Торн еще больше наклоняет голову, и его брови ползут еще выше. – Ты не помнишь? Я пытаюсь вспомнить, где я или как сюда попала, но в голове снова лишь пустота. Даже каких-то размытых воспоминаний нет. Как будто последние несколько часов или даже дней моей жизни были кем-то стерты. Упущенное время пугает меня даже больше, чем пробуждение в чужой постели, да еще и рядом с Торном. В голову приходит еще одна мысль, и в моих жилах стынет кровь. – Где Стил? Торн приподнимает верхнюю губу, усмехаясь. – А мне-то откуда знать? Я выдыхаю с облегчением. Здесь его нет, значит, он, вероятно, по-прежнему в безопасности. Воспоминания обрываются на мысли о том, что нужно его найти. Торн откидывается на спинку стула; не стоит ему быть в моем присутствии столь расслабленным. Мы же враги, в конце концов. В последнюю нашу встречу он был готов отдать меня в качестве сосуда своей матушке. И, вообще-то, это именно я убила Серафиму. Вряд ли его это сильно радует. Я пытаюсь найти какое-нибудь оружие, но в комнате нет ничего, кроме кровати и стула, на котором восседает Торн. Сомневаюсь, что от подушки будет много толку. – Где мы? – спрашиваю я снова. – Хмм. Интересно. – Просто ответь на вопрос. – Англия. Внутри все переворачивается. – Ты хочешь сказать, что я прошла такое расстояние от Эд… – Я закрываю рот. Чуть не выдала Торну пристанище редкой ангельской линии. Прочистив горло, я продолжаю: – Как ты меня нашел? На лице Торна медленно расцветает улыбка. – Я тебя не искал. Это ты меня нашла. – Ага, – ухмыляюсь я. – С какой бы это радости мне тебя искать? Торн продолжает все также хитро мне улыбаться. Мне не по душе, когда он так на меня смотрит. – Очевидно, что ты пришла в себя и решила присоединиться ко мне. – Да не приходила я в себя. – Блин, звучит как-то двусмысленно. – Я имею в виду, что ни за что и никогда не буду с тобой. – Блин. Тоже не то. – Я это к тому, что если и искала тебя, то только ради того, чтобы убить. Я видела, что ты сотворил с Лондоном, и про Нью-Йорк тоже знаю. Меня от тебя тошнит. Погибли невинные люди. Его самодовольное выражение лица тут же исчезает. – Войн без последствий не бывает. – Люди с тобой не воюют. – Чтобы все исправить, чем-то приходится жертвовать. Я качаю головой, жалея, что все обернулось именно так. Когда-то я думала, что в глубине его души есть что-то человеческое. Но я ошибалась. – Но это неправильно. Ты разрушаешь жизни. А все ради чего? Чтобы ты мог бить себя в грудь и кричать налево и направо, что ты – король? Он разводит руками. – Выживает сильнейший. Не я придумал эти правила, я только им следую. – Ах, простите, я забыла, что имею дело с социопатом, неспособным на какие-либо эмоции. Ненадолго, но в его взгляде определенно вспыхивает злость. – Технически я больше психопат. Я менее импульсивен, чем социопаты. Ты же наверняка помнишь, что у меня всегда есть план. Жуть какая. – Что ж, рада была поболтать и вспомнить прошлое. Давай никогда больше не видеться, хорошо? Я медленно обхожу кровать, пробираясь к дверям справа от меня. Я понятия не имею, как сюда попала, но нужно выбираться. Засовываю руки в задние карманы, надеясь, что мобильник у меня с собой, но, вероятнее всего, я слишком много требую. Если я найду где-нибудь телефон, смогу позвонить Стилу. Он наверняка ищет меня. Пора завязывать с подобными исчезновениями. Из-за регулярных стрессов он быстрее состарится. Торн откидывается назад. Вытянув ноги перед собой, он их скрещивает. – Сомневаюсь, что уйти сейчас будет разумным решением. Но. Как тебе угодно. Я