девушки как набросятся на меня, как зацелуют, как начнут меня тискать. А потом будут меня долго уговаривать поверить им, что я самый замечательный, самый чуткий и внимательный, что без меня им ну никак. И что раньше они и мечтать не могли, а теперь как заживут со мной — здорово, весело и счастливо! Но, почему-то ничего этого не происходило. Минуту не происходило, вторую, третью. Уже минут пять они держали эти листки в своих руках, меняясь ими раза три. Потом молча аккуратно сложили их в файлик и положили передо мной на стол. — Не понял, — действительно не понял я. — Спасибо, конечно, Андрюш. О таком садике только мечтать… Но… он же в том районе, где ты живёшь, а не там, где скоро будем жить мы. Понимаешь? — мельком взглянув мне в глаза, сказала Ксения. — А расстояния тут не ярославские, на маршрутках не наездишься. — Ага… и название какое-то мальчуковое… «Журавлик», — насупившись, брякнула Женька. — А мне казалось. В «Журавлике» и бассейн есть, кружки разные, спортивные секции и питание домашнее. Так, а вы переезжать собрались? Когда? То есть куда? А почему я… мне… — обалдело задавал вопросы я. — Андрей, давай об этом позже, — попросила Ксения, увидев реакцию встрепенувшейся Женьки на слова: «бассейн, кружки и домашнее питание». Неожиданно быстро в атмосферу нашего столика вошёл и закружил над нами «шустрый» Жорик, расставляя тарелки, блюда и блюдца с вкусно пахнущими яствами. — Горячее подам по зелёному свистку! — улыбнулся дамский угодник Жорик, не сводя масленого взгляда с тренера по самообороне от угодников, ухажёров, доставал и других нежелательных засранцев. Женька отвлеклась на жюльен и икру, вспоминая, что из этого намазывают на хлеб. Ксения рассеянно рассматривала какое-то непонятное блюдо, которое мы не заказывали, а потом, видимо вспомнив, что плачу я, махнула рукой и, придвинув салат, начала хрустеть овощами. А я. Я, налив Ксюше бокал грузинского сухого, попросил Жорика принести мне двести граммов водки и солёных рыжиков. Почувствовав на себе удивлённый взгляд Ксении, коротко ответил, пряча детсадовские документы во внутренний карман пиджака: — Дом рядом, если помнишь. Заодно и ваш отъезд отметим. — Ты обиделся? — не глядя на меня, чуть слышно спросила Ксюша. — Я? На что это? Ты права: лезу, куда меня не просят… Жорик, ты прямо реактивный! — увидев шустрого официанта с графинчиком водки, обрадовался я. Ужин прошёл в нейтрально-гнетущей атмосфере. Я умышленно громко «крякал» после каждых пятидесяти граммов водки, выпитых под хрустящий солёный рыжик. По сторонам старался не смотреть и добросовестно отпиливал от «деревянного» стейка маленькие кусочки якобы чего-то мраморного. Ксюша, сначала попыталась мне что-то объяснить про каких-то пацанов, но потом, увидев, как я увлечённо борюсь с куском обугленного мяса, сдалась и переключилась на салат. Больше всех удивляла Женька. Уж от кого, а от неё такого никто не ожидал. Ребёнок сидел, подперев кудрявую головку левой рукой, а правой гоняла по большой пустой тарелке скользкий рыжик, стараясь им забить гол между двумя половинками помидора. Всё это делалось в гробовой тишине, и только жуткий скрежет вилки по фаянсу говорил о том, что ребёнок занят. Правда, иногда Женька поднимала голову и пристально смотрела на свою маму. И когда их взгляды вдруг встречались, губы Женьки начинали что-то беззвучно говорить. Что она говорила своей мамочке, слышно не было, но зато было видно, как с каждым словом всё плотней и плотней сжимаются Ксюшины губы. Один раз я якобы выходил «причесать брови», но спрятался за угол барной стойки и широкую спину знойной блондинки с губами, как у китайского карпа. Кивнул Димону, и тот налил мне сто пятьдесят дагестанского коньяку. Морально спокойней не стало, но зато тело начало приобретать лёгкость и появилось желание посмотреть по сторонам. Почти все стороны загораживало шикарное туловище блондинки. «Почему нет?» — вспомнил я название заведения. Наши