– …черными и белыми. Все они сидели и рассказывали мне свои истории с единственной целью – чтобы им поверили. И знаешь, к какому выводу я пришел? – Что невозможно определить, когда врут, а когда – нет. – В точку, Харри! – воскликнул Эндрю. – В классических детективах любой уважающий себя сыщик с точностью определяет, когда человек лжет. Чушь! Человеческая природа – лес дремучий, который никогда не узнаешь до конца. Даже мать не знает сокровенных тайн своего ребенка. Машина остановилась перед буйным зеленым садом с фонтаном, цветочными клумбами и экзотическими деревьями, между которыми петляла узкая гравиевая дорожка. За садом возвышалось большое здание – судя по всему, это и был «Хрустальный храм», который они с шерифом Нимбина так долго искали на карте. О прибытии гостей возвестил колокольчик над дверью. В магазине было много народу – по всей видимости, это место пользовалось популярностью. К полицейским подошла худощавая, обаятельно улыбающаяся женщина и с таким энтузиазмом их приветствовала, будто ей несколько месяцев не с кем было словом перекинуться. – Вы у нас впервые? – спросила она. Как будто ее хрустальная лавка стала для посетителей местом регулярных паломничеств. Хотя как знать, может, так оно и было. – О, как я вам завидую! – сказала она, услышав ответ. – Вам еще только предстоит познакомиться с «Хрустальным храмом»! Стоявшая рядом женщина застонала от восторга. – Проходите сюда. Направо – наше великолепное вегетарианское кафе, в котором вам подадут самые удивительные блюда. После просим в хрустально-каменный чертог. That’s where the real action is! Now go, go![23] И она на прощание помахала им рукой. После такого предисловия велико же было их разочарование, когда выяснилось, что кафе, в сущности, самое обычное: там подавали кофе, чай, бутерброды и салаты с йогуртом. В так называемом хрустально-каменном чертоге в замысловатом освещении красовались сверкающие куски хрусталя, фигурки Будды в позе лотоса, зеленые и синие кварцы и просто булыжники. Комнату наполняли тонкий аромат благовоний, переливы свирели и журчание воды. Бутик показался Харри весьма милым, но несколько простоватым, и дух от него никоим образом не захватывало. Разве что от цен. – Хе-хе, – усмехнулся Эндрю, изучив пару ценников. – Гениальная женщина. Он кивнул в сторону посетителей: по большей части люди средних лет с несредними доходами. – Дети цветов выросли. И доходы их выросли вместе с ними. Но душой они все еще где-то в астрале. Они вернулись в первую комнату. Встречавшая их женщина по-прежнему обаятельно улыбалась. Она взяла Харри за руку и прижала к его ладони сине-зеленый камень. – Вы Козерог, верно? Положите этот камень под подушку – он очистит вашу комнату от любых видов негативной энергии. Вообще-то он стоит шестьдесят долларов, но, понимая, насколько он вам необходим, я отдам его за пятьдесят. Она повернулась к Эндрю: – А вы, наверное, Лев? – Э, нет, мэм, я полицейский. – Он быстро показал ей значок. Женщина побледнела и испуганно посмотрела на него: – Какой кошмар! Надеюсь, я не сделала ничего дурного? – На моей памяти – нет, мэм. Полагаю, вы – Маргарет Доусон, ранее Уайт? Если да, могли бы мы переговорить с вами в отдельной комнате? Маргарет Доусон быстро собралась с мыслями и, приказав одной из своих служащих подменить ее за кассой, отвела Харри и Эндрю в сад, где они уселись за белый деревянный столик. Между деревьями Харри увидел сетку, которую поначалу принял за невод, но при ближайшем рассмотрении она оказалась огромной паутиной. – Кажется, будет дождь, – сказала миссис Доусон, потирая руки. Эндрю кашлянул. Она прикусила нижнюю губу: – Извините, констебль. Я так волнуюсь. – Все в порядке, мэм. Ну и сеточка у вас. – Ах, эта! Это сетка Билли, нашего паука-птицееда. Лежит сейчас, наверное, где-нибудь и спит. Харри поежился и поджал ноги. – Птицеед? Вы хотите сказать, что он ест… птиц? Эндрю улыбнулся. – Харри из Норвегии. Там такие большие пауки – диковинка. – Ну, я могу вас утешить: большие не опасны, – сказала Маргарет Доусон. – А вот малюсенький проказник, которого мы называем «redback»[24], ядовит. Но он предпочитает города, где можно, так сказать, затеряться в толпе. В темных подвалах и сырых углах. – Кажется, я таких знаю, – заметил Эндрю. – Но вернемся к делу, мэм. Это касается вашего сына. Вот когда миссис Доусон действительно побледнела: – Эванса? Эндрю посмотрел на коллегу. – Насколько мы знаем, миссис Доусон, раньше у него проблем с полицией не было, – сказал Харри. – Нет. Нет, конечно, не было. Слава богу. – Собственно говоря, к вам мы заехали, потому что ваше заведение как раз по пути в Брисбен. Мы подумали, вдруг вам известно что-нибудь об Ингер Холтер. Она повторила про себя имя, будто пробуя его на вкус. Потом покачала головой: – У Эванса было не так много девушек. А тех, что были, он привозил сюда, чтобы познакомить со мной. После того как родился сын – у него с… той проклятой девчонкой, имя которой я, кажется, забыла, – я запретила… я сказала, по-моему, он должен подождать. Пока не найдет подходящую. – Почему он должен подождать? – спросил Харри. – Потому что я так сказала. – А почему вы так сказали, мэм? – Потому что… потому что так будет лучше, – она посмотрела в сторону магазина, давая понять, что ей дорого время, – и потому что Эванс – очень ранимый мальчик. В его жизни было много негативной энергии, и ему нужна женщина, на которую он сможет целиком и полностью положиться. А не эти потаскухи… которым лишь бы вскружить моему мальчику голову. Ее глаза затуманились. – Вы часто видитесь с сыном? – спросил Эндрю. – Эванс приезжает сюда, как только у него выдается время. Ему здесь спокойно. Бедненький, он так много работает. Вы пробовали травы, которые он продает? Иногда он привозит их мне – я завариваю их с чаем и кофе. Эндрю снова кашлянул. Уголком глаза Харри заметил какое-то шевеление между деревьями. – Нам уже пора уходить, мэм. Последний вопрос. – Да? Похоже, Эндрю что-то попало в горло – он все кашлял и кашлял. Паутина начала раскачиваться. – Миссис Доусон, у вас всегда были такие светлые волосы? В Сидней они вернулись уже поздно вечером. Харри чувствовал себя настолько измотанным, что мечтал лишь о том, чтобы поскорей вернуться в свой номер и завалиться спать. – Пропустим по стаканчику? – предложил Эндрю. – Нет, спасибо, – отказался Харри. – В «Олбери»? – Ну, это уже почти работа. – Именно. Когда они вошли, Биргитта улыбнулась. После очередного посетителя она направилась к ним. Ее глаза были прикованы к Харри. – Привет, – сказала она. Харри понял, что сейчас хочет просто упасть в ее объятия и уснуть. – Именем закона, два двойных джина с тоником, – потребовал Эндрю. – Я бы лучше выпил грейпфрутового сока, – сказал Харри. Она принесла заказ и склонилась над стойкой. – Takk så mycket för igår[25], – прошептала она Харри.