И она просто остолбенела. Это какое-то фотоателье, ей-богу. Столько приспособлений, штативов, декораций, кучи всего, что касается этой области. Но главное… Боже! Ева просто не верила своим глазам. Одна из четырех стен увешана её фотографиями разных форматов и временных отрезков. Десятками фотографий! Девушка подошла ближе и прикоснулась пальцами к глянцу. — Нравится? — Господи, когда это Руслан появился так бесшумно?! Она долго молчала, разглядывая свои собственные черты. Которые будто и не принадлежали ей. — Я…красивая? — неуверенно задала себе вопрос вслух, не зная, как правильно описать эмоции. — Я другая. Это фотошоп?.. Мужское тело переместилось на одну линию с ней. И его обладатель не спешил отвечать. Ева не могла оторваться от созерцания снимков, настолько это было залипательно. Кадры в динамике — это нечто. Стадион, дорога домой, какие-то неразличимые места — и везде она запечатлена в движении. И будто дышит жизнью. Яркой, неугасающей, пламенной. — Я живая, — наконец удалось найти правильное слово. — А это, по-твоему, делается через фотошоп? — насмешливо усмехнулся. Действительно. Девушка подошла еще ближе, рассматривая каждую деталь. Нет, ретуши, кажется, не было. Даже межбровная складка на лбу отчетливо выделяется, ничем не тронутая. Это просто профессиональная камера, правильный свет и… — Ты этому учился? Или талант от природы? Теперь пришла его очередь немного помолчать. А Ева растерялась, не зная, к какому краю податься, что первым взять в руки… — Мои учителя говорили, что талант от природы, который всё равно надо совершенствовать. Что-то в его голосе заставило её повернуть голову в сторону и наткнуться на задумчивый профиль. Затем она опустила взор ниже и обнаружила, что он успел накинуть футболку. И разом отступила назад, вспомнив вдруг, при каких обстоятельств попала в квартиру. Будто почуяв перемену настроения девушки, Руслан обернулся. Бессловесный диалог глазами окончился его понимающим кивком. Парень потянулся за какими-то папками на столе и сел на небольшой пушистый коврик, скрестив ноги. Ева как-то бессознательно опустилась следом, приняв безмолвное приглашение. Он откинул один из черных переплетов, и до нее дошло, что это портфолио. Но внезапная вспышка где-то на подкорке памяти заставила её похолодеть: — Ты серьезно следил за мной? Как остался незамеченным, делая эти фото? — Тебя это удивляет? Я еще в первом нашем разговоре предупредил, что очень долго к тебе присматривался. А остаться незамеченным в Москве — это закономерность, но никак не исключение. — Но почему? — с неподдельным недоумением. — Чуял уже тогда, что невредимым из этой истории не выберусь. Захотелось понаблюдать. Потом печатал снимки и долго смотрел на них, с ума сходил, бесился от того, как реагирую на тебя, даже не зная. Слышала такое выражение «секс в мозг»? Ты меня, Зефирка, конкретно затр*хала задолго до официального знакомства. А я еще и наслаждался этим. Ты прямо…сексуальный террорист…платонический. — Даже не знаю, это надо воспринимать как комплимент или оскорбление? — улыбнулась куда-то в сторону, отчего-то на душе стало уютно и тепло при мысли, что он заинтересовался ею сразу и стал по-своему шпионить, а ведь должно пугать и бесить нарушение личного пространства. — Ну и стоило так заморачиваться, Руслан? Правильно всё ты чуял… — Стоило, Ева, стоило, — тон его стал стальным и беспрекословным. — Однажды и ты признаешь это. Она вздрогнула от данного заявления, которое в полутьме комнаты прозвучало особенно зловеще. Будто до этого момента в силу и истину вложенного в него смысла верил только он, а теперь…пошатнулся и её скептицизм?.. Взрослое, взвешенное, слишком наполненное обещание. Оно отличалось от всего, что было произнесено ранее очень тонкой гранью. Пройденными этапами, выдержанными испытаниями, сыпавшимися из-за её недоверия. Будто только в эту секунду Ева здраво взглянула на этот нестандартный формат отношений, где она отталкивала, а Руслан становился ближе. Держала дистанцию, взмахивала ресницами — а он уже просачивался в неё. Несмотря ни на что. Поежившись, словно от дуновения колючего ветра, девушка повела плечами, а затем осторожно перенесла папку на середину ковра, чтобы ей тоже всё было видно. Парень листал и комментировал лаконичными репликами. Ева задерживала взгляд на снимке, затем переводила его на Руслана, открывая этого чертенка для себя с новой стороны. Глубина, скрытая в каждой работе, пусть он и старался это замаскировать равнодушными небрежными фразами, была настолько поглощающей и затягивающей, что она останавливала его руки почти на каждой странице, чтобы подольше насладиться