взгляды встретились в зеркальной витрине бара. Где-то между бутылками рома «Капитан Морган» и текилой «Весёлый Мексиканец». Объективно оценив свои возможности, я решительно втянул живот, и начал в уме подбирать нужные слова для знакомства, но туг… — Папочка, миленький пойдём! Тебя наша мамочка ждёт, все глазоньки проплакала, — донёсся откуда-то снизу такой противный, плаксивый детский голосок. Женька! Конечно, это была она. Передо мной стоял ребёнок и тянул ко мне свои тоненькие ручки. Глазки, полные слёз, готовы были окатить всех в радиусе полутора метров потоком невинных детских слёз. «Все билеты проданы. Концерт начинается!» — подумал я. — Блядун! — донеслось до моего чуткого уха со стороны отвернувшейся от меня блондинки с рыбьими губами. — Послушайте, мадам. — хотел было объясниться я. Но тут две маленькие прохладные ладошки вцепились в мою разгорячённую этилом ладонь своими цепкими пальчиками, и я вдруг понял. Я понял, что попал в капкан! В такой маленький, писклявый, но далеко не игрушечный капкан. Потом по пути домой Женька несколько раз просила сначала меня, а потом Ксению объяснить ей, что такое «блядун». Сегодня для неё это было новым словом. Ребёнок добросовестно запомнил его и требовал дать разъяснение. Когда она спрашивала меня, смеялась Ксюша. А когда Женька задавала этот же вопрос своей маме, ржал я. Объяснения звучали по-разному. Я, давясь от смеха, на полном серьёзе объяснил, что «блядун» — это благородный человек, почти рыцарь, приходящий на помощь всем одиноким женщинам. А у Ксюши выходило, что «блядун», может быть, и рыцарь, но человек, явно не контролирующий количество выпитого алкоголя. Но я-то видел, что Женьке моё объяснение понравилось больше. Уже подходя к подъезду дома, Ксюша остановила движение нашей колонны, развернула нас к себе и сказала: — Значит, так. Завтра у меня с утра тренировка, так что вы двое едете устраиваться в этот ваш «Журавлёнок» с домашними обедами и бассейном. Устроитесь — позвоните мне обязательно. Понятно? — Понятно, Ксюшечка! Я знала, что ты у меня замечательная. Ну? Кто быстрей меня? — взвизгнула счастливая Женька и рванула по ступенькам подъезда. Я было хотел за ней, но мой не совсем трезвый порыв был остановлен словами: — Чапаев, мне деньги за квартиру передали. Буду «однушку» искать. Если куплю в другом районе, как думаешь, можно будет место в детском садике поменять? — Наверное, можно будет, — пожал плечами я, чувствуя, как моё настроение начинает бодренько так стремиться к «нулю». Дома, когда я в ванной выдавливал на зубную щётку остатки зубной пасты, невольно услышал разговор двух близких родственниц: — Мамочка, а правда, наш Андрюша самый лучший в мире блядун? — Ох, не знаю, Женька, не знаю, — весело рассмеялась в ответ Ксюша. — Поживём, увидим. * * * На следующий день мы с Женькой поехали искать «Журавлёнок». По навигатору нашли его быстро, тем более что он находился в двух кварталах от моего адреса. Женьку по такому случаю одели очень скромненько. Колготочки голубенькие, сарафанчик синенький, кроссовки на липучках и пакет со сменкой. Ребёнок шёл в свой «Журавлёнок», как на приём к стоматологу, вцепившись в мою руку, испуганно глядя по сторонам и тихонько хныкая: — Только ты сразу не уходи… А где все? А ты говорил: бассейн… Андрюша, может, давай завтра? Я минут двадцать назад звонил заведующей, так что нас ждали. Кабинет начальника учреждения дошкольного воспитания был небольшой, но солидный. «Мне бы такой», — позавидовал начальник отделения ОВД. За красивым письменным столом сидела женщина средних лет в элегантном платье, явно купленном не в бутике вещевого рынка. — Виктория Петровна? Здравствуйте, я вам звонил, — робко улыбнулся я, подталкивая вперёд свою протеже. — Доброе утро, Андрей?.. — мило запнулась заведующая. — Васильевич, — подсказал я. — Да, да, Андрей Васильевич. А нашу девушку, соответственно, зовут. — Евгения Андреевна, — неожиданно смело ответила девушка.