* * * Своим девчонкам я не говорил о проблемах на службе, но их маленькие сердечки всё равно что-то чувствовали. Но был и позитив. Особенно радовалась новым переменам Женька. Она теперь ездила в свой детский сад «Журавлёнок» только со мной на ярко-красном «попугае». Самостоятельно выпрыгнув из детского кресла машины на асфальт у дошкольного заведения, Женька, заложив руки за спину, пару раз обходила вокруг «паджерика» и, пнув ботинком по колесу, глубокомысленно говорила детским басом, косясь на проходящих мимо одногруппников: — Бать, а резину на передке поменять бы пора. — Понял, поменяем, Евгения Андреевна, — присаживаясь на корточки у колеса, соглашался я. Мы ходили по выходным на премьеры ТЮЗа, дразнили приторможенных зимой обезьян в зоопарке, закармливали батонами толстых диких уток, лебедей и крыс на городских прудах, кидали цветы на цирковую арену дрессировщице лошадей, а маленькие пони подбирали их и ели. Правда, я заметил, как в последнее время изменилась и Ксюша. Она подолгу наблюдала, с застывшей на лице улыбкой, как мы возимся с Женькой. Стала какой-то неторопливой и домашней. На работе не задерживалась, а на её книжной полке добавилось несколько толстых книжек о кухне разных народов. «Взрослеет», — определил я для себя. Семейный ужин подходил к концу. Именно сегодня я хотел объявить своим девушкам, что у меня на службе случились некоторые изменения. И что завтра, пока я буду «живо общаться» с суворовцами, им нужно будет съездить в «Военторг» и купить мне две пары новых полицейских погон, с двумя просветами. Так как в понедельник я выхожу на службу опять майором. Совсем не вовремя позвонил Дрозд и трагическим голосом объявил: — Шеф, мы всё знаем… — Ну, знаете и знаете… В понедельник увидимся. Изменения только на погонах, в остальном всё остаётся, как прежде. Ты скажи, что у тебя? — спросил я, отвернувшись в сторону от любопытных маленьких ушек. — Всё стандартно, Васильич. Выговор, лишили квартал-ки, ну и… отозвали твоё представление. Ничего, переживу. Мы же всё правильно сделали, да, шеф? — Даже не сомневайся! Кстати, от Жданова тебе привет и наилучшие… Нужно было нам всё-таки не две, а одну минуту этому беспредельщику давать, — перейдя на шёпот, сказал я. — Мы с тобой ещё и не такое переживали, Ваня. Подожди маленько, месяца через три я на тебя повторное представление на капитана подам. Главное — не косячить больше. — Спасибо. Шеф, даже не знаю, как сказать… Но она всё никак не решится сама. В общем, Лядова в понедельник рапорт о переводе будет подавать. Они со своим папой решили, что так девочке будет лучше. Ты не ругай её, Чапай, ладно? Светка вторую неделю пишет и рвёт рапорта, пишет и рвёт. А тут смотрю, третий день в папке носит. Значит, решила, — виноватым голосом отчитался Дрозд. — Я понял Иван. В понедельник порешаем. Будь, — попрощался я с Дроздом. Закончив телефонный разговор, я развернулся лицом к закипающему на кухонном столе электрочайнику. Две пары небесно-голубых глаз «рисовали на мне» вопросительные знаки. — Андрюш… Андрюша, а что опять случилось? Или это ещё одна информация «для служебного пользования»? — чуть слышно, с обидой в голосе прошептала Ксюша, рывочками начиная двигать в мою сторону свой стул. — А что такое «изменения на погонах»? Вам Юдашкин другие погоны придумал? Круглые? — распахнув от удивления глазищи, заёрзала на диванчике Женька. — Ну, как вам… я, собственно, давно хотел. Не знаю даже, как сказать. Сам сталкиваюсь с этим впервые, — путано начал объясняться я, с тоской поглядывая на холодильник, где сиротливо мёрзла от невнимания бутылочка русского алкогольного напитка. — Раз так, и я, наверное, кое о чём вам сообщу. Думаю, время пришло, — сказала Ксения, решительно встав между мной и холодильником. — Так, да? — вдруг вскочила со своего места Женька. — Тогда и я вам тайну открою. Обалдеете! — Кто начнёт? — задал вопрос я, заинтригованный таким поворотом событий. — Ты начинай! Ты самый старый! — нагло выкрикнула Женька и села на пол между Тимкой и Боцманом. — Хорошо. Долго объясняться не буду. В общем, на работе у меня случились неприятности, и меня разжаловали. Было