– Остин, скажите, Владимир Александрович был... – Андрей запнулся. Пожалуй, что может и есть, почём им теперь знать? – Владимир Александрович – маг? – О, конечно, – дворецкий мелкий покивал. – И сильный! – Вставила Праскевья Фёдоровна. – Посильнее многих, если хотите знать. – Праскевья, – мягко пожурил её супруг. – Да что теперь? – Горько усмехнулась экономка и посмотрела пристально прямо на Андрея. – Только барин не любил силою хвастаться. Он всё больше по наукам, книгам, в интриги столичные не лез. Но к нему время от времени наезжали гости из столицы, посоветоваться... Кажется Праскевья Фёдоровна могла долго восславлять барина, так что Андрею пришлось её прервать. – Надежда Ивановна, а что у Вас в семье говорили о Владимире Александровиче? Не может же быть такого, что человек просто пропал. – Пока маленькая была меня особо и не посещали. Уехал куда-то, да и всё, – Надя пожала плечами. – Но я так по разговорам поняла, что матушка с дядей поругались крепко. – Барышня взглянула на прислугу. – А подробностей не знаю. Дворецкий и экономка едва ли не синхронно пожали плечами. – Владимир Александрович был не в духе, это правда, – снова взяла слова Праскевья Фёдоровна. – А ругался, аль нет... – Она неуверенно посмотрела на супруга. Тот снова пожал плечами. – Простите, Андрей Сергеевич, кажется помощи от нас не очень много. Андрей со вздохом откинулся на стуле, который жалостливо скрипнул. Картина покуда вырисовывалась загадочная и мутная. Догадки его о том, что Адлерберг был магом, подтвердились, по всей видимости, то был семейный дар. Странно, что Наденьку он обошёл стороной. Очевидно, что двадцать лет назад в доме произошло нечто, заставившее его обитателей погрузиться в сон. И непросто в сон. Андрей был уверен, когда ощупывал дом магически, что никого живых здесь не было. Больше же наверняка ничего сказать было нельзя. Штабс-фельдфебель устало потёр переносицу, повернул голову к окну. – Вот что... – Но как и несколькими минутами ранее, снова потерял всякий дар речи. За окном больше не было вечерней тьмы. Больше не было зимы и голого сада. За окном цвело лето, полдень. Яркая зелень, словно с картинки, наполняла сад жизнью. Мимо порхнул зяблик с синей головкой, качнул деревья ветер. Теперь было видно, что сад был яблоневый, если присмотреться, можно было увидеть мелкие, пока зреющие плоды. Андрей, справившись с первым шоком, встал, шумно отодвигая стул и решительно направился к окну. Рама была старой, рассохшейся, щеколда поддавалась плохо. Пришлось дёрнуть раз, второй. – Андрей Сергеевич! – Послышалось сзади встревоженное. Наконец щеколда поддалась. Андрей с силой толкнул створки, на него дохнуло летом. Маг одним движением перескочил через низкий подоконник. – Андрей Сергеевич, куда Вы?! Глава 3 Испуганный появлением человека вспорхнул и унёсся в голубую даль неба зяблик. Андрей замер, разглядывая сад перед собой. Вдохнул полной грудью горячий и полный сладко-травянистых запахов воздух. После их с Надеждой похода по зимнему лесу по-прежнему было зябко, даже слабые попытки отогреться у камина не помогли. Но теперь Андрея объяло тепло. Так бывает только тогда, когда выходишь из студёного подвала или холодной избы в горячий, знойный полдень июля. Заливались птахи, где-то вдалеке у леса считала время кукушка. Одуряюще-сладко пахли кусты гортензии рядом. Над ними тяжело кружили шмели, создавая великолепную какофонию звуков. Что это, иллюзия? Проход в другой мир или время? – Андрей Сергеевич! – Из окна высунулась Надя, едва не перевешиваясь через подоконник. Глаза у неё были с чайное блюдце. – Вы спятили? – Надежда Ивановна, – Андрей медленно развернулся и ласково, будто боясь спугнуть, спросил барышню. – Будьте любезны, скажите, Вы что перед собой видите? Глаза полицейской стали ещё больше. Пожалуй, только хорошее воспитание не позволило ей покрутить пальцем у виска и назвать мага сумасшедшим. – Штабс-фельдфебеля, который стоит по колено в снегу и рискует заработать чахотку. – Твёрдо произнесла Надя хмурясь. Прибавила нехотя: – Андрей Сергеевич, Вы заставляете меня беспокоиться. Не далее как полчаса назад мы с Вами шли под этими окнами, помните? Вроде бы в голосе барышни была ирония, но чувствовалось там и настоящее беспокойство. Как бы ни нервировал её сослуживец своим надменным отношением столичного франта, оставаться один на один с домом, полным загадок, да ещё и с сумасшедшим магом, не хотелось. – Надежда Ивановна, – мягко, но настойчиво ответил Андрей. – Просто ответьте. – Темень, сад, лес вдали. Что ещё? – Раздражённо отвечала полицейская. – Ничего, благодарю, – Андрей улыбнулся слабо, и правда чувствуя себя будто бы не в себе. Привычный мир пошатнулся