— Я не китаёза… — обиженно прошептала Магриба Абдулатиповна, прижимаясь щекой к ламинату и закрывая красивые глаза-щёлочки. — Я — дочь казахского народа. Прямо возле гостевого дома расположилась уютная беседка, вся увитая густыми щупальцами дикого плюща. Из зелёного тоннеля, взвизгнув резиной, стартанул «Ленд Ровер» с тремя одинаковыми цифрами «444» на номерном знаке. От беседки до технологических ворот было метров четыреста. Соревноваться в скорости было глупо. Стрелять — страшно, в машине ребёнок. Ближе всех к цели был прапорщик Самохвалов, скачущий, как сайгак, в сторону вторых ворот по зелёному газону, продираясь между туями и кустами роз. В том, что водитель тяжёлого внедорожника не будет тратить время для того, чтобы открыть ворота, сомнений ни у кого не было. Будет бить! Это понял и Саня. А когда понял, остановился прямо посередине проезжей части дороги, передёрнул затвор своего АКСУ, два раза глубоко вздохнул, поставил ноги для упора пошире и… прицелился. Две короткие очереди и одна длинная резанули по натянутым, как тетива лука нервам. — Не стре-е-е-еля-я-я-яй! Са-а-а-а-аня-я-я-я!!! — орал я, падая на колени. Фонтанчики серой цементной пыли, выбитые пулями калибра 5,45 из тротуарной плитки, которой была вымощена дорога, хорошо были видны водителю. Колян был уверен, что следующая очередь будет по капоту, потом по лобовому стеклу. Парень понимал, что вон тот омоновец, стоящий, широко расставив ноги, прямо посередине дороги, не уйдёт. И даёт ему шанс. Может быть, последний шанс в его короткой и бестолковой жизни! — Малая, держись!!! — крикнул Колян, и резко нажал на тормоз. Машина, проюзив метров пять, остановилась, уткнувшись «мордой» в розовый куст. Открылось стекло водительской двери, в проёме окна показалась левая рука водителя с растопыренными пальцами. На мизинце болтался подвешенный за спусковую скобу ПМ. Следом показалась правая рука, держащая двумя пальцами обойму пистолета. — Женька! Женька! — кричал я на бегу, задыхаясь от волнения. Задняя дверь открылась, и из неё неожиданно выпал неуклюжий трёхцветный щенок. За ним, крепко держа в руках поводок, выпрыгнула живая и здоровая Женька. Увидев меня, она рванула навстречу, волоча на длинном поводке упирающегося собачонка. Уткнувшись мокрым носом мне в шею, она негромко сказала: — Ну, наконец-то. А где мама? Давай сегодня в садик не пойдём… — Мама. — в нерешительности завис я. — И мама скоро будет дома, не волнуйся… дочка. — Мне тут Тиму подарили… нравится, пап? — подтянув поближе к нам своего щенка, спросила Женька. — Классный, — ответил я, погладив пытающегося лизнуть меня Тиму. — Только вот Боцман. — Ничего, я с Боцманом поговорю и всё ему объясню. Он хороший, — улыбнулась мне Жека. Увидев Самохвалова, сгоняющего у ворот в одну кучу всю охрану усадьбы, я крикнул ему: — Сашка! Спасибо, брат! Тот улыбнулся и молча махнул мне рукой. Только теперь я понял, как правильно думал и чётко действовал этот простой полицейский прапор в этой непростой ситуации. Надо будет запомнить парня. Проходя мимо стоящего на коленях с руками за головой Коляна, Женька насупила бровки и строго сказала, щупая свой лоб: — Дурак ты, Коля! Я из-за тебя шишку набила! Вот, смотри… Допрашивающий Коляна Дроздов подбежал ко мне и вполголоса, чтобы не слышала Женя, доложил: — Водила раскололся, можем ехать. Пилить туда часа полтора. До темноты успеем. Бывший Химкомбинат. Во искупление грехов бандос обещает нас туда сам доставить. Имеет смысл, Васильич. Времени мало осталось. А он знает, где именно они твою жену держат. На этой тачке и поедем. Охрана комбината машину и его знают, пропустят без