у меня по две звезды на погонах, а с понедельника останется по одной, — объяснял я преимущественно Женьке, показывая ей то два пальца, то один, — ну, а если серьёзно, то был я подполковником, а стану опять майором. Понятно, надеюсь? Удивительно, но выражение лица у Ксюши после моего объявления так и не изменилось. Как было томно-влюблённым, так и осталось… Она сидела, с ногами забравшись на стул, подперев свои розовые щёчки ладошками, и, не мигая, смотрела куда-то выше моего лба. — Ксюнь, ты чего? — Чапаев, а я у тебя седую волосинку вижу, — улыбнувшись, тихо сказала она. И только Женька восприняла мою невесёлую новость со свойственной ей жизнерадостностью. — Ура! Мой папа опять майор! Ма, скажи, майор же лучше, чем подпла… подплаковник? Ополовник какой-то, не полицейский. Пока выговоришь! А тут… раз! Майо-о-о-р! — весело верещал ребёнок, возбуждая домашних животных и соседей. Поняв, что никто меня не собирается жалеть, никто мне не соболезнует, не сочувствует и посыпать голову пеплом не пытается, я под шумок задал вопрос Ксении: — Извиняюсь, а у вас какие проблемы? Группа «самооборонщиц» превзошла своего тренера и избила банду хулиганов? — с ехидцей в голосе спросил я. — Чапаев… — с некоторой обидой ответила Ксюша, — я даже не знаю, как сказать. Но меня точно не разжаловали. Скорее, наградили… — Правда? Ну… ну, поздравляю, дорогая. Рад за тебя, — промямлил я, пока не понимая, о чём идёт речь. — Поздравлять пока рано, Чапаев. Поздравить можно будет месяцев через семь. Если захочешь, конечно, — опустив глазки, грустно ответила Ксюша. — Ксюш, ты о чём? Говоришь как-то… — Па! Ты что, дурак? У нас мама беременная! — закричала и запрыгала, как мячик, маленькая шестилетняя женщина — Женька. — Как? А ты откуда… Ксюнь, это правда? А я, действительно, дурак… Мелю, что попало……ты о чём, ты о чём… Вот балда! — Чапаев… я не поняла. Так ты рад? — спросила Ксюша, глядя на меня своими полными слёз глазками. — Девочка ты моя любимая! — дрожащим голосом почти простонал я и, подхватив свою дюймовочку, своего домашнего ангелочка на руки, закружил вокруг холодильника. — Ура! Наша мама беременная! — кричала в восторге Женька, открыв форточку кухонного окна. Тимошка лаял, как сумасшедший, поддавшись семейному ликованию, Боцман шипел и гонялся за Тимошкиным хвостом… В общем, семья потихоньку сходила с ума от неожиданной и невероятно радостной новости. — А я смотрю, ты какая-то не такая… Задумчивая, медлительная… — заметил я, усадив Ксюшу себе на колени. — Да, мне на работе тоже говорили, что я тормоз, — уткнувшись мне в грудь, неожиданно вдруг всхлипнула будущая мать моего будущего ребёнка. — Ну-ну, ты чего? Дурочка моя! — попытался я успокоить Ксению. — Вот именно, что дурочка… Скоро буду почти многодетной матерью, а мужа настоящего до сих пор нет, — высморкавшись в край моей футболки, заявила Ксюха. — Нет, ну я же… — Я же… я же… — уже в голос зарыдала Ксения Владимировна. — Сам дурра-а-ак! — Пап, вот ты скажи честно… Ты на нас с мамой жениться хочешь? — поставила вопрос ребром Евгения Андреевна. — Хочу! — выпалил я, не думая о последствиях. Женька в два прыжка подлетела с дивана на кухонный подоконник, открыла форточку и, напрягая свои детсадовские голосовые связки, закричала на всю улицу: — Ура! Папа на нас с мамой и братиком будет жениться! Обещал! Все слышали? — Женька, закрой окно, простудишься! — радостно прогундосила её мамаша. — Ну, всё, Чапаев, не отвертишься! — поцеловав меня в породистый нос, сообщила потенциальная невеста. — Кстати, а почему с братиком? А вдруг ещё одна кудрявая девочка, а? — Точно братик будет. Я уже ему и имя придумала, — мечтательно посмотрев на потолок, сообщила Женька. — Хочешь, угадаю, какое? Сашка! Как у дружка твоего, Саньки Архипова, — засмеялась Ксюша, прижавшись ко мне. — Ну, мам! Так нечестно, — заныла Женька, запрыгивая на моё второе колено. — Так, девочки, стоп! А третий сюрприз? Жень, что там у тебя случилось? — поинтересовался я, осторожно прижимая к себе своих женщин. — Ой, у меня такое… — радостно защебетала Женька, — у нас скоро котята будут… или щенята! Ну, пока ещё не