опасно, заставляя ощутить неприятную тошноту. – Я пройдусь немного. «Пальто! Простудитесь!», – послышался зычный голос экономки за спиной полицейской. Но маг уже двинулся вдоль особняка, пока решив не отходить далеко от дома. Сзади послышалось бурчание Надежды и резко хлопнувшие окна. – Заболеет ведь, – запричитала в доме Праскевья. – Он маг, – раздражённый голос Нади в ответ. – Отогреется. Андрей тем временем приминая ботинком изумрудную траву, размышлял. Всё вокруг выглядело настоящим, даже слишком. Мужчина провёл пальцами по пышному кусту сирени, на него обрушились мелкие холодные капельки. Будто недавно был дождь, небо уже отчистилось, а роса не успела высохнуть. Маг склонился и сорвал травинку, сунул в рот. Пахла та, да и на вкус была совсем настоящей. Андрей задумчиво пожевал горечь во рту. И убедившись, что его никто не видит, полез за пазуху. Там под форменным мундиром и рубашкой, рядом с нательным крестиком, на цепочке висел небольшой кусочек янтаря. Само собой, непростой. Сложный, а потому редкий артефакт «Глаз тигра» был родом с Востока. Там жили непревзойдённые мастера иллюзий. Магия иллюзий вообще была визитной карточкой того региона, недаром говорят, что на Востоке – всё не то, чем кажется с первого взгляда. «Глаз тигра» служил для того, чтобы отличить правду ото лжи. Точнее, иллюзию от реальности. Андрей поднёс артефакт к глазам, прищурился, глядя на сад сквозь кусочек янтаря одним глазом. Но ничего не поменялось. Картинка немного исказилась, окрасилась в золото, да и только. Маг поражённо вздохнул и опустил артефакт. – Чертовщина какая-то… Прибавив к вышесказанному крепкое словечко, Андрей выплюнул травинку. Влекомый спонтанной мыслью потянулся к кусту чайной розы и рванул оттуда цветок. Весь рукав кителя теперь был мокрым от росы. Мужчина сунул цветок в карман. Андрей некоторое время походил вокруг поместья. При свете дня ясно виднелись хозяйственные помещения за садом, приземистых домиков маг насчитал четыре штуки. Андрей заглянул в каждое из доступных ему окон первого этажа, но ничего толком не увидел, кроме своего отражения. Подёргал ручку главного входа, но и это результатов не принесло. Совсем ошарашенный этой прогулкой, Андрей вернулся, как и вышел, через окно, распахнув створки, которые Наденька милостиво не стала снова закрывать на щеколду. Когда Андрей перевалился через подоконник, то с удивлением увидел на ботинках снег. Но не это поразило его. Ноги его приземлились на мягкую поверхность цветастого, яркого и чистого ковра. Ковра, который, когда он уходил, Андрей мог поклясться, рисковал развалиться от любого неаккуратного движения. Он подумал об этом, когда уже, грешным делом, хотел оторвать кусок, да сунуть в камин эту ветошь, чтобы подкормить упрямый огонь, который всё не хотел разжигаться. – Нагулялись? – Послышался недовольный голос полицейской. Андрей поднял голову. Пожалуй, терять дар речи уже входит в привычку. И весьма прескверную. С его опрометчивого прыжка в окно в гостиной не изменился лишь состав их маленького военного совета: Праскевья сидела на диване, тяжело обмахиваясь передником, Остин стоял рядом, успокаивающе поглаживая жену по плечу, Надя стояла, уперев руки в бока, глядя на вернувшегося мага взглядом, полным укоризны. – А что здесь, собственно… – Но заканчивать глупый вопрос маг не стал. Всё было, так сказать, налицо. Вместо старой и обветшалой комнаты со слоем пыли теперь была свежая и светлая гостиная. Все поверхности блестели зеркальной чистотой, в вазе стоял свежий букет белоснежных астр. Под потолком сверкала хрусталём люстра с ярким электрическим освещением. И мелькнула в голове у Андрея шальная мысль, что за те несколько минут, пока его не было, слуги успели прибраться, навести порядок, притащить откуда-то свежие астры, починить свет. Но новенький ковёр, свежая краска на стенах и блестящие от лака деревянные панели, откуда всему этому взяться? – Сколько меня не было? – Андрей опёрся бёдрами о подоконник, чувствуя, как ноги не хотят его держать. – Минут десять от силы, – хмурясь, ответила Надя. – Почти сразу после того, как Вы прыгнули за окно, комната начала преображаться. Всё будто… – Барышня замешкалась, теряя свою воинственность, пытаясь подобрать подходящее слово. – Будто стянули пыльный полог. И всё стало таким, как я помню. – Надя обвела рукой гостиную. – Ну, кроме стола. – Владимир Александрович недавно его сюда велел поставить, – заметила экономка и сконфузилась. – Как недавно… – И не подобрав слов, замолчала. На негнущихся ногах Андрей дошёл до софы, тяжело опустился на ту и пошарил во внутреннем кармане пальто, которое лежало тут же рядом, в поисках портсигара. Вот тебе и простенькое