изображениями. Беззаботные мажоры разве станут снимать радостно идущую по парку бабушку? Или ребенка за секунду до того, как он поцелует кончиком носа грязную лужицу, слишком неконтролируемо низко наклонившись к ней, а задним фоном — бегущую к нему мать с повисшей в воздухе кистью, призывающей остановиться. — Они все в движении, все в какой-то определенный активный момент, да и совсем не подозревают, что их караулят. Ты не любишь статику. Впрочем, это присуще твоему характеру. — Потому что человек только в динамике настоящий. Если ему дать время подготовиться, он обязательно заморочится, размышляя над выгодной позой, выражением лица позагадочнее. Это будет профессиональная искаженная съемка. Эффектная, обработанная, с налетом тенденций времени. Тысячи ложных и выдуманных личин. Я в этом и так жил, зачем мне ещё и увлекаться подобным?.. Сыпать соль в соевый соус? Ева замерла, закончив просмотр первого портфолио. Это оставило неизгладимые впечатления. Которые усилились признанием Руслана. Вот ты какой, чертенок. Сколько же в тебе слоев?.. — Ты не работаешь с природой? — Нет, только с её творениями, — в голосе послышалась улыбка. — Иногда они те еще…особи. Парень приподнялся и включил настольную лампу, озаряя пространство холодным светом голубоватого оттенка. От него стало как-то неуютно, искусственно и неприятно. Уединение было нарушено, зато можно было спокойно изучать остальные его труды. И Ева решительно вскинула руку ко второй папке. Но он её неожиданно остановил: — Не думаю, что тебе это стоит видеть. Хотя, знаешь, пожалуй, этой подборкой я действительно горжусь. Но…у нас с тобой могут не совпасть мнения. Естественно, любопытство превысило. Девушка высвободилась и воинственно перетащила внушительный агрегат себе на бедра. Открыла и прямо на первом фото сглотнула на сухую от совершеннейшего потрясения. Наверное, даже забыла выдохнуть. И чувствовала…чувствовала сканирующий взор на себе, который подмечал и ловил её реакции. Да, жизнь к такому Еву не готовила. Точнее, пару раз пыталась, но не вышло. Это тебе не лекции с подробным разбором строения половых органов и всевозможных заболеваний. Это…практика. Наглядное пособие по применению этих самых половых органов…в «динамике». Черт возьми. — Тебе…вот это нравится? Правда? Ты этим гордишься? — Да. Смотри, какие они честные. Она пригляделась, последовав его совету. Мужчина и женщина. Он стоит в полный рост и смотрит вниз на нее, пристроившуюся на коленях в районе его паха. Фото сделано так, что ни одного лишнего открытого участка не показывалось. Но от этого не становилось менее развратным. Красные губы смыкались прямо у самого начала, полностью скрыв во рту мужское достоинство. Весьма и весьма откровенное женское белье ничего не утаивало, и одна рука ее партнера сжимала грудь, а вторая оттягивала волосы, заставляя откинуть голову назад. Молчание затянулось. Ева, далекая от таких вот развлечений и не являющаяся сторонницей доминирования ни в каких жизненных областях, не понимала... — Зефирка, — мурашки, будто неорганизованные истерички-переселенцы, пробегали по коже туда-сюда от слегка севшего голоса Руслана, который после небольшой паузы прозвучал очень неожиданно. — Акцентируй внимание на правильных вещах. Не разглядывай фон. Смотри в суть. Взгляд. Ее. Его. Что они говорят друг другу? Стараясь сглотнуть незаметно, девушка снова взглянула на запечатленных людей в масках. Так, взгляд...ее...его... Господи, неужели это реально происходит? И она сейчас обсуждает с Русланом чей-то минет, пытаясь найти в этом эстетическую составляющую?! — Чем это отличается от порно? — раздраженно дернулась, чувствуя нарастающую неловкость. — Тем, что то — постановочное кино, а это — реалии. — Как...как ты это снимал?.. Участвовал тоже? — вырвалось с ошеломляющей догадкой. Он был так близко, что при желании можно было повернуться и врезаться в него губами. И от общей ситуации ей стало не по себе. Воображение тут же подкинуло парочку зарисовок, где вместо этого мужчины стоит Руслан... И Ева никак не смогла бы объяснить, что именно ощущала при этих мыслях. Одно точно — ей было чертовски неприятно. — Я был приглашенным фотографом на нескольких секс-вечеринках, организованных одним приятелем. Ему казалось это забавной фишкой, возбуждающей толпу еще больше. Сначала я принял это как некий вызов, но потом втянулся. Знаешь, как это будоражит?.. — Куда мне... — буркнула саркастически. — ...