проблем. Там за хоботы всех и возьмём. Времени, действительно, до вечера было мало. И что у Бессонова на уме, одному богу известно. Наверняка и о нашей операции по освобождению младшей Галкиной-Чапаевой ему уже известно. Правда, о результате он ничего не знает. Ну, так мы ему расскажем. Нужно было торопиться. Уже у самой машины позвонил Сосновский: — Андрей Васильевич, к вам выехала следственная группа со спецами. Через полчаса и я подтянусь. Как у вас? — Всё в норме. Выдвигаемся дальше по плану. Твои парни молодцы, особая благодарность Самохвалову. Забрать у тебя его, что ли? — Только попробуй! Да он и сам не пойдёт, — как-то не очень уверенно ответил Сосновский. — Денис, а ничего, если я тебе свою дочку оставлю на денёк? — поинтересовался я. — Оставляй, конечно, моим мальчишкам веселей будет. Ты пока её к Самохвалову пристегни, от него не убежит, — охотно согласился Дмитрий. — Денис, а ничего, что она у меня с собачкой? Маленькой такой, — на всякий случай спросил я. — Васильич, у меня дома кот! — озадаченно ответил Сосновский. — Ничего страшного, вот и потренируется, — ответил я ничего не понявшему Сосне. * * * В «Ровере» мы с Иваном сидели на заднем сидении. Стёкла в джипе были наглухо затонированы, и, что творится внутри машины, с улицы видно не было. Со слов Коляна, охрана комбината была вооружена так же, как и охрана усадьбы Бессонова. Частное охранное предприятие «Кольчуга» так же принадлежала их хозяину. Всего на комбинате в одну смену держали человек десять-двенадцать бойцов плюс дежурный кинолог и четыре натасканные на охрану служебные собаки. В офисе вместе с Бесом постоянно находились два его личных вооружённых телохранителя и боец по особым поручениям Вадик. Позагибав на своей руке пальцы, Дрозд почесал затылок и, нисколько не смутившись, задумчиво выдал: — До хрена, однако… придётся повозиться, Васильич. Без шума никак не обойтись. — Ничего, Ваня. Есть у нас с тобой один козырь. Очень такой конкретный, я бы сказал, козырь. Колян, останови машинку за тем перекрёстком, — приказал я. Что это был за козырь такой? Фамилия козыря была Тюрин, а звали — Степан Петрович. Бывший мой подчинённый и сотрудник моего отдела, а ныне капитан ФСБ, замначальника отдела оперативного реагирования. Когда-то я ему здорово помог в одной непростой жизненной ситуации, что послужило толчком для его карьеры. А потом дал все возможные рекомендации для его нынешней службы. Так что капитан Тюрин, как бы это сказать, немного был мне должен. К тому же освобождение насильно удерживаемого заложника как раз его профиль. Нужно дать капитану шанс отличиться. Пусть «палку» заработает, или «птицу», или как там у них… Выйдя из машины, я сел на лавочку у пустой остановки троллейбуса и набрал номер, по которому ещё никогда не звонил. Во время моего рассказа Стёпа молчал, только один раз переспросил: — Как, говоришь, жену зовут? Ксюша? Мою тоже Ксюша! Стёпа был сообразительным парнем. Помолчав немного, коротко сообщил: — Бессонов у нас в разработке. Рановато немного, но раз так получилось. Ждите нас, сами не лезьте. И Ваньку придержи, знаю я этого морпеха безбашенного! Отбой! Из окна уже махал Дрозд, видно, случилось что-то важное. Пришлось поторопиться. — Васильич, а нам шеф звонил, — улыбаясь, «обрадовал» Дроздов. — Жуков, что ли? — Да если бы! Сам Бес. Спрашивал, где мы? В смысле, где сейчас Колян. И как всё прошло, — ответил Иван. — И как всё прошло? — настороженно спросил я. — Ты знаешь, Андрюха, зауважал я нашего Николая. Как по писаному! Героически прорывался, ушёл от погони, спас ребёнка. Короче, на приличную премию наврал наш Колян! А Бес, мол, дай с