Старший смены службы безопасности, дежуривший в фитнес-центре в выходные, уже ждал меня на своём рабочем месте. Показав фотографию Старикова, я попросил его найти на записях камер наблюдения все моменты, где он «засветился», включая наружную фиксацию. Всё-таки приятно иметь дело с адекватными бывшими коллегами. В течение двадцати минут он нашёл семь эпизодов, где бодибилдер Стариков самозабвенно наращивал мышечную массу, самовлюблённо наблюдая за собой в огромные зеркала. Последним было «кино» с его участием уже на улице, там, где он вышел из двери тренажёрного зала и начал движение вдоль фасада здания, пока не скрылся за поворотом. — Записать на диск? — задал вопрос оператор. — Да, конечно, — кивнул я, на «шару» наливая себе вторую чашку кофе. — Диск есть? — Шутишь? — Подарок заведения, — улыбнулся бывший коллега, доставая из ящика компьютерного стола новенький компакт-диск, — ничего не меняется в ментовке. * * * После тренажёрного зала я прошёлся пешком по маршруту Старикова до забора стройки. Стройкой это трудно было назвать. Что-то (и, видно, давно) развалили, но вот складывать в правильном порядке кирпичи пока не начали, хотя стройматериалы уже завезли. Стройку охраняли… Ну, как охраняли? Сторожа бухали целый день у себя в вагончике или сплавляли по-тихому цемент и экспроприировали кирпич незначительными партиями. В воскресенье на встречу с клиентом к пролому в заборе выдвинулся сторож Джафаров. Шёл он не молча, а жизнерадостно напевая таджикскую народную песню о чём-то там бескрайнем и необъятном… Это и спугнуло садиству-ющих бандитов. — Здесь ты его нашёл? — спросил я сторожа, пытаясь заглянуть в его амбразур ки глаз. — Здэсь… точно здэсь, — кивал круглым лицом Джафаров. — А кровь? Я не вижу крови нигде, Джафаров! — осматривая грунт, битый кирпич и осколки строительных блоков, удивлялся я. — Человека поломали, а крови нет. Может быть, не здесь всё было? — Здэсь, начальник. Много менты приезжал, смотрел. Здэсь бедный лежал. Я боялся, что умер… А кров вэсь в нём остался! — убеждённо объяснял сторож законсервированного объекта, стараясь не дышать в мою сторону. В отчётах оперативной группы, выезжавшей на место преступления, действительно значилось, что в воскресенье, в двенадцать десять по московскому времени, на станцию «Скорой помощи» поступил звонок от гражданина Джафарова о том, что он на своём объекте обнаружил труп мужчины. Выслали «труповоз» и позвонили в полицию. При погрузке тела в катафалк последнее зашевелилось, приведя слегка нетрезвых сотрудников ритуальных услуг в замешательство. Пришлось повторно вызывать «скорую». Хорошо ещё, что на месте был вменяемый судмедэксперт, который и оказал травмированному необходимую первую помощь. * * * Дроздов пробился к подмосковному посёлку Чёрные Воды через московские пробки ближе к концу рабочего дня. Наверное, из-за этого самого «конца» настроение у участкового инспектора, старшего лейтенанта Иванцова С. М., стремительно приближалось к нулю. Начальник позвонил и сказал, чтобы сидел на своём рабочем месте и не рыпался. Едет шишка из Управления по поводу смертоубийства на этом чёртовом озере. Которое и озером назвать было стыдно. Так… болото, наполовину поросшее камышом, кишащее комарами-людоедами. Да и приличной рыбы там отродясь не было. Зимой эта лужа промерзала до дна, а летом в её чёрной жиже только тритоны да ужи барахтались. А, ну ещё местные алкаши — Петрович с Барковым — туда ходили самогонку пить с удочками. Ритуал у них такой был после выхода на пенсию. Участок милиции находился в торце одноэтажного здания поселкового правления с окнами на площадь. Вот на неё практически бесшумно и выкатился автомобиль — чудо британского автопрома — «Mini coper» Светланы Лядовой, за рулём которого сидел старший лейтенант Дроздов. «Ни хрена, какие полицаи в столице модные!» — подумал Иванцов, нахлобучивая на голову пыльную фуражку. — Иванцов? — выходя из машины, спросил Дроздов, глядя на местного участкового поверх зеркальных очков. — Так точно, — отдал честь сотруднику Управления участковый, роняя из-под мышки папку, которую он взял с собой для солидности. Порыв ветра раскрыл упавшую папку, но из неё ничего не посыпалось и не разлетелось. Потому как пустая была. — Поехали на место, — усмехнулся Дроздов. — По дороге всё расскажешь. А эти где? Свидетели твои? — Так а я их на место преступления отправил. Как только позвонили, я их и отправил. Сидят, комаров кормят. На вашей поедем или на моей? — кивнув головой в сторону перекосившейся «буханки», спросил Иванцов. — Садись, — закрывая дверь, ответил Дрозд и, дождавшись, когда участковый, восторженно озираясь по сторонам, деликатно усядется на сидение рядом, тронулся в путь. Он знал куда ехать. Вернее, это знал GPS-навигатор, заботливо установленный английским пролетариатом в салон их отечественного автомобиля. — Ваша? — осторожно погладив глянцевый пластик панели одним пальцем, спросил Иванцов. — Служебная, — зачем-то соврал Дроздов. — Ну, рассказывай. — Так а что рассказывать? Я ж писал… Петрович и Барков в тот вечер принимали алкоголь на берегу озера. Разожгли костёр, разложились, как говорится, ну и побухивали себе мирненько под