Между прочим вечерело. К шлагбауму жилищного комплекса «Уютный» мы подъехали раньше обещанной силовой поддержки. Рядом с «хижиной» охраны стоял здоровенный «секьюрити» и со скучающим видом возил по асфальту прутиком, играя с уличным котом. Посигналили. Охранник обернулся, медленно приблизился к моему открытому окну и устало сказал: — Пропуска нет, не пущу. Парковка на территории запрещена. Я молча достал удостоверение и показал его заинтересованному лицу. Но «лицо» уже потеряло к нам интерес и, помахивая прутиком, шло в сторону лишайного кота. Героически таранить полосатую железную трубу желания не было. Позвонил командиру группы «СОБРа»: — Вить, привет, а вы где? — Морду поверни, мы за тобой стоим, — недовольным голосом ответил подполковник Жданов. — Вить, а нас не пускают, — пожаловался я, подмигивая Лядовой. — Твою ж… Приходько, разберись… Маслами шевели, Приходько! Из чёрного микроавтобуса с затонированными стёклами, стоящего прямо за нами, вышел Толик Приходько. Экземпляр размером с половину моего внедорожника. Сотрудник лёгкой трусцой подбежал к играющему с котом и у меня на нервах охраннику и что-то интеллигентно тому объяснил. Уже через десять секунд разобравшийся с проблемой Толик Приходько протискивался в дверь микроавтобуса, а охранник с лицом, покрытым красными пятнами, еле попав дрожащей рукой в нужную кнопочку пульта, поднимал шлагбаум. У нужного подъезда вышли из машин и, набрав код, вошли в подъезд. — Серый, остаёшься здесь. Крикну — поднимешься. Приходько и Элвис, по лестнице. Я с операми на лифте. Побежали, — негромко рыкнул Жданов и нажал кнопку лифта. Зашли в лифт. Поднимались недолго, квартира клиента находилась на четвёртом этаже. Зло глядя мне в глаза, подполковник, спросил: — Андрюх, ну вот скажи… Обязательно сегодня было? Нельзя до завтра подождать? У меня у дочки в детском саду утренник сегодня. Жена, б…, сожрёт! Хоть домой не возвращайся! — Интересно, с каких это пор утренники стали вечером проводить? — чтобы как-то оправдать меня, спросила у собровца Лядова. — Действительно… — сделав паузу и выдохнув, уже спокойным тоном ответил Жданов. Приехали. На лестничной площадке перед открывшимися дверями лифта стояли Приходько и Элвис, о чём-то мирно разговаривая. — Лоси… — тихо буркнул Жданов, проходя мимо. Открылась соседняя квартира, и из неё вышла грузная женщина в домашнем халате с мусорным ведром в руках. Сделав пару шагов к люку мусоропровода, женщина, оцепенев, остановилась и, глупо улыбаясь, вдруг сказала: — Здравствуйте, товарищи! А Чусовы дома. Я сама слышала, как дверь хлопнула. Не дойдя до мусоропровода, женщина развернулась и, не сводя глаз с похожих на японских ниндзя из мультиков мужиков, исчезла в недрах своей квартиры. — Двести двадцать шестая, — заглянув для верности в айфон, подтвердила Лядова. — Звони. — Здравствуйте, — после шороха за дверью сказала Лядова и, поправив причёску, громко продолжила: — Нина Семёновна, я деньги собираю на ремонт подъезда. Вы сказали, что сдадите. — Какие деньги, девушка? — быстро открывая замки, возмущённо запричитала хозяйка. — У нас же управляющая… — Работаем! — гаркнул Жданов, оттесняя Нину Семёновну. — Серый, поднимайся! Придерживая под руки насмерть перепуганную Нину Семёновну Чусову, мы с Лядовой вошли в квартиру сразу после «СОБРа». — Нина Семёновна, а где комната вашего сына? — Здесь, налево… — А где ваш сын? — Не знаю. Не ночевал… На звонки не отвечает, — испуганно озираясь, отвечала хозяйка. — Чисто… — Чисто… — Чисто, — один за другим послышались рапорта сотрудников. На