— Это цифровой помощник, можешь обращаться к нему как угодно, не обидишь. — О, спасибо, — хмыкнула девушка. Хоть она и была одета, но в полупустом магазине, в окружении трусов, лифчиков и каких-то остатков ткани и никток, она чувствовала себя даже более голой, чем манекены на витрине. Цифровой помощник смерил ее неподвижным взглядом и тут же показался на другом встроенном в стену экране. — Учитывая ваши пропорции и размер груди, вам могут подойти следующие модели, — он взмахнул рукой, и на экране повисли пестрые картинки. — Планируете романтический вечер или посещение секс-вечеринки? Обратите внимание на сет с доступом. Сэкономьте время для нужных телодвижений. За механическим голосом следовал соответствующий видеоряд. Подсвеченные красным силуэты, изгибающиеся, переплетающиеся, запрокидывающие головы. Дези покраснела до корней волос и резко развернулась, на ходу бросая: «Закажу онлайн». Рива, посмеиваясь, вышел следом. — Вот уж не думал, что смелую девушку из Нижнего города можно напугать рекламой эротического белья, — в уголках его глаз весело блеснули выступившие от сдавленного смеха слезы. — Да блин, — насупилась Дези. — Я просто не понимаю, какой в этом смысл? И в этих вечеринках? У вас что, тоже не хватает времени, и вы идете в клубы трахаться с кем попало? Я думала, так только у нас. — Не сравнивай, это другое. Это… социально приемлемая практика, направленная на расширение чувственного опыта. Дези остановилась и смерила Гектора пристальным взглядом. Потом указала на магазин. — Вот иди, и фразы свои умные роботу тому говори. Ему явно нужен собеседник, — фыркнула она. Вместо ответа молодой человек запрокинул голову и рассмеялся быстрым, стрекочущим смехом. Дези поджала губы, пытаясь не поддаваться этой заразительной улыбке. Весь ее роковой образ распадался на куски. Они дошли до трамвайной остановки. Гектор то и дело тихо посмеивался, Дези дулась. Когда трамвай показался из-за поворота, Гектор передал ей коробки и сказал: — Раз уж ты тут надолго, сходи там… в музей или в библиотеку. Культурный досуг себе устрой. На вечеринку, в конце концов. Что время зря терять? — О, это тоже жест доброй воли? — Вроде того, — кивнул он и взглядом указал на открывшиеся двери трамвая. Дези махнула рукой и, перехватив покрепче коробки, плюхнулась на свободное место. Рива уже развернулся и растворился в толпе. Дези усмехнулась и принялась обшаривать коробки и карманы. Не зря же она столько шпионских фильмов смотрела. В одном из них она нашла маленький, с монетку, плоский приемник с едва заметным микрофоном. «Идиот, — хмыкнула она и бросила «жучок» под сиденья. — И кому тут нужен культурный досуг?» Глава 13. Спикизи Иногда случаются ситуации, когда благоразумное молчание — самое лучшее решение. Ты просто хранишь какой-то факт и историю в глубине своей памяти, пока она не поглотит все подробности, так что в конце концов воспоминание перестанет тебя тревожить, подпитывать злостью, самоуверенностью или гордостью. Дези знала, что о странном вечере в компании Гектора Ривы говорить брату не стоит. Рем и так был как на иголках, к тому же у него снова сбился ритм сна, из-за чего брат стал нервный, дерганый. И все же, несколько дней спустя, за ужином, она проболталась. Просто к слову пришлось, что Рива пытался подложить ей жучок, а она его перехитрила. И тут началось. Никто не хотел устраивать скандал, особенно в присутствии Каны. Ради нее брат с сестрой из кожи вон лезли в попытках выглядеть как нормальные люди. Но что-то пошло не так. Возможно, дело было в самой Кане Хикари, которой приспичило встрять в разговор со словами: «Давайте не будем ссориться». Кого-нибудь хоть раз остановили эти слова? Как бы того ни хотела Кана, ее попытки успокоить их только ускорили процесс. Рем сразу распознал в интонациях молодой ученой женскую солидарность, почувствовал себя загнанным в угол и принялся отстаивать свою правоту с удвоенной силой. — Ты просто неразумный эгоистичный ребенок! — рычал