— Что с вами случилось, Татьяна? — спрашивала корреспондент у лежащей на больничной койке пациентки. — Ничего особенного… воды отошли во время поездки. Запаниковала… если бы не этот… — А кто пришёл вам на помощь? — совала под нос Татьяне микрофон настырная девушка с НТВ. — Чапаев! Я сначала думала — издевается мужик, а он и правда Чапаев. Мы с мужем хотели за границей рожать, а Чапаев вот сюда меня привёз. Наверное, так и надо. Девки! На фиг вам Швейцария? Рожайте дома! Чапаев поможет! — весело засмеялась, держась за живот, гражданка Грибова Т. И. — А как ваш малыш себя чувствует? — Врачи говорят: хорошо. Я им верю. Муж хотел сына Владимиром назвать, как президента. Но теперь решили, что Андрюхой будет, как Чапаев. Слышишь, Чапаев? — привстав на локтях, прямо в камеру крикнула Татьяна. — В честь тебя Андреем назовём! Только один эпизод репортажа Ксения демонстративно старалась не смотреть. Это когда, как факел, вспыхивала новенькая дорогущая белая «ауди». И от неё шарахались, набирая скорость, встречные и попутные участники движения. А рядом ни пожарных, ни полиции, никого… Ночь! Женька уже спала, когда в дверь квартиры неожиданно кто-то постучал (не звонили, значит, свой кто-то). На пороге с большим блюдом в руках стояла наша соседка Фира Самойловна. — Извините, что поздно, знаю, что Женечка уже спит… Я тут пирог с рыбкой испекла, а он, гад, такой огромный оказался. А я думаю, дай, ребяткам отнесу. Их много, они съедят. Вы не беспокойтесь, я все косточки, чёрт бы их побрал, повыбирала. Можно кушать спокойно. Провожая соседку, я шепнул ей на прощанье: — Тёть Фир! А нас скоро больше будет… — Ой! Та я знаю, Андрюшечка! Оно ж видно. Ходит твоя, как рИба минтай примороженная… Ну, дай Бог тебе здоровья, подполковник ты наш дорогой! — Майор… * * * На ходу нюхая рыбный пирог Фиры Самойловны, я пошёл на кухню. Из кармана кителя послышался звонок телефона. — Твой, — тихо сказала Ксюша, как на эстафете забирая у меня пирог. Звонил Чегевара: — Андрей Васильич, привет. Вы завтра во сколько на службу отбываете? — Привет, Эрнесто! Ксюха ж без документов, поэтому я всех развожу. Садик, фитнес… — Короче, потерпевший! Я завтра в половину восьмого буду у твоего подъезда. Спустишься, заберёшь Ксюшины документы, — довольным голосом объявил товарищ Че. — Да ладно! Прямо вот так? Взяли уродов? — задал вопрос я, несколько удивившись оперативности коллег. — Взяли. Мне бы надо, чтобы Ксения Владимировна написала официальную заяву. — Завтра обменяемся. Мы тебе заяву, а ты нам ксивы, — согласился я. — А с пэпээсниками Вася разобрался, не в курсе? — Разобрался. Водителя слесарем в автомастерские перевёл, а старлея… Думаю, заставит рапорт написать, засранца, — честно ответил Эрнесто. — Ну, ему видней. До завтра. Спасибо, друг! Через пять секунд мне на телефон пришло несколько фото. На них были сняты задержанные автоподставщики на фоне покуроченной чёрной «БМВ» седьмой серии без заднего бампера. Их лица были… в общем не совсем фотогеничными были их лица. Думаю, оказали сопротивление при задержании. Ну, а как ещё объяснить… * * * После всех этих «мультиков» спать легли поздно. Ксюша, прижавшись ко мне, тихо спросила: — Андрюш, а как ты думаешь, те, кто тебя разжаловал, телевизор смотрят? — Смотрят, Ксюш… смотрят. Спи… — Андрюш… — А… — А министр твой, Колокольцев, телевизор смотрит? — не унималась беременная пока ещё гражданская жена. — Думаю, да… спи, давай. — А президент… — Нет… Не думаю. У него на телевизор времени нет. Ему Песков всё потом рассказывает, — думая, что так и есть, ответил я. — А Танька твоя хорошая… — засыпая, вспомнила вдруг Ксюша. — Какая Танька? — насторожился я, задержав дыхание. — Ну, эта… роженица потерпевшая. Мы тоже Андрюшкой назовём, — уже погружаясь в сон, еле шевелила губами Ксюша. — Не понял… — Ну, что опять не понял, Андрюша? — недовольно заёрзала ногами под одеялом моя любимая жена. — Сына нашего Андрюшей назовём. Я лежал, осторожно положив руку на Ксюхин животик, смотрел в потолок и счастливо улыбался, не понимая, почему слёзы затекают прямо в уши. Вот такая нескучная жизнь у пока ещё подполковника Чапаева!