Женей поговорить, а Колян — не могу, говорит, пришлось усыпить, чтобы не травмировать детскую психику. О! Каково, а! — восторженно пересказывал Дрозд. — Неплохо, — согласился я. — Если и дальше тупить не будешь и крупных косяков за тобой нет, может, и условкой отделаешься, — пообещал я внимательно слушающему Дрозда Коляну. — Крупных нет, начальник. Я по мелочам всё… серьёзных дел не доверяли. Я ж недавно у Беса, — скороговоркой затараторил Колян. — За дорогой смотри, — предупредил я оживившегося Коляна. — Ты вот мне честно скажи: кто моего сына кастетом? — Так это Вадик. Беспредельщик он. Гнилая порода у человека. Так вроде смотришь — улыбается… а сам у себя в голове планирует, как тебе кишки выпустить. Он у Беса по всяким стрёмным делам, — глядя на дорогу, мрачным голосом ответил Колян. — Беспредельщик, значит. — как бы про себя повторил Дрозд. — Я вот еду и всё думаю. А попёр бы я на этого омоновца с автоматом, если бы один был, без девчонки в машине? Вопрос. Но, думаю, попёр бы. Дурак я! Всё судьбу испытываю. Получается, я вашей малой жизнью обязан. Всё время помнил, что у меня дитя в машине, — задумчиво поделился с нами Колян. — Вот ведь как. Спасибо, парень. — тихо ответил я, наблюдая за Николаем в зеркало заднего вида. — Командир, Сосна звонит, — протянул мне трубку Дрозд. — Да, Денис! Как у вас? Уже на месте? — поинтересовался я. — На месте… мать его, — как-то невесело ответил майор. — Из нашего Следственного комитета звонили. Сказали, что занимаемся самоуправством, что переданные из Москвы материалы не являются доказательной базой. Что сейчас своих людей пришлют и что тебя нужно немедленно задержать и передать операм Следственного. Вот так! — Чем я могу тебе помочь, Сосновский? — поинтересовался я, перемигиваясь с Дроздом. — Знаешь, что, Андрей Васильевич… твою. Позже поговорим. Приезжала моя жена, забрала твою Женьку с собакой. Учти, вернёшься — задержу! — сердито отчитал меня Сосна. — Тем более что повод есть. — Согласен. Тогда точно на рыбалку поедем, — засмеялся я и отключил телефон. Ответочка бизнесмену Бессонову А. И. от майора Чапаева А. В. № 2 В бывшем кабинете генерального директора Химкомбината находились два человека. Оба сидели в креслах друг напротив друга. Хотя, конечно, слово «друг» здесь абсолютно не уместно. Если учесть, что по общечеловеческим понятиям слово «друг» — это человек, связанный с кем-то близкими, хорошими отношениями, взаимной симпатией, основанной на взаимопонимании, то в данном случае напротив друг друга сидели, как минимум, чужие люди. Ну, да, они сидели в креслах. Вот только у одного из них (а это была Ксения) руки и ноги были примотаны скотчем к ножкам и подлокотникам. На журнальном столике между ними стояла бутылка хорошего итальянского белого вина, два чистых бокала и большое блюдо с фруктами. Бессонов привстал, разлил вино в бокалы и, придвинув второй ближе к Ксюше, криво улыбнувшись, сказал: — Что-то ты сегодня, милая, не в духе. Ты не стесняйся. Угощайся, пожалуйста. — Бессонов, что с Женькой? Когда её привезут? — тихо спросила Ксюша, пытаясь высвободить руки. — Ну не хочешь — как хочешь, — засмеялся Бес. — А я уже решил, что ты смирилась, хотел одну ручку освободить, выпить вместе. Везут, везут нашу Женечку. Я, надеюсь, и Костю везут, если мент твой не врёт. Да мы сейчас его и спросим. Дело к вечеру. Бес достал из ящика письменного стола новую сим-карту и поставил её в телефон. Затем, набрав мой номер телефона, дождался соединения и поставил свой на громкую связь, чтобы разговор слышала Ксюша. — Мент, как продвигаются дела? Где мой брат? Ты в курсе, что у тебя время на исходе?