Глава 37 Но на нее он даже не взглянул. Пристально смотрел на парня перед собой, красноречиво выгнув темную бровь. — Костя, — тот протянул ладонь, представившись. — Сосед снизу, не видел тебя раньше, думал, тут девушка с ребенком живет. Кстати говоря, Ева тоже впервые слышала его имя, а он наверняка не знал ее собственное. Потому что они никогда не знакомились, спонтанная помощь всегда проходила быстро и без лишних любезностей. — Руслан, — ответил после некоторой паузы этот знакомый незнакомец и пожал руку. — С девушкой и ребенком в комплекте иду и я. Просто меня доставили позже. Технические неполадки. Она огромнейшим усилием воли заставила заплясавшие на языке смешинки угомониться и прижала Богдану еще сильнее. Видимо, нервное. Вообще, это не смешно, а грустно — «технические неполадки». А еще тон, которым всё было сказано…очень отталкивающий. Малышка вдруг захныкала, и постепенно это перешло в плач. Спохватившись, девушка ослабила хватку, коря себя за то, что стиснула ее слишком сильно. Все разом обратили внимание на нее, а Костя даже подошел ближе и предпринял попытку посюсюкаться. Дочь была обижена до глубины души таким некорректным прерыванием ее драгоценного сна, поэтому нового потенциального фаната попросту проигнорировала. Зато когда глаза ее остановились на Руслане... С замиранием сердца Ева ждала чего-то особенного. Но трепещущая надежда на то, что Богдана узнает отца, фотографии и видео с участием которого в последнее время ей демонстрировались на постоянной основе, скончалась в зародыше. А она ведь очень любила их пересматривать. Кроха на секунду замолкла, вглядываясь в него, а потом открыла рот и заверещала так неистово, словно ее безбожно карали. Настолько отчаянно и горько этот ребенок не плакал ни разу. Даже когда начали резаться первые зубки с небольшой температурой. А сейчас ее вопль убийственной сиреной прошелся по барабанным перепонкам, и Ева растерянно заморгала. Дочь очень красноречиво отвернулась от Руслана и уткнулась ей в шею, продолжая рыдать, а ее тельце содрогалось от потуг. Костя ретировался. И звук закрываемой двери вывел девушку из оцепенения. Сняв обувь, она направилась в спальню, и когда проходила мимо мужчины...да, именно мужчины, ее обдало жаром, повлекшим покалывание кожи. И Ева осознавала, что этот жар вызван больше некой агрессией, исходящей от него. Что обескураживало, но зато объясняло поведение Богданы. — Ну, всё-всё, Бодь, тихо... Поразительно, она действительно быстро успокоилась и даже улыбнулась, когда девушка с ней нежничала, пристраивая к груди, чтобы немного покормить. — Дали Вы огня, Богдана Руслановна. Сколько экспрессии! Какая отдача! — шептала в процессе малышке. — Встретила папу достойно, молодец. С порога показала свои способности... Кто ж так делает? Интриганка маленькая... Интриганка в ответ просто смотрела ей в глаза и смачно посасывала. Такая смешная, слов нет. В эти моменты связь с ней ощущалась особенно остро, и Ева растворялась в непревзойденной эйфории. Отдельный вид наркотической зависимости. Твой ребенок, его запах, этот сакральный зрительный контакт... Богдана была уложена и уже минут десять блаженно спала. А девушка приросла к полу рядом с кроваткой и практически немигающим взглядом уставилась на дверь. Что теперь? Как вести себя? Она боролась со страхами весь этот период, пытаясь искоренить мысли о том, что после пережитых лишений Руслан станет ее ненавидеть. Сторониться. Обвинять. И не простит ни истории с утаенным браком, ни последствий этой глупой, как сейчас казалось, тайны. Прием после разлуки представлялся ей совсем иначе. Ева думала, что кинется ему в объятия, которые он раскинет тут же, переступив через порог. Замрет в них оживающей птицей. А на деле... Что