дело. С момента рождения своего Андрей Голицын знал, что предназначен в этой жизни для чего-то особенного. Он так и говорил всем учителям, что нанимал папенька, чтобы учить единственного сына и, как он надеялся, будущего наследника обширного голицынывского хозяйства. Ни арифметика, ни родной язык не возбуждали в Андрее жажду к знанию, он лишь воротил нос и говорил, что таким, как он то ни к чему. Он особенный. И поступление в кадетский магический корпус имени Петра Великого это лишь подтвердило. Правда, в корпусе ему быстро объяснили, что особенный, не особенный, а учиться придётся. Впрочем, как оказалось, науки Андрею давались легко. А магические науки – ещё легче. За что бы ни брался Голицын, всё давалось по щелчку пальцев. Всё пошло как по маслу и после учёбы, когда Андрея с отличными рекомендациями приняли в магические дознаватели. Карьера у мальчишки с синим пламенем полетела в гору. Андрею даже не пришлось напрягаться, достаточно было просто… быть. Любой начальник хотел к себе в отряд такой самородок. Куда там, едва стукнуло двадцать, а уже с синим пламенем! Некоторые и до седых усов такого не видали. В пекло его не кидали, больше на пустячные дела, где достаточно было просто грозно нахмуриться и важно надуть щёки. А всё больше Андрей с друзьями-товарищами были завсегдатаями лучших столичных домов. Красавец-франт в форме магического дознавателя на котором, что ни год, так менялись шевроны, наследник не самого худого наследства, имел успех во всех салонах. Уж лет пять как за ним велась упрямая охота девиц на выданье. Но годы шли, а Андрей по-прежнему женатой жизни предпочитал службу и кутежи с товарищами. Так к своему тридцати одному Андрей Сергеевич Голицын дослужился до обер-фельдфебеля. И пороха почти не нюхал. Всё сходило с рук Андрею Голицыну. И многочисленные дуэли, и пьяные выходки с использованием магии. И в этот раз обер-фельдфебель был уверен, что зима не сойдёт с земель империи, как он будет в дорогой сердцу столице. Ну, подумаешь, послали по ерундовому делу, дали в напарники молодую и амбициозную полицейскую… Сигарета потрескивала в тон поленьям в камине от чересчур сильной затяжки. Лёгкие обожгло едким дымом. Во что же он вляпался на самом деле? Будь на его месте кто постарше, да поопытней, вроде досточтимого Евгения Михайловича, тот бы решил эту загадку за полторы сигареты. Может быть, за две, но не больше. У Андрея же с собой толком ни артефактов, ни опыта, что в таких заковыристых ситуациях делать. – Андрей Сергеевич! – Из глубокой задумчивости его вывел раздражённый голос напарницы. Надя высилась над ним хищной птицей и, кажется, уже некоторое время что-то говорила. – Надежда Ивановна, – мягко улыбнулся Андрей. Неожиданно сунул руку в карман и протянул полицейской чуть смятый, но свежий цветок чайной розы. Гнев на лице барышни сменился замешательством. Она машинально приняла комплимент, рассматривая ярко-розовые лепестки. Но этого хватило ненадолго. Через мгновение лицо её снова исказила гримаса злости. – Что за детские фокусы! – Цветок был безжалостно смят. – Вы вообще меня слушали? – Честно говоря, нет, – Андрей улыбнулся ещё шире. А Надя даже задохнулась от возмущения. Желание съездить этому хаму между глаз было таким сильным, что пришлось дать себе несколько секунд, чтобы справиться с гневом. – Я говорю, – очень медленно повторила она, выдыхая со свистом. – Что надо осмотреть остальные комнаты. – Знаете, хочется убраться из этого дома поскорее, исключительно поэтому склонен с Вами согласиться. И выдвинуть встречное предложение, – улыбнулся ещё шире Андрей, наслаждаясь гневом полицейской. – Нам стоит разделиться. – Хоть одна здравая мысль за вечер, – уже менее раздражённо ответила Надя, наконец, отступая от Андрея на шаг. Взгляд синих глаз пренебрежительно прошёлся по сигарете, так что и без слов можно было догадаться, что она думает о пагубной привычке мага. – Я лучше знаю дом, осмотрю второй этаж… – Там может быть опасно, – Андрей нахмурился. Позади девушки ощутимо напряглись супруги, прислушиваясь к разговору. Маг взглянул барышне прямо в глаза, надеясь на то, что она без слов поймёт его намёк на неизведанный огонёк в окне второго этажа, который привёл их сюда. -– У меня с собой наган, – веско заявила полицейская. Андрей неожиданно резко схватил Надежду за рукав кителя, заставил наклониться к себе. Вопиющая фамильярность, которая не простилась бы ему в приличном обществе. – Против некоторых вещей ваш наган может оказаться бесполезен, – вполголоса произнёс маг, так чтобы его услышала только Надя. Та раздражённо фыркнула, словно строптивая лошадка, и выдернула рукав из цепкой хватки. -– Ну и что Вы предлагаете, в таком случае?