они все скрывают личность, оставаясь инкогнито, — таковы правила, — но при этом каждый по отдельности именно здесь — настоящий и без внутренних барьеров. Делает то, что желает. Воплощает тайные пристрастия, о которых в обычной жизни не сможет говорить. Даже если ты их не признаешь и не принимаешь, ты обязана уважать это проявление. — Уважать?.. — Да, Ева. Многие ведь на это не могут решиться. Если им дать шанс, они испугаются своей истинной сущности и откажутся. Так и живут, копя в себе нереализованные мечты, считая их постыдными, и пекутся о том, что о них скажут. Это бездарно и глупо. Проживать дни, примеряя будущее через призму чужого мнения и подстраиваясь под него. И речь не только об этой секс-революции. Хотя, ты не можешь не согласиться, что это тоже важная часть человеческой составляющей. Вообще, либидо играет колоссальную роль в становлении личности. Востребованность, популярность, удовлетворенность, новизна — самооценка строится на этом. Самоуверенных намного меньше, большая часть обитает в какой-то вакуумной оболочке. Притворяется не тем, кто есть. — Получается, ты предлагаешь всех отправлять на такие мероприятия, чтобы они раскрылись и стали настоящими? — Нет. Я предлагаю всем дойти до такого уровня, чтобы не бояться без масок делать то, что хочется на самом деле. И вот такие «мероприятия», как ты выразилась, в основном и посещают уже состоявшиеся люди, которые приводят более робких, раскрывая их потенциал. И мне безумно нравятся их настоящие эмоции... Без кабалы. — Мне сложно...комментировать это... — выдавила из себя с натяжкой, пытаясь переварить услышанное. Когда Руслан ее обнял, привлекая к себе, девушка почему-то почувствовала облегчение оттого, что он не пытается убедить, настоять, надавить. Просто делится своим мироощущением о довольно пикантных вопросах и не только. Говорить о сексе и подразумевать нечто совсем иное, намного важнее, глубже — парадоксально. Она не стала сопротивляться, когда парень потерся своей щекой о ее щеку. Странным образом это придавало контраст атмосфере — нежность и непристойная картина перед глазами. И пока еще Ева недоумевала, не представляла, как относиться к увиденному и услышанному. — Я знаю, что сложно, — перенес альбом на свои колени свободной рукой и указательным пальцем ткнул в лицо женщины, — прочти, что она чувствует. Эйфория, счастье, радость. Она свободна от предубеждений в эту секунду. У нее, может, впервые в жизни такое состояние. И прямо там она влюблена в него. Благодарна за наслаждение. Если бы ты ощущала, как от них хлещет эта мощная энергия... Они никого не замечали, у них будто случился роман. Такой добротный роман с признанием в любви. Я пялился им в глаза и ловил этот взрыв, меня вообще не волновало, чем они заняты, я жадно питался именно их эмоциями. — Эмоциональный вампир? — проговорила с сомнением. — Новый вид фетишизма?.. Парень тихо рассмеялся, еще больше обескураживая ее. И будто между ними стало еще теснее. — Я рос в благородной фальши. Но когда заглядываешь в замочную скважину этих «благовоспитанных», волосы дыбом встают. Самую страшную массу порождают не трущобы, гетто, а именно вот это «высшее» общество. Самые развратные извращения, изощренная жестокость, гниль и грязь — под маской порядочности. Ответь мне на вопрос, что хуже: примерный семьянин, снимающий для удовольствий проституток, насилующий детей и содержащий любовниц, или вот эти ребята, которые не стали никого обманывать, предаваясь похоти в открытую? — Ты не можешь утверждать, что их тоже дома не ждут семьи, — воспротивилась Ева. — Не сравнивай. — А ты не имеешь права считать себя лучше них только потому, что не понимаешь чего-то и не разделяешь их увлечений. Че-е-ерт, как же он это делает! Прямо в точку! — Или могу? — заупрямилась девушка. — Все-таки близость между мужчиной и женщиной это таинство. Оно не должно быть достоянием общественности, да еще и в таком формате... — Ну и как там тебе сидится на вершине своей морали? В попу ничего острого не упирается? Холод не одолевает? Его насмешка прошлась кипятком по нутру, ошпарила так яростно, что она задохнулась от возмущения и резко повернула к нему лицо: — Значит, у тебя иная точка зрения? Значит, отвел бы туда какую-нибудь «робкую потенциальную душу»? Или уже отвел? А меня?.. Руслан окаменел враз, и напряжение мужского тела считывалось очень ощутимо — он ведь обнимал ее крепко. Темные глаза будто стали еще темнее, превратившись в черные омуты, которые под люминесцентным свечением казались сюрреалистически окрашенными, нереальными с этими яркими бликами. — Я не страдаю эксгибиционизмом. Мне нет нужды перед толпой доказывать или проверять свои чувства. Испытывать их на прочность и верность. Я и так уверен, что люблю тебя. И делиться...тобой и нашими отношениями не собираюсь. И, вообще, любящие вряд ли станут выставляться напоказ.