— Слушайте, а дознаватель наш где? — спросил я. — Побежала в магазин колготки покупать, — невозмутимым тоном ответил Шароев. — Кстати, а что там с этими… с колготками? — спросил я, посмотрев на Лядову. — Ну, это точно не ко мне, — почему-то хихикнув, ответила, отвернувшись к окну, Лядова. — Ладно, не в колготках счастье. Рассказывайте по сути дела. И ребята, дополняя друг друга, толково рассказали мне о результатах предварительного расследования. Совершено ограбление частной квартиры, принадлежащей бывшему сотруднику ФСИН полковнику Жудов Олегу Андреевичу. Ограбление совершено нагло и дерзко прямо среди рабочего дня. В квартире находилась одна супруга полковника в отставке — Жудова Зоя Петровна. Позвонили в дверь, попросили подписаться в ведомости по проверке вытяжной вентиляции. Поняв, что пожилая женщина сомневается, успокоили, сказали, что в квартиру даже заходить не будут. Нужна только подпись. Ну, Зоя Петровна и открыла… Ворвались два человека в рабочих спецовках с «балаклавами» на головах. Со слов хозяйки, всё произошло настолько быстро, что она испугалась уже примотанной скотчем к креслу с кляпом во рту. Бандиты сразу спросили у хозяйки, где находится сейф с алмазами. Зоя Петровна, глядя на огромный нож, которым они размахивали перед её лицом, долго не сопротивлялась и всё показала. Правда, сказала, что ни про какие алмазы она не знает и, как сейф открывается, не знает тоже. Сейф оказался небольшим, что сначала удивило грабителей. Но Зоя Петровна подсказала им, где у них в квартире есть большая сумка. В благодарность за это бандиты даже развязали женщине отёкшие ноги. Сейф положили в сумку и благополучно вынесли. — А где был сам полковник? — Олег Андреевич ездил за город в район Зеленограда дачу смотреть, — неожиданно ответила вошедшая в кабинет Блекис. — Они в Москву переехали только в начале этого года. Андрей Васильевич, я потерпевшую опрашивала. — Понял, Галина Яновна, продолжайте. — Установлено, что Олег Андреевич уехал дачу смотреть ещё вчера днём. Дача принадлежит его бывшему сослуживцу, Соломину Якову Ивановичу. Встретились, посидели, как водится, договорились по цене, ударили по рукам и опять посидели… В общем, домой хозяин вернулся только сегодня утром. Так что ограбление было совершено не сегодня, а вчера. Развязал жену, сказал, чтобы та никуда не выходила, и поехал к нам. Не позвонил, а поехал. Я так поняла, что у него что-то с нашим генералом… — Всё? — Да если бы! — вступил в разговор Шароев. — Звонят «свистку» (участковый), он в это время с нами в квартире был, и говорят, что в подвале этого дома нашли «свежий» труп с огнестрельным. — Ну, нашли и нашли, — не понимая, какое отношение имеет посторонний труп к нашему ограблению, возмутился я. — Так мы тоже сначала… а тут дежурный уже мне звонит и говорит, чтобы вся бригада в подвал спускалась, раз мы рядом. Ну и сказал, что «важнячка» уже к нам выехала. Но не это главное, Васильич. Возле трупака открытый сейф нашли. Как потом оказалось, тот самый, — выдал новость Шароев. — Ну, мы сразу туда… — Андрей Васильевич, я к себе пойду документы оформлять. Да и Виолетта Юрьевна обещала заехать, — как-то спешно засобиралась дознаватель Блекис. Но я заметил, как закрыл глаза и прикрыл себе рот Шароев. Как, сжав губы, опустила голову Светлана… После того как из кабинета вышла Блекис, я, естественно, спросил: — Может, хватит? Одна без колготок бегает в резиновых тапочках, эти глаза закатывают… Что случилось, Магомедыч? Дав время этим трём обормотам посмеяться (Дрозду эту историю рассказали раньше меня), я приготовился слушать. Рассказывали, кто как умел. — Наша дознавашка, как узнала, что в подвале дома «свежий» труп обнаружили, сразу ко мне приставать начала, типа, ни разу на труп не выезжала. Можно хоть одним глазком… — начал Шароев. — Я говорю, мол, не твоё это дело, соседей с участковым опрашивайте, сейчас следачка приедет… — Ну, она и правда на трупы не выезжала. В компетенцию дознавателя тяжкие не входят, — умничала Лядова. — Так она самой Корниенко позвонила, и та ей разрешила. Представляешь, Васильич? Ладно, спускаемся в подвал, а там… ступить негде. Такое впечатление, что бомжи со всего района туда испражняться ходят. Вонь такая! Кучи дерьма кругом… — A y самого входа вообще две свежие, — сморщившись, уточнила Лядова. — Идём, как по минному полю, фонариками светим. Блекис одной рукой за мой ремень зацепилась, второй нос зажала и сзади крадётся след в след, — опять