шум из кабинета вышел хозяин. Ближайший к нему боец тут же перехватил его тихо хрустнувшую правую руку и хотел было уже уложить лицом в паркет… — Отставить, Приходько. Осмотри санузлы, — крикнул Жданов. — А в чём, собственно… Ниночка?! — встревоженно переходя на фальцет, позвал глава семьи. — Ваня, я в Вовочкиной комнате. Они нашего Вовочку ищут, — крикнула супруга. — А что? Что сделал наш порядочный мальчик? — недоумевал Иван Михайлович. — Ваш порядочный мальчик сбил на пешеходном переходе старушку с собачкой, — скорбным голосом поведал я, — и скрылся с места преступления. — И что… — театрально заламывая руки, наморщила носик Нина Семёновна. — Бабушка жива. Пока. А вот собачка… Сегодня похороны, — своевременно подключилась Лядова, подавая Нине Семёновне стакан с водой. — Послушайте, мы могли бы взять на себя часть расходов… Я о лечении бабушки, конечно, — искренне глядя мне в глаза, пообещал Иван Михайлович. В «скромной» пятикомнатной квартире с двумя санузлами Вовочку Чусова мы не нашли. По показаниям родителей, в последний раз сын был дома вчера вечером. Поужинал, переоделся и, сказав, что переночует у друга на даче, уехал. Оттуда и в университет поедет. Большим сюрпризом для родителей был наш рассказ о том, что в Университете финансов и права Владимира Ивановича Чусова в этом семестре ещё не видели. И стоит вопрос о его отчислении. К какому другу и куда поехал Володя, родители тоже не знали. Да, заметили, что Вовочка стал каким-то нервным, грубым и раздражительным. Но это они связывали с очень сложной программой в университете, усталостью и размолвкой с невестой Мариной Саблиной. За время всего разговора фраза: «Наш Вовочка — порядочный мальчик», — была произнесена любящими родителями раз десять, не меньше. Прощаясь, я попросил Чусовых передать сыну, что мы очень ждём его признательных показаний. Пусть, сучонок, подёргается. А по пути в «управу» ещё и прослушку телефонов Чусовых у следачки запросили. Выходя из квартиры, я услышал хлопок дверцы гигантского холодильника. Вернулся. У огромного «Шарпа» стоял Приходько с куском колбасы во рту. На мой вопросительный взгляд, ничуть не смутившись, боец ответил, тщательно пережёвывая «Московскую сырокопчёную»: — Васильич, хотел посмотреть, что в таких аппаратах хранят. Это ж бомбоубежище, а не холодильник. — Посмотрел? Ну и на выход, — шёпотом скомандовал я. Ну, как дети малые, честное слово! Вовочки порядочные… У семьи Чусовых был крепкий стабильный бизнес. Оба были медиками по образованию, но в определённый момент и он, и она поняли, что управлять выгоднее, чем лечить. За двадцать с небольшим лет успели сделать многое. Открыли три медицинских центра в спальных районах столицы. Ими руководил глава семьи — Иван Михайлович. А при медицинских центрах работали реабилитационные кабинеты и аптеки, которыми командовала Нина Семёновна. Так что народ болел, бегал по врачам, оздоравливался и покупал лекарства под одной крышей. А потом опять бегал по врачам и опять покупал лекарства… Короче, вариантов оплат за услуги было много, а счёт в итоге был один. Семья не бедствовала. Вовочка Иванович в семье был один. Из-за вечной нехватки времени и сил по большому счёту заниматься мальцом маме и папе было некогда. Но мальчик как-то окончил школу и поступил в Университет финансов и права, который был через два квартала от дома. Ну, как поступил… Папа с членом вступительной комиссии встретился и… В конце концов, все болеют… За поступление в универ мальчику подарили «субару». Он даже сам научился сессии сдавать. И, по