замираю, наблюдая за тем, как он расслабленно сидит на своем месте. – Ладно, допустим, поверю. И почему мне стоит остаться? Подбородком он указывает на окно позади меня. Делаю шаг назад, не желая поворачиваться к нему спиной. Повернув голову так, чтобы видеть Торна боковым зрением, я смотрю сквозь стекло, пошедшее трещинами от старости. На улице ночь, но лунный свет достаточно яркий, чтобы я смогла разглядеть толпу людей снаружи. Армия Отрекшихся разбила лагерь внизу. От отчаяния хочется сжать свои волосы в кулак. Этого не может быть. – Торн, я не стану твоей пленницей снова. Отпусти меня. – Ты и не моя пленница, – говорит мне он, рукой указывая на окно, за которым находилась нечисть. – Я не стану тебя останавливать. – Но… – Но я действительно считаю, что было бы лучше подождать до восхода солнца, когда Отрекшиеся разойдутся по своим укрытиям. Здесь наверняка был какой-то подвох. – Думаю, я вполне могу с ними справиться. В Уайтхолде я неплохо постаралась. – Может быть. Судя по тому, что я слышал, ты устроила весьма впечатляющую демонстрацию. Но сможешь ли ты повторить свой подвиг? Понимаешь, как именно смогла это устроить в первый раз? – На лице Торна появляется легкая улыбка, которую мне хочется стереть. – Выбесишь меня окончательно и, возможно, сам узнаешь. – Я снова смотрю в окно, считая количество Отрекшихся, но останавливаюсь на пятидесяти. Торн понял мой блеф. Он знает, что я у него на крючке как минимум пока что. – Что тебе от меня нужно? – Мне от тебя? Ничего. Я удивленно выгибаю брови, абсолютно неуверенная в том, что это правда. Торн снова разводит руками. – Я не искал тебя. Ты сама ко мне пришла. Но раз уж ты не помнишь причину, я могу только догадываться о том, почему же ты сейчас здесь. Он встает со своего стула, и я делаю шаг назад. Не хочу, чтобы он приближался ко мне ближе, чем есть сейчас. – Я бы провел экскурсию, но на этот раз у меня есть дела поважнее возни с тобой. Однако же он наблюдал за мной спящей, как истинный маньяк. – Как ты вообще здесь оказался? Убил целую семью, чтобы чувствовать себя самым крутым на свете? – К сожалению, нет. В европейской сельской местности разбросано удивительно много заброшенных замков. Изначально я положил глаз на другой, но появились твои друзья и разрушили мои планы. У меня моментально сводит живот при упоминании друзей, хотя Стил говорил мне об их встрече с Торном, и о том, что все хорошо закончилось. Но даже если так, одна мысль о том, что они встречались с ним лицом к лицу, приводит в ужас. Скрещиваю руки на груди и сжимаю губы в тонкую линию, давая понять, что не собираюсь продолжать диалог. Торн мрачно мне улыбается. – Сомневаюсь, что ты здесь задержишься, но располагайся. В пределах этих стен можешь ходить, где душе угодно. Отрекшимся запрещено сюда соваться. – У тебя очень извращенное чувство гостеприимства, ты же в курсе, да? Он пожимает плечами и направляется к единственной двери в комнате. Уже взявшись за ручку, он замирает и оборачивается на меня через плечо. – Знаешь, а ведь все должно было быть совсем не так. Я понимаю, о чем он, но это не так. Неважно, сколько времени я прожила бы с ним в Уайтхолде, он бы все равно не убедил меня в правильности своих методов. Я никогда не встала бы на его сторону. – Все именно так, как должно быть. На его лице отражается некое подобие печали, но я не уверена, это его настоящие эмоции или очередная попытка манипулировать мной. – Что ж, в таком случае, мне тебя жаль. Меня напрягает то, что я действительно вижу в его взгляде сожаление.