это, вообще, было? Ну, почему, Боже? Почему так? А еще…едкая обида, полыхнувшая прямо в солнечном сплетении, омрачала радость, расползаясь по телу и постепенно накрывая сознание темной пеленой. И резко всплыли самые тяжелые вопросы, претензии, на которые, уже и не знала, имеет ли право?.. Ни одного звонка. Даже в день рождения дочери. Ни разу за эти четырнадцать месяцев. Хотелось бы спросить, за что так жестоко, но ведь и сама знала, за что. Больная тема, зародыши которой Ева пыталась убить в себе, но, как оказалось, безуспешно. Не плакала. Держалась, вспоминала счастливые мгновения, верила, что всё плохое пройдет, и зря себя накручивает… Придет любимый и развеет все сомнения. И что на деле? Пришел и укрепил их. За минуту… — Ты знал? — шепчет дрожащим голосом, стиснув в руке телефон. — Привет… — ответил Рома на том конце, а она поняла, что от напряжения и поздороваться забыла. — Да. Извини, Руслан просил не говорить. Острая игла с изощренной жестокостью кольнула сердце. Да так, что оттуда полилась горечь нещадным потоком. Пальцы сильнее сдавили гаджет, а горло перехватило спазмом. Если бы он хотел сделать сюрприз, разве вел бы себя так?.. — Ев? — Кто-нибудь еще знает? — будто очнулась, выдохнув. — Нет. Не думаю. — Надо…собрать всех, да? — затараторила сбивчиво, приложил свободную ладонь ко лбу, усиленно соображая, словно этим надеясь отогнать расцветающую тоску и страх. — Давайте вечером к нам? С Элизой? Отметим? Я позвоню ребятам, приглашу. Он же будет рад. Будет же, правда? — Ев, успокойся… — Нет-нет, обязательно все приезжайте! Его следует встретить достойно! Я…успею с ужином, еще куча времени. Домашняя еда, семейная обстановка. Ром! — прервалась внезапно, а последнее вышло с отчаянием и надрывом. — Ром, я боюсь…он другой. Ну, вот. Произнесла это вслух. И в следующую же секунду застыла в ужасе. Истеричка, ей-богу. А Рома...он такой располагающий, внушающий уверенность, от него волнами исходит непоколебимое спокойствие. Так хочется сейчас заразиться! — Ев, — тяжелый вздох и короткая пауза. — Это естественно. Не надо так остро реагировать. Дай ему время влиться в жизнь. Все утрясется, встанет на место. — Да-да, конечно…я просто…не знаю… Думаешь, не стоит в первый же день всех собирать? — Я тоже не знаю, что правильно. Давай попробуем. Девушка кивнула несколько раз и только потом сообразила, что собеседник её не видит, поэтому спешно добавила: — Попробуем. Буду ждать вас… И отключилась. Трусиха! Ой, трусиха! Как же страшно оставаться с ним наедине в первый же вечер… Нет, нельзя поддаваться панике. Лучше заняться делом. Через десять минут она уже оформила доставку из супермаркета, прикинув, что приготовить на такое количество человек. А затем позвонила Тимуру с Денисом, сообщив о намечающемся мероприятии, только не упомянув причин. Пусть действительно будет сюрпризом. Ведь никто не ждал Руслана раньше, чем через два месяца… Затем связалась с сестрой, которой уже более адекватно сообщила сногсшибательную новость. Элиза отреагировала странно. Помолчала какое-то время, а затем осторожно произнесла: — Всё в порядке? Вы поговорили?.. — Не успели. Богдана разревелась. — Ясно. Ладно, я скажу остальным… Курьер приедет где-то через час, дочь спит, а её саму колотит от неизвестности. Предполагалось, что сейчас должен произойти разговор. И почему внутренний шепоток настойчиво советует оттянуть момент, она не понимала. Но очень медленно направилась к двери, собираясь с духом. Правда, это было ни к чему. Ибо Руслана в квартире не оказалось… * * * — Я так и не догнал, по какому поводу мы собрались? Не, вкусно покушать я всегда горазд, тем более, если это готовила ты, — обворожительно улыбается Денис, — но всего два дня прошло после праздника