стариковские разговоры. А на другом берегу сидели ещё двое. Ну и тоже чокались кружками под костерок. Но те двое были приезжими, так как рядом с ними машина стояла. «Рено Логан», — заглянув в свои бумаги, прочитал Иванцов. Нужно было успеть до наступления темноты, и Дроздов нещадно жал на педаль акселератора, подпрыгивающего на ухабах, нежного городского автомобильчика. Недалеко от колеи просёлочной дороги, огибавшей озеро, они увидели две мужские фигуры, одетые в старую вылинявшую камуфляжную форму, чёрную на коленях, заднице и локтях. — Здорово, мужики. Это вы здесь в тот вечер отдыхали? — спросил Иван, выходя из машины. — Показывайте. — Нет. Здесь пацаны друг дружку поубивали, а мы вон там сидели, — махнул на другую сторону озера один из мужиков. — Как не здесь? Мне нужно место, где вы самогон пили, мужики. — Короче, Петрович, залазьте в машину, на вашу точку поедем, — по-хозяйски скомандовал участковый. Ване ничего не оставалось делать, как открыть задние двери «купера» и запустить в салон новых пассажиров. Петрович и Бурков, шоркая пыльными берцами, кряхтя и цокая от удивления и восторга языками, втиснулись на заднее кожаное сидение. Ехали недолго. Озеро было густо поросшее камышом, и само зеркало воды еле просматривалось. Выйдя из машины, Иван оценил, видно, давно обустроенный лагерь. Небольшой деревянный столик, вмурованный в землю, и две такие же лавочки. Недалеко чернело потухшее кострище с двумя рогульками, торчащими из земли. — А ничего так, — улыбнулся Иван, — симпатично. Значит, вот тут вы вчера и сидели? А те где? Покажи направление… — Так… а прямо напротив нас. Вон просвет в камышах видишь? — ткнул корявым пальцем на ту сторону неширокого озера Петрович. — И что? Что происходило-то? — нетерпеливо переспросил Дроздов. — Да сколько можно, Матвеич? Тебе рассказывали, из области ментам рассказывали два раза… — начал серчать второй пенсионер, закуривая. — А вот сколько надо, Бурков, столько и будешь рассказывать, — грозно насупился Иванцов. — Это тебе не самогонку хлестать, тут дело серьёзное. Убийство, понимаешь? Дроздов сел на одну из лавочек, а на другую, напротив себя, усадил поселковых пенсионеров. Потом достал чистый лист бумаги и нарисовал на нём овал, по конфигурации похожий на озеро. На одном берегу нарисовал стол с лавочками и две человеческие фигурки. На другом тоже две фигурки, но рядом с ними машину. Поставил время — 19–00. — Так было, правильно? — спросил у дедов Иван. — Так, — сказали в унисон «рыбаки», кивнув седыми головами. — У нас с собой приёмник был. Как раз в семь часов про спорт начали говорить. — А крики на том берегу вы услышали примерно минут через двадцать пять. А потом у них всё стихло, и костёр погас. Так? — продолжал допрашивать Дроздов, читая копии допросов. — Так, — качнулись вперёд мужики. — Друзья, а вот в этот промежуток времени — с девятнадцати до девятнадцати двадцати пяти что-нибудь было? Ничего не видели, не слышали? — допытывался Иван. — Нет. Всё было, как написано, — ответил Петрович. — Раньше было, — как-то не очень уверенно ответил Бурков. — Не понял… что раньше было, дед? — встрепенулся Дроздов. — Подожди, Бурков. Ты мне раньше говорил… — начал нервничать участковый Иванцов. — Да подожди ты! — прикрикнул на Иванцова Иван. — Что раньше было, Бурков? Рассказывай, дорогой! — Где-то минут за пять до сигнала точного времени слышу звук какой-то от дороги. Смотрю: мотоцикл остановился, а на нём двое. Один слез и к нам, значит, идёт… — Когда это? А почему я не помню? Ты чего мелешь, Бурков? — толкнул товарища в бок Петрович. — Да ты, баран, в это время в камыши отлить пошёл. Хотел прямо здесь, а я тебя, значит, послал… — возмутился Бурков. — Мы тут культурно отдыхаем, а ему, видишь ли, приспичило. — Сам ты баран, Бурков! — обиделся Петрович на друга. — Заткнулись, ветераны самогонных войск! Что дальше было, Бурков? Не перебивать мне свидетеля! — грохнул кулачищем по столу Дроздов. — А что дальше? Этот мужик, не доходя метров пятнадцать до меня, забрало своё на каске поднял и крикнул… фамилия такая короткая… хохлятская вроде, — задумался Бурков, хлопая себя по лбу костлявой ладонью. — Вспоминай! Вспоминай, папаша! Пузырь поставлю… — подняв руки к небу, запричитал старший лейтенант Дроздов. — Вспомнил! — долбанул себя по коленке кулаком Бурков. — Кричит: «Тищук, это ты?» А я ему и отвечаю: «Нет, сынок, нету тут таких. Тута только мы с Петровичем». Вот и всё. Ну, он как бы рукой махнул, развернулся и к мотоциклу пошёл. А тот, который сзади сидел, показал ему на костёр напротив — через озеро, значит. Они и поехали в ту сторону. А тут и ты, Петрович, подошёл и говоришь, что комары зае… и надо удочки сматывать. — А вот это помню, — мотнул головой Петрович, — точно комары зае… — Так, коллеги. Перебираемся на место преступления, — довольно потёр руки Дрозд. — Слышь, паря, а насчёт пузырика дядю не обманешь? — прищурив глаз, поинтересовался Бурков. — Да чтоб я сдох, папаша, — улыбнулся Ванька, — грузимся! * * * Нужно было торопиться. Сумерки осенью наступают незаметно, но стремительно. Приехав на место преступления, Иван отошёл от «группы поддержки», связался со мной и коротко доложил: