Максим подошёл к таджику, у которого когда-то великолепный импортный костюм с серебристым отливом теперь был похож на спецовку забойщика крупного рогатого скота. На удивление «иностранец» истошно заорал и начал брыкаться, не подпуская к себе Приходько. — Ты идиот? — поинтересовался Макс. — Я тебе помочь хочу. Давай штаны твои снимем, я тебе рану промою и перевяжу, пока скорая приедет, — пробовал объяснить спецназовец, сопровождая свой монолог, как мне показалось, не очень этичными пояснительными жестикуляциями, похожими на принуждение к совокуплению. Но таджик, грозно вращая глазами, продолжал брыкаться и выкрикивать непонятную фразу: — Рав ба керам… рав ба керам!!! — Да пошёл ты, — обиделся Макс, подняв с земли оружие наркоторговца за самый край ствола, — но учти, я запомнил «рав ба керам». Слышь, ты, оленевод, если это что-то обидное, приду в больничку и башку тебе откручу, — уже как-то беззлобно пообещал Приходько, с интересом разглядывая трофей. Жалел, наверное, что я здесь. А то бы точно заныкал великолепный австрийский пластиковый, на семнадцать патронов, «Глок-17». * * * Операция по захвату подозреваемых в убийстве сотрудника полиции и ликвидации крупной наркодилерской сети по распространению наркотических средств была успешно завершена за тридцать две минуты. С обеих сторон потерь не было. С нашей стороны был один раненый — исполняющий обязанности командира оперативной группы СОБР майор Харитонов (себя я раненым не считал, хотя пару стаканов крови потерял и назад ехал, лёжа на животе, в машине скорой помощи). У противника были ранены трое. Один получил сотрясение головного мозга средней тяжести. Двое получили пулевые ранения мягких тканей ягодицы. Кто второй? Корень попытался прорваться, отстреливаясь из «макара», через центральный въезд на своей резвой «хонде». Не повезло… Его вовремя увидел Элвис. А я всегда говорил… Элвис жив! Элвис видит всё! Пуля прицельно угодила аккурат в его левую половинку кожаной задницы. Корень с криком на полном ходу вылетел из седла, а спортивный байк, промчавшись ещё метров пятьдесят, врезался в бетонный забор. Жаль, мотоцикл после такого кульбита восстановить будет невозможно. Всего было задержано двенадцать человек (в том числе три гостя с юга). «Тяжёлая кавалерия», «драгуны» и «сёстры милосердия» после нашего доклада по инстанциям приехали быстро. Начальники из криминальной полиции и наркоконтроля долго и важно ходили по территории базы, одобрительно кивали, о чём-то переговариваясь, и благодарно жали нам руки. Приехала и представитель Следственного комитета. Конечно, это была старший следователь по особо важным делам Корниенко Виолетта Юрьевна. Подполковник юстиции хотела поговорить с таджиком в окровавленном дорогом костюме, но тот отворачивался от неё, натягивая трубки с физраствором, и презрительно шипел: «Пашмак… пашмак», — и зачем-то проводил пальцами по своим бровям. — А кто-нибудь знает, что он мне сказал? — мило улыбаясь, спрашивала Виолетта Юрьевна у сотрудников с восточной внешностью. — А хрен его знает, — честно признался полковник Воронин, — но переводчика на допрос потребует, сука, хотя вижу, русский понимает. Вот у него и спросите, Виолетта Юрьевна. Тут всё просто… пашмак. Почти, как башмак. Сотрудники Минздрава тут же оказали первую необходимую медицинскую помощь нуждающимся и развезли кого куда. Кого в ближайшую больничку под неусыпный пригляд нарядов ППС, а кого в ведомственный госпиталь МВД. Ну, а меня по моей же просьбе доставили в медучреждение по месту жительства, к Михал Иванычу. В нашей районной больнице мне рану обработали, стянули скобами и перевязали, а Миша, по доброте душевной, дал надеть свою чистую медицинскую спецодежду голубого цвета. Следующим этапом были сто граммов коньяку, а потом ещё… и мне пришлось ехать домой пассажиром на раритетной ГАЗ-24 «Волга», за рулём которой сидел заведующий Травматологическим отделением. * * * Криминалист-эксперт Георгий Вахтангович Гагуа, заполняя какой-то формуляр на капоте служебной машины, громко удивлялся, глядя почему-то на Приходько: — А что за ранения такие? Почему все в жо… в смысле, в ягодицы? Кто-нибудь мне может объяснить? Это что сейчас, мода такая? — Приказ выполняли, — подталкивая к автозаку задержанного, хмуро ответил старший лейтенант Приходько. — В смысле — приказ? По жопам стрелять? — крайне удивился эксперт, ловя падающие с носа очки. — Приказ был, — улыбаясь, ответил подошедший старший лейтенант Элвис с уже зачехлённой снайперской винтовкой на плече, — при необходимости стрелять на поражение по мягким тканям конечностей. Жора, ягодицы можно считать мягкими тканями задних конечностей? — Ну… ну в принципе можно, — немного неуверенно ответил эксперт. — Ещё вопросы? — подмигнув Элвису, спросил, нахмурив брови, Приходько. Коллеги из Наркоконтроля на базе банды Савченко, с помощью специально обученных собачек, нашли в специально оборудованных тайниках и конфисковали три килограмма героина и двенадцать килограммов гашиша. По окончании следствия нам за содействие «нарикам» обещали премию. Главное теперь — раньше этой премии на пенсию не выйти. Наркоторговец из Таджикистана, действительно, затребовал на допрос, кроме адвоката, ещё и переводчика. Вот от этого переводчика старший следователь Корниенко и узнала, что означает таджикское слово «пашмак». Короче, шлюхой он назвал эту замечательную, ранимую, скромную женщину и мать двоих детей. Про другие слова и выражения этого «грубияна» я и говорить не хочу. В общем, не завидую я ему… * * * Домой я явился, одетый в голубые одежды хирурга-травматолога, с перевязанной до самого подбородка шеей, придерживая двумя руками падающие брюки. Слегка пьяный и уставший, как… Да нет в Москве такой собаки! Мои девчонки спали. Я включил чайник, безвольно посмотрел на урчащий холодильник и сел в своё любимое кресло… Проснулся от того, что меня шатали… Вернее, пытались перекантовать с кресла на кухне на кровать в спальне. Справа пыхтела, прикрывая свободной рукой своё кругленькое пузико, Ксюша. А слева тянула меня за руку, смешно отклячивая свою круглую маленькую попу, Женька. Она скользила босыми ножками по кафелю и что-то весело бормотала, наступая на длинный подол своей ночнушки. — Женька, ты аккуратненько… аккуратненько, не вспугни нашего папку, — шёпотом просила Ксюха, — а то опять убежит, и двое суток не увидим. — Ма, посмотри, он глаза открыл? Тяжёлый… я пукнуть хочу… а при нём стесняюсь, — на полном серьёзе ответила Женька. — А я чаю хотел… — неожиданно для себя сказал я, усаживая своих девчонок себе на коленки. — Давай завтра, — положив свою головку мне на грудь, предложила Ксюша. — Ой… — съёжившись, тихо сказала Женька. — Пукнула? — шепнул я покрасневшей вдруг Женьке. — Чапаев, а что это у тебя за шарфик такой? — удивлённо спросила Женька, осторожно щупая бинт на моей шее. — Андрей, ты ранен? — встревоженно прошептала Ксюша, включая свет ярче. — Поцарапался… — прикрываясь рукой от яркого света, недовольно ответил я, — были там… короче, стекляшка отлетела… — Слушай, Чапаев, честно говоря, я не так себе представляла нашу совместную жизнь, — присматриваясь к небольшому пятнышку крови на повязке, раздражённо шептала Ксюха. — Это же совсем рядом с головой… — А я тебе… — Молчи… Ну, думала, воскресенье не воскресенье, зато отпуск у полицейских большой, можно поехать куда-нибудь. Может убежать среди ночи, зато премии приличные и социалка. Нежных слов не дождёшься, ладно, думаю, сама дундука научу, — вернувшись на мою коленку, серьёзно рассуждала моя пока ещё сожительница. — Так мы ж… — Молчи, тебе говорят! — боднула меня в грудь своей растрепанной головой Женька. — В цирк обещал? Не пошли. В зоопарк тоже не пошли. Мы даже уток на наш районный пруд кормить ходить перестали. А в кино когда? — сорвалась на писк девочка дошкольного возраста, спрыгивая со второй моей коленки, понимая, что детство проходит стремительно и безрадостно. — Это когда Дроздовы у нас женятся? Через полтора месяца? Надо будет со Светкой поговорить. Ой, подруга, не того ты выбра-ла-а-а-а-а! — дурашливым голосом нараспев заголосила Ксения. — Ма… а тётя Света сама ж мент! — выпучив глазищи, заявила дочка. — Это да-а-а-а… — звонко засмеялась Ксюша. — Два сапога — пара! Я молчал, потому что до сих пор не смог на эту тему поговорить со своими родными. Я понимал, что с новостью о трагической смерти Светланы Лядовой надо пока повременить. Не нужно разрушать раньше времени фантастические планы этих двух ангелочков. Пусть придумывают себе наряды на свадьбу Дроздовых, причёски, цвет маникюра, торжественные речи и тосты. Пусть в шутку ссорятся, споря, на чьей стороне они должны сидеть. Со стороны невесты Светланы или со стороны жениха Ивана. Пусть слёзы будут потом. Да и подарок уже купили… * * * Наступили третьи сутки с начала расследования и поисков убийцы сотрудника полиции лейтенанта Лядовой Светланы Ивановны. В связи с открывшимися новыми обстоятельствами к делу подключили усиленную следственную группу, которая параллельно занималась расследованием дела о незаконном хранении и распространении наркотических веществ в особо крупных размерах группой лиц. Ведением следственных действий заинтересовался Главк. У кого-то из «кабинетных» появилось предложение объединить дело об убийстве сотрудника полиции и незаконное хранение и распространение наркотиков в одно уголовное делопроизводство. Практически стопроцентные подозреваемые были задержаны с поличным, улик выше крыши… Главное — вовремя оказаться причастным к раскрытию резонансного дела, атам… Звонок полковника Воронина застал меня дома за завтраком с куском бутерброда во рту: — Ты где, Чапаев? — Здравия желаю, Николай Петрович, — царапая горло «Московской сырокопчёной», поздоровался я. — Дома пока, завтракаю. — Завтракает он… А… ну да, начало восьмого. Короче, к нам комиссия из Главка с утра припрётся. Будут отчёты требовать по предварительному расследованию. Это уже не волна, это цунами, Чапаев! Чтоб был! Понял меня? — как-то неуверенно поинтересовался Воронин. — Меня не будет, товарищ полковник. У меня с утра назначен и согласован со Следственным комитетом допрос подозреваемых в больнице, — как можно спокойней пережёвывая пищу, ответил я. Я прекрасно понимал (да и Воронин тоже), что на данном этапе расследования поддаваться чьему-то высокопоставленному мнению никак нельзя. А комиссия из Главка с этим… со своим мнением и едет. Но, ребята, мы ж не в Палате лордов. В нашем деле всё не так. У нас с «земли» картинку преступления гораздо лучше видно, чем с высоты этажей генеральских кабинетов. Жаль, что об этом быстро забывают, пересев с жёсткого стула с инвентарным номером на спинке, в глубокое кожаное кресло на колёсиках. Но это так… мысли вслух, пока в трубке слышно тяжёлое дыхание моего шефа. — А люди твои… — неуверенно поинтересовался Воронин. — Все работают по заранее утверждённым и согласованным планам, — чётко ответил я. — Гад ты, Андрей Васильевич! Научился отвечать… не подкопаешься, — ухмыльнувшись, ответил полковник. — Появятся новые обстоятельства… — О них вы узнаете первым, — нечаянно перебив начальника, ответил я, допивая кофе. — А вы где, Николай Петрович? — Где… в кабинете у себя. Отчёт сочиняю. Мне тут доложили, ты ранен? — Ерунда… Разрешите? — Валяй, — буркнул Воронин, и я, поцеловав животик и щёчку Ксюши, носик Женьки, одновременно погладив кота и собаку и помахав аквариумным рыбкам, рванул на выход. За завтраком принял решение больше не оттягивать и рассказать своей любимой о трагедии, случившейся со Светланой Лядовой. Ксюха меня не поймёт, если о гибели Светланы узнает не от меня. Раньше войдёшь в бурлящий поток — раньше из него выйдешь. Вечером. Сегодня вечером.