заржал Шароев. — А тут и Виолетта Юрьевна подъехала. Трупешник сразу нашли, он возле слухового окна лежал. Здоровый такой дядька лет пятидесяти. Руки синие от татух, весь в перстнях… видно, седелец бывший. Пуля в правый глаз вошла и через затылок вышла. Её потом из стенки выковыряли, — совсем как заправской опер, выдала Лядова. — Ну да. Мы с судмедэкспертом, Васиным, труп ворочаем туда-сюда, и Васин диктует следачке повреждения на трупе. Тут я его ещё раз перевернул… А так как трупак «свежий», из его лёгких воздух начал выходить, причём с низким таким звуком. И со стороны непосвящённому кажется, будто покойник ещё бубнит что-то по инерции. Явление, в общем, обычное. Но обычное для тех, кто знает. Наша-то ещё ничего, — одобрительно посмотрев в сторону Светланы, похвалил Шароев, — а дознавалка… Напряглась вся, как будто ей зуб удаляют, и спрашивает: «Кто это?» Ну, я как-то внимания не обращаю, говорю: «Труп. Ну, не нравится ему, что его тревожат. Возмущается, подлец». А тут судмедэксперт Васин начал труп опять на спину переворачивать, и тот как зарычит! Смотрю, а дознавашка наша боком, боком… а потом как побежит в сторону выхода! И тут этот придурошный Васин как завоет дурным голосом… — Ой, я сама чуть не… — честно призналась Лядова, опустив руки ниже живота. — Да так натурально! Как собака Баскервилей! А я ещё, сдуру, три раза ногами топнул, а там же пустота… как в склепе, блин. Эхо! Подождав, пока мы с Дроздом успокоимся, Магомедыч продолжил: — Ну, вот. А дознавашка как заверещит дурным голосом! А тут ещё Виолетта Юрьевна отвлеклась от протокола да как заорёт: «Стой, дура, в говно вляпаешься!» Слышим: ноги шлёп-шлёп, потом: «Ой! Ай!» Скрежет металла, и всё стихло, — закончил Шароев, вытирая слёзы. — Тут Виолетта Юрьевна мне говорит: «Ну, вы и барбосы! Пойди посмотри, что с ней», — продолжила рассказ Лядова. — Выхожу, смотрю — стоит скромненько так на одной босой ноге к нашему автобусу прислонённая. Спрашиваю: «Ты как, Галь?» А она мне: «Света, я кажется уписялась. И вот ещё…» — и на свои… грязные ноги показывает. — А ещё по дороге в темноте разбросала все протоколы осмотра места происшествия, что в квартире писала, потеряла папку с протоколами допросов потерпевшей и свидетелей. Потом умудрилась налететь головой на ржавый канализационный стояк и потеряла босоножку, — начал подсчитывать убытки Шароев под наш с Дроздом дружный хохот. — Ага! И уже на выходе вляпалась босой ногой в те самые свежие кучи… — скорчив гримасу, закончила доклад и Лядова. — Повеселили. А документы? — спросил я. — Папку мы нашли, бумаги собрали. Доехали до пожарного гидранта, где товарищ Блекис колготки сняла и отмыла свои ножки. Правда, с мокрыми трусишками мы ей помочь не смогли. — Ладно, всё, что ни делается… Товарищи офицеры, прошу нашего дознавателя этим инцидентом не донимать и впредь на этом досадном инциденте внимание не акцентировать, — громко сказал я, подойдя вплотную к входной двери кабинета. — А также прошу в дальнейшем не проявлять чрезмерное любопытство, выходящее за рамки должностной компетенции. Моя речь была прервана бурными аплодисментами личного состава. Так и порешили. Босяки, блин! * * * Как-то без стука и предварительного доклада в кабинет к операм решительным шагом вошла полная женщина средних лет, в брючном костюме строгого покроя. Густые русые волосы были завязаны «в хвост», а немного служебный макияж так и не смог скрыть её довольно симпатичные черты лица. «Следачка», — догадался я. «Старшая важнячка», — печатными буквами отпечаталось в мозгу. — Ты Чапаев? — кивнув в мою сторону, спросила Виолетта Юрьевна. — А ты Корниенко? — ответил я звонкой монетой. Улыбнувшись уголками губ, следователь по особо важным делам Следственного комитета Корниенко В. Ю. протянула мне правую руку и негромко сказала: — Таким тебя и представляла. Только почему-то с усами. Пойдём пошепчемся? Уже в моём кабинете, сидя на диванчике, Виолетта Юрьевна, глядя на репродукцию портрета Чапаева, спросила: — Прадед? Не похож. Ты хоть бы усы отрастил, Чапаев. — Пробовал. Хреново растут. Клочками как-то. Рад знакомству, Андрей. — А я, Андрюша, Виолетта Юрьевна… — вальяжно покачивая мощной ногой, ответила «важнячка». — А я… — Да ладно, шучу я! Только Виолой не называй, не люблю, — рассмеялась Корниенко. — С материалами по Еремееву ознакомилась, хорошо поработали. Думаю, прижмём парня. Завтра наутро первый допрос. Тебя пока не трогаю, вопросов по оперативному расследованию