* * * Старую раздолбанную «Газель» с затонированными окнами и с цифрами «121» на знаке мы нашли на обочине в ста метрах от усадьбы Бессонова. На мой стук дверь в салон микроавтобуса открылась, и оттуда выпал омоновец в чёрной униформе, бронике, каске и АКСУ за плечами. Чуть приподняв каску, боец приветливо улыбнулся и сказал: — Здорово, командир! Не узнаёшь? Подойдя ближе, я, конечно, его узнал. Это был тот прапор с автостоянки у здания ОВД, который пытал — ся меня «прищемить» во время моего первого приезда в Ярославль. — Узнал. Саня, по-моему? — протягивая парню руку, спросил я. — Так точно. Прапорщик Самохвалов в ваше распоряжение. Сосна мне звонил, ввёл в курс дела. Если будет нужна наша помощь, подключимся. Пацаны, — обратился прапорщик к своим бойцам, — это майор Чапаев из Москвы, помните, я вам рассказывал? — Сколько вас? — Со мной и водителем восемь. Только вот проблема. У ребят в магазинах холостые. Мы ж на тактике были, а не на стрельбах. Так что помощь от нас больше психологическая, — вздохнул с сожалением прапорщик Саня. — Может, это и к лучшему. На территории ребёнок. Действовать нужно ювелирно, Санёк, — с надеждой ответил я. — Васильич, можно я? — спросил у меня Дрозд и продолжил, разворачивая на капоте план усадьбы: — Входа-выхода — четыре, въезда-выезда — два. Входы перекроют опера с постов, а ваша задача — ворота и зачистка территории. Вот эти — парадные и технологический въезд на заднем дворе за гостевым домом. Легенда такая. Я устраиваю шухер на парадном въезде и открываю ворота. И когда охрана начнёт стрелять… — А если не начнёт? — удивившись Ваниной уверенности, спросил командир отделения ОМОНа. — Начнёт, Саня, начнёт! — нащупав в кармане муляж РГД, уверенно ответил Дрозд. — А дальше вы блокируете своей «Газелью» центральные ворота, палите в воздух холостыми и орёте. Как там у вас? Мордой в землю! Работает ОМОН! У нас все психи! — Нет у нас психов! — недовольно сказал кто-то из темноты салона. — Пардон, братцы! Когда всю охрану и обслугу положим на пол, начинаем беглый осмотр помещений и территории. Ищем девочку шести лет и, возможно, её мать. Вот фото этих красоток, прошу ознакомиться, — протянув свой смартфон с фотографией в темноту салона микроавтобуса, сказал Иван. — Вопросы? — Шесть лет ей исполнится через пару недель, — нечаянно уточнил я, посмотрев на Ивана. — Если боевыми шмалять начнут? Наши действия? — спросил кто-то из бойцов. — Если боевыми начнут, у нас есть чем ответить. Ваша задача в этот момент — остаться живыми. Ещё вопросы? Вопросов больше не было. Только Саня, взяв меня за локоть, отвёл в сторону и тихо сказал: — У меня один рожок с боевыми есть. Прорвёмся, командир. — Зачёт, — кивнул я. * * * Первым начал своё показательное выступление Дрозд. Пройдясь по обочине, Иван нашёл в придорожной канаве пластиковую полторушку из-под пива. Из той же канавы набрал в неё бурого цвета жидкость вместе с головастиками, взболтал, как следует, и пошёл в сторону ворот усадьбы Бессонова. Причём чем ближе он к ним подходил, тем больше переставал походить на оперуполномоченного уголовного розыска. Ванька закатал одну штанину джинсов до колен, расстегнул до пупа рубаху и выпустил из штанов один её край, а под занавес взлохматил вихры и вылил себе на голову и грудь из бутылки, пахнущую Мёртвым морем жидкость. Подойдя к входной двери, Иван, корча рожи в объектив видеокамеры, минуту пытался попасть в неё камнем. А когда наконец из-за забора послышалось недовольное: — Тебе чего надо, урод? Пошёл отсюда, пока не накостыляли! Дрозд, рванул на себе рубаху, запустил бутылку через забор и пьяным голосом заорал на всю улицу: — Люську верни, собака! Люди добрые, где ж это видано? Заплатили за час, а сами уже третий мою козу бесплатно пользуют! Отдайте Люську, извращенцы! — Какую на хрен Люську? — занервничал за забором охранник и, включив рацию, передал на пульт: — Валера, тут алкаш поселковый козу свою ищет. Давай я выйду, навешаю ему! — Макаровна! — продолжал истерить старший лейтенант Дроздов, привлекая внимание и пугая проходящих по улице местных жителей посёлка. — Энти чудики за забором козу мою, Люську, насильничают. Иди сюда, свидетельницей будешь! О! Слыхала? Это козочка моя бедная бекает! — размазывая грязь по лицу, тарабанил в железную дверь ногами Ванька. Видно, охранник у ворот получил «добро» от старшего смены отделаться от назойливого алкаша. Щёлкнул дверной замок, входная дверь открылась, и на пороге появился довольно крупного сложения мужик в чёрной униформе. В правой руке охранник держал резиновую полицейскую дубинку. Шагнув за порог, мужик замахнулся на Ивана дубинкой и, изобразив на лице свирепость, заорал: — Я сейчас у тебя на спине такую… Что он хотел такого изобразить на спине Ивана, никто уже не узнает, да и он не вспомнит. Удар ногой в правый бок потряс печень и согнул пополам свирепого мужика с резиновой палкой, а удар коленом в голову поставил жирную яркую точку в его сознании. Ещё пять секунд, и руки охранника были зафиксированы за спиной его же наручниками. Иван вытащил из кобуры отключившегося привратника травмат, а из кармана