он, а руки тряслись от желания один раз дать Дез хороший подзатыльник, чтоб мозги на место встали. — Сильно взрослой себя почувствовала? А о других ты подумала? — Да ты просто смириться не можешь с тем, что я могу справиться без тебя! — огрызалась в ответ Дези. — Если б могла справиться, то здесь бы мы не оказались. Я жопу свою подставил, чтоб тебя вытащить. И клуб. И Тай. А ты, ебнутая, думаешь, что все пиздец как удачно сложилось! Можно еще в какую-нибудь залупу залезть, адреналина хлебнуть. — Я не просила меня спасать! Не перевешивай на меня ответственность за свои решения. Это стало последней каплей. Рем рванулся вперед, занося руку. Дези взвизгнула и сжалась, выставляя предплечья. Разум включился на долю секунды, и Рем успел чуть развернуть корпус, чтоб ладонь ударила не по Дези, а по стенной балке. Прямо рядом с панелью управления. Дом отозвался на незаслуженную пощечину миганием света. — А ну перестаньте! — скомандовала Кана. Брат с сестрой оглянулись на нее, в глазах обоих плескалось: «а ты вообще заткнись». Но они сдержались. Снова схлестнулись взглядами. Первой сорвалась Дези. — Я хочу домой! — бросила она и пулей метнулась на второй этаж. Громыхнула дверь. Об пол грохнула кровать. Потом повисла тишина. Рем стиснул зубы и сделал глубокий вдох. Напряжение закручивалось под кожей, пронзало мышцы электрическим током. Мозги горели, а по языку растекся металлический привкус крови. Он стиснул зубы так сильно, что челюсти заныли от боли. С трудом он перевел взгляд на Кану. Та стояла одним коленом на диване, словно готова была в ту же секунду перемахнуть через спинку и ударить его подушкой, в которую вцепилась побелевшими пальцами. Вот только воинственность в ней сменилась страхом, переродившимся в крупную дрожь, которую ученая никак не могла унять. Она поправила выбившиеся из хвоста волосы и села на диван. Сложила руки на коленях. — Если ты хочешь поговорить об этом… — Нет, блядь, — выплюнул Рем и тут же стиснул пальцами переносицу. Взгляд уперся в рисунок пола. Еще один тяжелый вдох. — Извини. Тебя это вообще не должно было… — Все в порядке. — Хрен там, — буркнул Рем. Он подался вперед корпусом, как будто его вот-вот вырвет, а потом сделал шаг, другой и позволил ногам отнести себя в коридор. Обулся, накинул на плечи куртку. — Габриэль сказал, чтобы ты оставался тут, — напомнила Кана. Ей хватило мозгов не настаивать. Она и сама чувствовала себя некомфортно рядом с взбешенным мужчиной. Рем только смерил ее испытывающим взглядом, а потом шагнул за порог. Чуть не сказал: «присмотри за этой дурой», но Кана в няньки им не подряжалась. Дези была полностью под его ответственностью, а он нихрена не справлялся. Лицо облепил влажный воздух, плотный, вязкий. Такой, что им можно было подавиться. Не то, что в Нижнем городе. Там в это время года он был сухой, холодный, вонзался в нос и горло тысячами мелких иголок и рвал кожу больно, но не до крови. Рем провел под стеклянным куполом почти неделю, и то и дело ловил себя на мысли, что скучает. Ему хотелось снова пройтись по подворотням среди низких домов, раскурить самокрутку в темном переулке рядом с клубом. Быть абсолютно незаметным под покровом темноты, даже если на соседней улице во всю силу пульсирует жизнь. Тут было все наоборот. Даже на пустой аллее не находилось спасительного одиночества: с каждого столба на него смотрели камеры, а рассеянное ночное освещение, хоть и мягкое, обеспечивало прекрасную просматриваемость. Куда ни пойдешь — везде как на ладони. И ведь ему даже не дали прошить трекер, чтоб спрятаться от электрических глаз камер. В груди зашевелилось желание плюнуть на все, сесть в первый трамвай и доехать до парка с фонтаном. Пролезть через стену, пробраться через искусственные джунгли и добежать до «Mamma Bruxa». И будь что будет. Докрутить эту мысль он не успел, трекер завибрировал, пропуская звонок. Рем сбросил вызов. На том конце кто-то решил во что бы то ни стало его допечь. — Алло? — без энтузиазма