его понятиям, получалось не очень дорого. Ну, а на двадцатилетний юбилей папа выкатил сыночку «лексус» с голубым бантиком на крыше. Вот где радости было у Вовочки! И всё как-то хорошо у него складывалось: и богатые папа с мамой, и беспроблемная учёба в престижном учебном заведении, и «тачка» под задницей классная, и «тёлочка» на переднем сидении — модельной внешности. Но чего-то всё-таки не хватало недорослю… И скоро он понял чего. Драйва! Судьба нечаянно забросила его в одну компанию молодых людей, помешенных на «заряженных тачках». Как правило, все ребята были выходцами из хорошо обеспеченных семей и имели возможность кататься на очень престижных машинах. Но просто кататься было мало, нужно было доказать, что у тебя самая крутая «тачка», а ты — самый крутой стритрейсер. Гоняли на пустых участках дорог, как правило, в пригороде, подальше от трасс с большим движением. О «покатушках» знали патрули ППС И ДПС. Они и «продавали» гонщикам время, обеспечивая им некоторую неприкосновенность. Чусу эти сумасшедшие гонки сразу понравились. И хоть у него была не самая «заряженная» тачка, Вовочка неплохо крутил баранку и бывало, что и выигрывал. Всё это очень не нравилось спокойной и уравновешенной по характеру Маринке, с которой Чус встречался ещё со школы. Они часто ссорились из-за его нового увлечения. Вова обещал «завязать» с уличными гонками, но врал и опять приезжал к очередному сбору лихих уличных гонщиков. Сумасшедшая скорость и неконтролируемое чувство риска затягивали парня, как наркотик. * * * Галин Юрий Григорьевич «откинулся» почти год назад. «Чалился» по 213-й статье УК РФ, части второй (злостное хулиганство). Избил и ограбил с парнями двух мужиков, идущих после зарплаты домой. При задержании оказал сопротивление сотрудникам полиции. Сунул заточку под бронежилет «ППС-нику». Попался он один. Сокамерники в СИЗО подсказали, что, если он будет держать язык за зубами, срок дадут меньше. Потому как в группе, да с применением… это уже «особо злостная хулиганка». Так и получилось, но раненого полицейского не простили. Получил «пятёрочку»! Первый год отсидел на «малолетке», так как был ещё несовершеннолетним. Остальные досиживал на взрослой зоне под Иркутском. Гапе повезло, работал в автомастерской по ремонту техники. Руководил работами местный «зэк» с погонялом Стартёр. Тот, действительно, получил срок по-глупому, а до посадки работал инженером в одной известной автогоночной команде. Стартёр и научил молодого Гапу «железо крутить». Его дружок, Валерка Бирюля (Биря), который избежал зоны исключительно из-за молчания Гапы, за это время успел окончить Московский автомобильно-дорожный колледж, отслужить в армии и устроиться на приличную работу в автосервис. Встретились, попили водки, поговорили… Через неделю Биря договорился с хозяином автосервиса и привёл на смотрины своего дружка. Бывший срок пришедшего на собеседование парня хозяина нисколько не смутил, сам по малолетке срок тянул. Его прежде всего интересовали профессиональные навыки автослесаря. Ну, Гапа, и показал… За три часа сам, в одиночку, снял с «вольво» движок и раскидал его до винтика. Хозяин молча покачал головой и серьёзно сказал: — Работай. Узнаю, что воруешь, сам зубы выбью. Гапа, улыбаясь, согласился, а отвернувшись в сторону, тихо сказал: — Обломишься. Сам, чай, не бессмертный… * * * В тот вечер Гапа с Бирей работали в ночную смену. На трудовые подвиги особо не тянуло. Да и клиент поздним вечером «в гости» не рвался. Биря смотался в ближайший магазин и затарился пивом и чипсами.