Тома, явно забавляющаяся ситуацией, с яркими искорками в глазах вздернула брови и совершенно невинно спросила: — Так вы еще и садо-мазо практикуете? Благо, Руслан сохранял молчание, с любопытством наблюдая за происходящим. Сама же девушка осуждающе покосилась на подругу и спокойно поинтересовалась: — Вы что-то хотели, Тамара? — Да, мне нужна была срочная консультация по поводу шрама пациентки. Инга Робертовна тоже изъявила желание послушать Ваше экспертное мнение. Вижу, Вы заняты, так и передам… Чертовка еле сдерживала смех, выговаривая слова официальным тоном. Ева оглянулась и прошлась по подсыхающей маске на его лице. Нет, точно не успеет отойти. Через минуту-две уже смывать. — Это очень срочно? У меня ещё полчаса до окончания процедур. — Думаю, мы подождем. Спасибо, — казалось, она сейчас сделает реверанс, но, пройдя к выходу, просто лучезарно улыбнулась, — и пардоньте. После ухода шебутной коллеги девушка взяла салфетку и вытерла испачкавшийся пол во избежание повторных казусов. Убрала уже ненужную банку смеси и подготовила необходимые бутыльки. Посчитав верным сменить перчатки, отправила использованные в урну и нацепила новую пару. После чего задвинула спущенную Русланом вниз маску на место вплоть до переносицы, будто желая спрятаться, и приступила к очищению. Пожалуй, Ева была благодарна ему за то, что комментариев не последовало. — Зефирка? Рано радовалась, называется. И отчего-то тепло стало в районе солнечного сплетения. Раздражающее ранее прозвище теперь звучало…мило, что ли?.. Какой ужас. Приложилась же только щекой, а повреждение мозга налицо. — Что? Больно делаю? — немного ослабила давление и силу нажатий. — Да. Своим недоверием. Ок, хочешь поговорить, мальчик мой, давай поговорим по-взрослому. — Жила-была девушка, решившая для себя познать радовать материнства. Обратилась к нужному специалисту, а этот специалист разболтал всё своему странному племяннику, который эту девушку ранее уже преследовал. Чужой человек с улицы предлагает теперь свои услуги донора, не объясняя мотив поступка. А когда она соглашается, отталкивает её. Пропадает на полтора месяца и появляется с тем же маниакально-настойчивым настроением. Вопрос знатокам: как можно доверять кому-то в таком случае? — Так ты тоже скучала? — кожа под пальцами заламывается от внезапной улыбки, в которой растянулись его губы. В ответ она лишь закатила глаза. Руслан привстал, не давая ей совершить дальнейшие манипуляции. Пленил её запястья мягким захватом и заставил смотреть себе прямо в глаза: — Я верю, что со временем ты поймешь мой мотив, прочувствуешь его. А пока слушай: бывают в жизни такие встречи, которые переворачивают сознание на сто восемьдесят градусов. Я не выбирал это состояние дикой нужды по тебе. Оно просто взяло и случилось. Ты другая, к тебе нужны иные подходы. Не хочешь чувств, ухаживаний, внимания? Договорились. Я готов на твои условия. При любом раскладе лучшего кандидата ты не найдешь. — Ты очень самоуверен. — Убеди меня в обратном. — Есть тысячи кандидатов. Не хуже. — И почему тогда ты до сих пор не беременна? Девушка, решившая познать радость материнства… — Я была очень занята. И тебя это не касается. Попытавшись вырваться и закипая от неудобных вопросов, на которые и сама понимала, что отвечает неубедительно и с сомнением, Ева встретила его сопротивление, он не дал ей отстраниться. — Руслан, — сдалась она, обмякнув, — прости, я изначально ввела тебя в заблуждение своим поведением и согласием в ту ночь. Мне на самом деле это никогда не было нужно. Я не хочу никаких лишних проблем, возни и прочего. Если бы мы переспали, это стало бы ошибкой. Воспитывать с кем-то ребенка я не намерена ни в коем случае. Спасибо тебе за благородство и милосердие к нуждающимся, но на этом весь этот фарс мы объявим закрытым. — Всё будет так, как захочешь ты. Обещаю. Казалось, он пропустил мимо ушей всю её пламенную речь. И эта манера не придавать значения