куртки радиостанцию и побежал открывать ворота. Было понятно, что всё происходящее видел человек, сидящий на пульте перед мониторами видеокамер. Было непонятно, почему так долго не было его реакции. Как оказалось позже, реакция была, просто старший смены был настолько ошарашен быстротой действий еле стоящего на ногах «алкаша», что он пытался поднять тревогу в выключенный микрофон. Человеческий фактор, как говорится. И только когда автоматические ворота уже начали медленное движение на открывание, наконец заработала рация, и Иван услышал: — Внимание! Третий и четвёртый! У нас проникновение! Все к воротам! Пацаны, сейф… Слева и справа по дорожкам вдоль забора бежали два охранника с пистолетами в руках. Чем они были вооружены, с такого расстояния видно не было. Травматы? А если боевые? Прячась за каменную будку охранника у въезда, Иван достал из-за пояса конфискованное оружие. Высунувшись из-за угла, Дрозд выстрелил три раза из травматического пистолета в сторону охранников и заорал издевательским голосом: — Где моя Люська?! Козу отдайте, суки! В ответ прозвучало четыре одиночных выстрела. И в стену сторожки с шипеньем шлёпнулись пули, а на голову Ивана посыпалась штукатурка. М-да! Резиновые пульки травмата так нервы не щекочут! Стрелять прекратили. Дрозд сквозь параллельные окна сторожки увидел, что два охранника встретились на проезжей части, ведущей к воротам, и, укрываясь за густыми туями, медленно приближаются к нему. — Бойся, твари! — заорал Иван и, что есть дури, бросил в сторону охранников муляж ручной гранаты. Охранники после крика Ивана увидели летящий в их сторону овальный предмет и на всякий случай попадали плашмя на землю. Граната пролетела метров тридцать, упала прямо посередине дороги и, прокатившись метра три, остановилась. Взрыва не было. — Валера, он в нас гранату бросил! — послышался истеричный голос в рации. — Замес серьёзный, гаси его! — А взрыва почему не было? — крикнул опешивший от новости старший смены. — А хрен его… несработка… китайская, наверно. — Головы не поднимайте, я его достану! В ту же секунду с веранды усадьбы раздалась длинная автоматная очередь. Стёкла в окнах сторожки разлетелись вдребезги. Металлопластиковые рамы от попадания автоматных пуль деформировались и вылетели из оконного проёма. А Иван… Ванька лежал на спине, прижимая к груди свой ПМ и накрыв голову полой пиджака, чтобы штукатурной пылью не запорошило глаза, и думал: «Да, блин, где эти психи — омоновцы?» Но Саня Самохвалов со своими орлами был уже рядом. Угрожающе хлопая дырявой выхлопной трубой, задним ходом на территорию усадьбы въехала белая раздолбанная «Газель». Прикрываясь микроавтобусом, пригнувшись, двумя небольшими колоннами входило отделение ОМОНа. Замыкал левую колонну я. По команде: «Огонь!» — одновременно затрещали холостыми патронами короткие очереди полицейских АКСУ. Над головами ребят маленьким чёрным облаком поднимались пороховые газы, загрязняя окружающую среду элитного посёлка. От одновременной работы сразу восьми «калашей» у меня заложило уши. Внезапно стрельба закончилась. Самохвалов вытащил из «Газели» старый мегафон с погнутым рупором и, посмотрев в сторону Дрозда, спросил: — Скажешь, лейтенант? — Давай сам! — крикнул Иван. Саня откашлялся в сторону и для пробы сказал: — Раз-раз! Потом насупился и, чеканя каждое слово: — Граждане бандиты! Вы окружены! Бросаем оружие! Всем лежать мордой в землю! Работает ОМОН! Будете сопротивляться — покрошим всех к ёб… будем стрелять на поражение! Потом опять повернулся к Ивану, улыбнулся и заорал, бешено вращая зрачками: — Не дёргаться, суки, мы психи!!! Дрозд одобрительно покачал головой и показал прапору большой палец. Из окна веранды вывалился АКМ, и в проёме окна показались вытянутые руки. Кто-то из охранников крикнул: — Пацаны, не стреляйте! Мы сдаёмся! — Саня, четырёх бойцов в дом, двое пусть чоповцев вяжут и оружие собирают, один на ворота, — крикнул я на бегу, направляясь с Дроздом в гостевой дом за Женькой. Забежав на первый этаж, я громко крикнул: — Женя! Чапаева! Это я! Это… папа! Я пришёл за тобой! Но было тихо. Через секунду откуда-то со второго этажа меня позвал Дрозд: — Андрей! Давай сюда! В детской комнате лицом вниз с руками за головой лежала средних лет женщина ярко выраженной восточной наружности. — Явно ключевая фигура. Гувернантка, наверное. Слышь, китаёза, ты по-русски понимаешь? — заорал Дрозд, присев на корточки возле женщины. — Где девочка? Говори, зараза, или я сейчас тебя. — Не надо… не надо меня. Я с девочкой. Коля её забрал, — запричитала женщина без какого либо акцента. — Какой Коля? Где они? — толкнув тётку стволом пистолета по мягкому месту, крикнул я. — Только что ушли. Стрелять перестали, и Коля взял Женю на руки и побежал к машине, — придя в себя, ответила гувернантка. — Машина где? Быстро! — почти на ухо восточной женщине крикнул Иван. — Там… в беседке под плющом, — махнула в сторону балкона Магриба Абдулатиповна. — Сидеть здесь! — бросил я и побежал вниз. Иван выскочил на балкон и, что есть дури, закричал в сторону ворот: — Саня, вторые ворота прикрой. Там будут прорываться!