ответил молодой человек и воткнул наушники в уши. — Рем, дружище, — раздался голос Габриэля Тимидо. Его не надо было видеть, чтоб понять, что его физиономия опять рассечена несходящей улыбкой до ушей. — Кана сказала, ты решил прогуляться. — Ну типа, — скрипнул зубами Рем, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не вывалить Тимидо все, что он думает по поводу их договоренностей и ограничений. Струнка здравого смысла умоляюще звенела, напоминая, что политик крепко держит его за яйца. — Слушайте, я… — Я все прекрасно понимаю, — рассмеялся в микрофон Тимидо. — Сидеть в четырех стенах рано или поздно надоест. И к тому же я как раз хотел пригласить тебя составить мне компанию в центре. — Зачем? — Это не телефонный разговор. Адрес скину. И отключился. Через секунду на трекер пришла геолокация, умный гаджет тут же проложил маршрут. В верху экрана высветилось еще одно сообщение: «Слышал когда-нибудь про speakeasy?» *** Рему, конечно, доводилось уже бывать в Верхнем городе, когда они только начинали работать с Тай. Но управляющая быстро поняла его характер и в самый центр Рема не отправляла. Максимум, на окраину, поближе к стене, забрать оставленные барахольщиками клады. Так и говорить ни с кем не нужно, ни смешиваться с толпой. Как в воду глядела, знала, что в окружении манерных и пафосных жителей города он потеряет всякую власть над собственной мимикой. Центральная улица с ее кафешками и променадом, где со всех сторон слышалось приторное «чмоки-чмоки» и легкое раскачивающее воздух «туц-туц», вызвала у Рема рвотный рефлекс. Только жадность не позволяла ему оставить посреди улицы содержимое желудка. А еще хотелось взять всех этих манерных, винтажных, завернутых в оверсайз и искусственную кожу, и каким-то волшебным образом перенести их в Фундо, окунуть за волосы в разрывающее ночь техно и пьяный угар. Чтоб поняли один раз, нормально, что такое веселье и тусовки. А не эти их потуги с осознанностью в глазах. От окружающих его недовольная мина тоже не ускользала. Шедшие навстречу парочки и компании позволяли себе подолгу всматриваться в его перекошенную физиономию, провожать взглядом, вскидывать брови. Правда, большинство отшатывалось от него, как от прокаженного. Кто-то даже спросил про какой-то хренов «вайб». Он прошел всю улицу, пока трекер не пикнул, напоминая о повороте. Рем встал на месте и повернулся вслед за переливающейся стрелочкой. Перед ним был закрытый бар, на вывеске красовалось: «Old Fashioned». Рем застопорился буквально на секунду, а через мгновения дверь с вывеской «закрыто» распахнулась, и на улицу, озираясь по сторонам, вышел мужчина в компании девушки, на ходу запахивавшей плащ, под которым не было ни клочка одежды. Рем хмыкнул и, пока дверь не закрылась, проскользнул внутрь. В зале было темно, а на полу у дальней стены плясали отсветы желтого, красного и фиолетового цветов. Рем двинулся на свет и оказался перед еще одной дверью, скрытой за тяжелой бархатной шторой. Он осторожно отодвинул ткань и постучал. Дверь открылась, весь проем занял собой громила, достававший бритой головой до потолка. Он скрестил руки на груди и смерил Рема тяжелым взглядом. — Ну? — Я к Габриэлю Тимидо, — ответил Рем, изо всех сил стараясь скрыть неуверенность в голосе. А в голове на адской карусели катались мысли о всех возможных увечьях, которые ему может нанести этот здоровяк. Тот лениво шевельнул бровью. — Мне платят за конфиденциальность. — Так и у меня дело конфиденциальное. — А приглашение есть? Рем замялся и похлопал себя по карманам. Здоровяк закатил глаза и схватил Рема за запястье с трекером. Поднес его к считывателю. Маленькая коробочка моргнула зеленым и одобрительно пикнула. Здоровяк отступил в сторону, позволяя Рему пройти дальше в залитый алым светом клуб. Под заведение был отведен целый этаж. Пространство разделили перегородками, которые хрен вообще знает зачем были нужны — это были просто прозрачные стенки, не скрывавшие никого от любопытных