чему-то из сказанного жутко раздражала Еву. — Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. — Сколько? — Чего сколько? — не поняла, опешив. — Сколько времени нужно, чтобы ты приняла решение? Опять этот его маневр! Девушка сощурилась и впилась в его темные глаза неверящим взглядом. И хотелось бы найти какой-то подвох в их глубине. Но не получается. Еве «прилетает» совершенно обратный эффект. Она видит в них что-то успокаивающее, излучающее тепло, обнадеживающее. Они не просто карие и совсем не черные. Завораживающий крепкий чай. Манящий, пленяющий, насыщенный. От собственных мыслей брови её поползли вверх. Очнись. Перед тобой мальчик, несущий бред. А если это мальчик, почему от него веет такой мужественностью, в которую хочется погрузиться с головой?.. — Я понял. Исчезну на неделю. Неожиданно Руслан выпустил её из плена и бодро вскочил, поправляя одежду. — Мы не закончили, — строго констатировала Ева, пришедшая в себя. — Закончили. У вас тут можно распечатку сделать на несколько листов? — Какую распечатку? Боже, что происходит? — Ладно, сам разберусь. И он просто ушел. Девушка крутанулась на стуле, вслушиваясь в скрип колес, будто полоумная. А что? Надо соответствовать стилю жизни. Раз уж в ней творится такая белиберда. А потом резко остановилась и опустила локти на кресло, на котором еще минуту назад возлежал необычный пациент. Вытянула ладони и потерянно уткнулась в них лицом. Всё летит под откос. Страшно. Бессмысленно. Глупо. И никак не делается этот последний шаг. Потому что очень боязно. Руслан ведь прав. Если уж решила и даже поставила в известность родителей, чего ж так долго тянула? Что за отговорки со свадьбой подруги? Дверь распахивается, в помещение вихрем влетает…он. Ева резко подняла голову, в отрешенном равнодушии наблюдая за приближающимся парнем. — Здесь результаты всех анализов, — положил перед ней листы с логотипами лабораторий и клиник, — у меня было много времени подумать. Самому потом стало интересно. Изучи на досуге. Уверен, это поможет определиться. — Почему, Руслан? — снова вырывается устало. — Я хочу. Просто хочу стать отцом твоего ребенка. — Господи, ну что за блажь! Уходи, пожалуйста! К счастью, он повиновался. К несчастью, уже успев разбередить в её душе ворох сомнений. * * * — Как я не люблю эту квартиру, б-р-р-р, — Тома ежится, потирая плечи, — один хрен — похожа на своего владельца. Неуютная, с виду безупречная, но пышущая холодом. — А я ничего уже давно не чувствую, — равнодушно отвечает Ева, раскладывая чашки с чаем на журнальном столике. — Ну так вернись домой. Старая манипуляторша тебе всё равно никто. — Формально — моя свекровь. И я дала слово. — Она тоже кое-что тебе обещала… Ладно, фиг с ними. Есть вещи важнее. Рассказывай. На работе этого делать не хотелось. И когда Тамара после ухода Руслана приперла Еву к стенке, требуя объяснений, поскольку видела того не первый раз и, оказывается, очень хорошо запомнила её реакцию в караоке, увильнуть возможности не было. Пришлось приглашать в гости и действительно выворачивать душу наизнанку. Подруга молчала, пожевывая губы после услышанного. Ева наблюдала за ней и ощущала какую-то нарастающую светлую грусть. Сложно объяснить, почему именно. Могла ли это быть зависть? Гнусное чувство. Но возможно. Потому что у Томы не стоит вопроса сложнейшего выбора. Нет заморочек и идеи-фикс с рождением ребенка без всяких обязательств. Зато есть искренне любящий и с ума по ней сходящий мужчина, рядом с которым такие вопросы попросту и не возникают. А у неё, у Евы, не будет такого мужчины. И доверия больше ни к кому не будет. Это не беспочвенное пафосное заявление, а состояние измученного, истерзанного всевозможными «почему» и «как» сердца. Легче больше не пытаться. Взять за основу пережитый опыт и сделать соответствующий вывод — ничего подобного ей не светит. Не та фактура. — Дай-ка листы, которые он тебе принес. — Зачем? — Дай, говорю, Ева, ну не беси, а?