ясно… Представляете?! — Не понял… Как это? — вопросительно посмотрев на Ксюшу, задал вопрос я, понимая, что котята со щенятами — это уже… — А вот так! Я два дня назад сама видела, как наш Тимошка на Боцмана сзади напрыгнул и давай дёргаться. Ну, вот… — глядя на меня ясными глазами, сообщила Женька. — В смысле… что «ну, вот»? — заинтересовалась и наша мама, ткнув меня локтём в печень. — Ну, что тут непонятного? Я в саду об этом друзьям рассказала, а Сашка Архипов подумал, подумал и сказал, что после этого… всего… ну, у животных детки появляются. Значит, скоро и у нас кто-нибудь появится, — искренне веря в то, что говорит, объясняла нам просвещённая Женька. — Много твой Сашка знает. Жень, природа не так устроена, — начал издалека объяснять суть проблемы я, — если бы у нас были кошка и кот или кобель и… собака-девочка… — Тихо! Всем тихо: по телику нашего папу показывают! — тыча пальчиком в экран кухонного телевизора, закричала Женька. Ксения подскочила с моих коленок и, схватив пульт, сделала громкость на полную. И действительно, во весь экран красовалась фотография подполковника Чапаева Андрея Васильевича в парадной форме (видно, в отделе кадров Управления фотографией разжились), и пресс-атташе МВД хорошо поставленным голосом сообщала новость населению страны: «Вчера ночью на перекрёстке улиц Генерала Жулина и Веселовской произошло дорожное происшествие. В результате заноса автомобиль «ауди» врезался сначала в мусорные баки, стоящие на обочине, а затем его отбросило на металлическое дорожное ограждение. Водителем оказалась двадцатипятилетняя Грибова Татьяна Игоревна, находящаяся на восьмом месяце беременности. Случайным свидетелем аварии оказался подполковник полиции Чапаев Андрей Васильевич. Опытный оперативник, оценив обстановку, понял, что медлить нельзя. Рискуя собственной жизнью… Я повторяю… рискуя собственной жизнью, подполковник Чапаев освободил пострадавшую и вытащил из заблокированного автомобиля. Затем, уложив беременную молодую женщину, у которой на тот момент уже отошли воды, в свою машину, подполковник Чапаев в сопровождении снегоуборочной машины доставил её в районную больницу. Там их уже ждали специалисты. В настоящее время жизнь Грибовой Татьяны Игоревны и родившегося малыша вне опасности. А теперь посмотрите запись уличной камеры видеонаблюдения, и вы поймёте, дорогие телезрители, почему я сделала акцент на «риске для жизни». Ну а дальше пошёл сюжет, нарезанный с записей сразу нескольких камер наблюдения. Вот белая «ауди» «рыскает» по дороге. Поворот. Тут её начинает крутить… Пластмассовые, полные отходов мусорные баки срабатывают как амортизаторы и буквально отбрасывают от себя алюминиевую машинку. «Ауди» начинает «танцевать» по скользкому асфальту и, раскручиваясь, врезается в металлическое ограждение дороги. А вот и я подъезжаю, мигая аварийными огнями. О! «Поскакал», Чапаев, поскальзываясь на гололёде! Суечусь вокруг машины, не могу попасть внутрь. Зачем-то стучу в водительское окно. Наконец-то… Открываю заднюю дверь и исчезаю в салоне искорёженной дорогой машины. Проходит буквально секунд тридцать… Подъезжает снегоуборщик. Мы с парнем-водителем выбиваем переднюю пассажирскую дверь и вот уже моя жо… И вот я спиной назад пячусь из салона «ауди», держа болтающую ногами госпожу Грибову почти за грудь. Слава Богу, вылезли… беру её на руки и бегу к своей машине. Ага… вот, поехали! А это что? Хлопок, яркая вспышка, взрыв… А этого я что-то не помню… Мы уже уехали за поворот… Ага, мы уехали, а через какие-то секунды короткое замыкание под капотом «ауди» — и взрыв! Вот оно как было! Прилично рвануло. О, как крышка багажника полетела… Видно, бак машины был заправлен «под завязку». — Чапаев… ты с ума сошёл? — тихо прошептала Ксюша. — Ксюш… я человека спасал… двух, — так же тихо ответил я. — Мам, у папы работа такая… человеков спасать, — объяснила маме Женька. Репортаж на эту тему в тот вечер шёл практически на всех центральных и не очень каналах. После каждого такого репортажа мои девчонки бросались ко мне и зацеловывали своего героя. А интервью с новоиспечённой мамашей растрогало мою Ксюху до слёз.