глаз. Каждый вошедший мог увидеть всю начинку клуба сразу: подсвеченную фиолетовым стойку с коктейлями, мягкие пуфы, сцены, помосты, подвешенные к потолку обручи, петли, кровати. И повсюду извивались девки и парни. Стонали, запрокидывали головы, щипали себя за соски, размахивали ногами, закованными в острые каблуки. А достопочтенная публика — мужчины в костюмах, женщины с трехэтажными прическами — с пресными минами ходили мимо этих тел и что-то обсуждали полушепотом. Рем, конечно, привык к «Mamma Bruxa» и зажимающимся по углам парочкам, но тут все было на каком-то другом уровне. То ли показуха, то ли шоу. Над спинкой одного из диванчиков он заметил седоватую голову Габриэля Тимидо. Мужчина потягивал напиток из низкого стакана и склонял голову то к одному, то к другому плечу, пока на журнальном столике перед ним две девчонки ласкали друг друга, периодически выгибаясь так, что вот-вот должен был раздаться треск вылетающих позвонков. Через неимоверное усилие Рем заставил себя оторвать взгляд от этого представления. Откашлялся, привлекая внимание Габриэля. Тот повернулся к Рему, и в его глазах плескалось облегчение, словно молодой человек избавила его от мучительной пытки скукой. — А, ты быстро, — он тут же поднялся со своего места и пожал Рему руку. Тот только растерянно кивнул и уселся вслед за Тимидо на диванчик. В задницу вонзились несколько пружин. — Как-то неожиданно, что в Верхнем городе есть такое место, — хмыкнул Рем. Габриэль довольно кивнул. — А где их нет? Индустрия развлечений — древнейшая из индустрий. Живуча, как само человечество. Как бы мы ни пропогандировали экологичность, заботу о здоровье населения и прозрачность цифровых систем, люди все равно будут хотеть напиваться до поросячего визга и втайне от других трахать все, что нравится. — Не могу осуждать, — пожал плечами Рем. Тимидо тут же изменился в лице. — В этом твоя главная проблема, дружище. Ты не осуждаешь, хотя можешь и должен. Имеешь полное право. В этой комнате собрались люди, которые своими решениями обрекли тебя и твоих близких на жизнь в трущобах. На ужасную и тяжелую жизнь, в которой главное преимущество — ранняя смерть. Они по какой-то причине решили, что ты и твои друзья — хуже них, мол, у вас царит разврат и антисанитария, самоуничтожение. А сами хлещут алкоголь и трахаются с кем-попало. Разница лишь в том, что все это здесь в пару десятков раз дороже, чем в Нижнем городе. — А в перерывах еще умудряетесь говорить о том, как это несправедливо, — скривился Рем и взглянул Габриэлю в глаза. — Вот только мне похер. Хоть переебитесь тут все. Хорошенькая официантка в латексном платье, еле переставляя ноги из-за узкой юбки, подсеменила к ним и поставила перед Ремом стакан с чем-то прозрачным и пузырящимся. — Это настоящий хороший алкоголь. Вряд ли ты такой попробуешь в Нижнем городе. Рем пожал плечами и сделал глоток. В нос ударил едкий плотный запах, по языку раскаталась горечь. Молодой человек поморщился, но промолчал. — Вам не стоит так громко говорить тут о Нижнем, — отметил он. — Здесь, как раз, можно все. В этом и суть этого места, — хмыкнул Тимидо. — В свое время тут было полно людей из Нижнего города. До случая с Башней Бедняков. Он залпом осушил стакан и щелчком пальцев подозвал несчастную ковыляющую официантку. Пока она меняла напиток, Тимидо снова уперся взглядом в извивающиеся на столе тела. Он заговорил куда-то в пространство, и Рем не сразу понял, что политик обращается к нему. — Когда Кана рассказала мне о тебе, я подумал, вот он! Герой своего времени! Человек, готовый бороться с несправедливостью, защищать свои идеалы, представлять свое сообщество. Но ты, оказывается, просто конформист. Тень, растворяющаяся в других тенях. Можешь как-то посуетиться, но когда грянет шторм — ты не выйдешь ему навстречу, а спрячешься вместе со всеми. — Как-то дохера метафор, — буркнул Рем. Тимидо только сдавленно усмехнулся. — Вы как-то не очень всекаете, по каким правилам живет Нижний город.