нет. — Ты знаешь, я не думаю, что парень будет отпираться. «Чистуху» он написал, адвокат у него серьёзный. Если надо, за него «сирийцы» впишутся. А у этих ребят связи крепкие. От себя личная просьба, Виолетта… Юрьевна. Разберись. Не «казни» парня, — попросил я. — Всё будет по закону, Андрей. Никто бензин в костёр подливать не будет. И ответчик, и потерпевшие из нашей системы. Тут уж как прикажут-с, — глядя мне в глаза, негромко ответила Корниенко. — По делу ограбления квартиры бывшего полковника ФСИН давай поработаем, пока тёпленькое. О твоей способности брать горячий след наслышана. Личный контроль за ходом расследования будет осуществлять ваш генерал. Он сейчас мне сам об этом сказал. С делом успел ознакомиться? — Не совсем. Правда, о том, как Блекис по «минному полю» бежала, рассказать успели, — улыбнувшись, ответил я. — Да. Развели девку. Кстати, это я тебе её сплавила. Ещё спасибо скажешь. Въедливая, дотошная работяжка. Ты скажи своим жеребцам, чтобы ребёнка не обижали. — Скажу. А что я о хозяине ни от кого ничего конкретного не слышал? Дачу-то купил? — поинтересовался я. — А я думала, не спросишь. Само собой напрашивается мысль, а почему бы ограбление и убийство не объединить в одно дело? Ограбили, сейф уволокли, а потом нашли его выпотрошенным в подвале этого же дома, да ещё в обнимку с трупом. Жудов Олег Андреевич, полковник в отставке, ещё полгода назад был начальником ИК № 12/41 строгого режима в Архангельской области. Служил он там в этой должности ни много ни мало, аж двенадцать лет, — читая из своего блокнота, сообщила Корниенко. — Алмазы добывал? — усмехнулся я. — К добыче драгметаллов и драгоценных камней заключённых не допускают. Они там, Андрей, лес валят. Родине древесина позарез нужна. Есть при зоне и мебельный цех. Но про алмазы ты верно поинтересовался. Зона расположена практически на границе с так называемым коренным месторождением алмазов. Меня наивный вопрос грабителя: «Где алмазы, мать твою?» — очень заинтересовал. Хотя, если судить по обстановке в квартире, машине, на которой ездит хозяин, и даче, которую он собирался покупать, о круто обеспеченной старости не скажешь. Полковник как полковник, — развела руками следачка. — Хорошо, есть версии? На что нам обратить внимание? — По ограблению мы с твоим дознавателем работу распределили. По убийству работаю я… и ты. Пока ждём результаты экспертиз. Мне нужна медицина, обследование сейфа, баллистика… ну и необходимо установить личность убиенного. И ещё. Просьба… — И следачка, со значением посмотрев на потолок, продолжила: Потерпевших сюда не таскайте. Уважаемые пожилые люди… Обеспечьте допросные мероприятия на месте преступления. Со слов хозяина, в сейфе были только документы и небольшая сумма денег. Задала ему вопрос об алмазах, но реакция была такая, будто он и вопроса моего не слышал. Но желваки на скулах играли. Всё, Чапаев, как вы там говорите? По коням? — протягивая мне руку на прощание, спросила Корниенко. Рукопожатие было не мужским. Я бы даже сказал — нежным… * * * Пока мои опера рыли носом землю, выясняя, были ли действительно в сейфе алмазы, я решил выяснить, куда же пропало ожерелье с брюликами госпожи Анжелы. Подобрав по пути свою выращенную в домашних условиях «воровку», мы поехали за город. Туда, где живут состоявшиеся в этой жизни простые москвичи. Жилой комплекс был рассчитан на любой буржуйский кошелёк. Здесь рядом «ютились» трёхэтажные «нищебродские» таунхаусы, шикарные двухэтажные коттеджи и роскошные виллы, размером похожие на средние школы. И этот уголок достатка носил неброское, но запоминающееся название — Венеция. Это был такой прикол от застройщика. Просто рядом с посёлком протекала летом пересыхающая речка, зеленел поросший густой ряской пруд, и гудело всевозможным гнусом почему-то фиолетовое болото. Охранник на шлагбауме среагировал на Ксюшу и, приветливо поздоровавшись, пропустил нашу машину на территорию, оставив у меня по этому поводу кучу вопросов. Задать я их не успел, так как шикарный коттедж Анжелы оказался совсем рядом. — Ксюш, давай договоримся «на берегу». Ты во время наших переговоров молчишь и грустишь от тяжёлых мыслей. Изредка киваешь головой и говоришь «да». «Нет» не говоришь никогда. Понятно? — спросил я, заглядывая в Ксюшины прямо на глазах погрустневшие глазки. Охранник коттеджа, глядя на нас через решётку ворот, сначала пропускать не хотел. Пришлось показать ему удостоверение и зло сказать: — Открывай. Арестую.