Богини, не могла ты по нам так быстро соскучиться. Подозрительно всё… — Ой, молчи уже, Шерлок! — Элиза показательно сощурилась, как всегда, пытаясь защитить сестру, которая не находила себе места, умоляюще посматривая на Рому, пытающегося дозвониться до Руслана. — Дают — бери. Ешь молча. — Я сейчас в детство окунулся, прямо в садик попал…тебе еще пучок на голове — будешь вылитая воспитательница… Со свету сживала, заставляла жрать всякую жижу… Общего веселья Ева не разделяла, буквально борясь с собой, чтобы не сесть и разрыдаться посреди гостиной. Руслан пропал. Провалился сквозь землю… А она собрала всех, никому ничего не сказав. Только Рома и Элиза были в курсе. И оба посматривали на неё с беспокойством. И было, почему. Нервная, бледная, покусывающая губы, постоянно поглядывающая на экран смартфона, будто отсчитывающая каждую секунду отсутствия. Семь часов…его нет. Где он? С кем он? Почему не отвечает… — Евусь… — Лилит нежно коснулась её плеча. — Что с тобой? Девушка открыла рот…и осознала, что не может произнести ни звука. Дошла до предела. Ещё чуть-чуть — и её накроет за все те месяцы стойкой выдержки… И тут внезапно воцарилась тишина. Абсолютнейшая. Даже Богдана, до этого активно щебетавшая на руках Левона, почуяв общее напряжение, на секунду замолкла. Чтобы в следующее мгновение, кинув взгляд в сторону дверного проема, где потрясенно застыл Руслан, по щелчку пальцев взметнуться до регистра сирены, как днем… Этот звук выступил для присутствующих призывом, Ева приняла дочь в руки и увела её, чтобы успокоить. А если честно, попросту сбежала, пользуясь создавшейся взрывной суматохой оттого, что все бросились приветствовать героя. Перед тем, как скрыться в коридоре, девушка успела заметить слабую улыбку, тронувшую очерченные губы мужчины. С трудом справляясь с эмоциями и желанием пристроиться под вой малышки второй скрипкой, Ева сморгнула набежавшие слезы и бережно закачала её, нашептывая что-то на ухо. Наверное, просто пора спать, вот и реакция такая странная. Когда она вернулась в гостиную, где стоял гул, переступая порог с замиранием сердца, взгляд тут же поймал глаза Руслана, поднявшего голову от телефона, в котором ему что-то показывал Тимур. И девушка приросла к полу, настолько тяжелым и непростым был этот взор…обвинительным. Ева примостилась на краю дивана рядом с обеими сестрами, улыбнулась им. А Лилит счастливо обняла её, крепко сжав. Такое вот безмолвное поздравление. Хотя…стоит ли?.. Наверное, его тискали все, кроме неё. Всё было не так. И подозрения безжалостно душили. Посиделки длились почти до двух часов ночи. Никого не напрягало, что с утра на работу или учебу. Каждый хотел побыть подольше, разделить прекрасный момент. Бодрствующая Богдана кочевала из рук в руки, неизменно огибая отца. И это демонстративное неприятие добивало Еву. Выступая в роли хозяйки, она постоянно бегала по траектории кухня-гостиная, обновляя блюда. Затем к полуночи девочки помогли убрать со стола и накрыть уже десертный к чаю и кофе. Девушка была напряжена. Натянутой тетивой до самой что ни на есть опасной кондиции тонюсенького волоска, рискующего лопнуть при малейшем увеличении давления. Когда ставила чашку перед Русланом, поймала его взгляд на своем безымянном пальце. На кольце. Он застыл на пару мгновений, а потом резко отвел его в сторону. И, право, Ева не могла определиться, что это значит: одобрение или осуждение ее своевольности... Может, никто и не замечал, поскольку к лицу прилипла деревянная улыбка, но между ними еще днем вспыхнуло отчуждение, которое росло и росло. И девушка с прискорбием уверялась в том, что ситуация убила в нем чувства, оставив лишь неприязнь. Как иначе? Почему тогда не прикоснулся? Не обнял? Не прижал к себе?