До меня доносится еще один стон. Источник звука лежит на земле в нескольких футах от меня. Я ошибалась. Это не моя кровь, а его. Потомок ангелов лежит на спине между цитрусовыми деревьями. В груди у него дыра, из которой пузырится и бурлит кровь. На лице буквально живого места нет. – Боже мой. – Подойдя к нему, я опускаюсь на колени. Руки трясутся, пока пытаюсь понять, что происходит. В голове абсолютная пустота, как и утром. – Остановить кровь. Нужно остановить кровь, – шепчу я сама себе. Ответы сейчас не так важны, как спасение чьей-то жизни. Я хочу надавить на зияющую рану, но что-то не так. Руки проваливаются внутрь грудной клетки на несколько дюймов, и я отнимаю их обратно. Мужчина не оказывает сопротивления. Очень скоро я понимаю, что в его груди буквально дыра, сквозная. Меня всю трясет. Что здесь произошло? Мужчина смотрит на меня единственным глазом, который может открыть, взгляд его наполнен страхом. Он пытается что-то сказать, губы его двигаются, и я обнаруживаю, что зубы у него выбиты, а челюсть вывихнута. Боже мой, да это же Ставрос. Я пытаюсь встать на ноги и спотыкаюсь. В голове всплывает смутное воспоминание того, как он напал на меня, но все обрывается на моменте, когда я решаю дать отпор. – Я приведу помощь, – обещаю ему я, хотя прекрасно знаю, что ему уже ничем не помочь. У потомков потрясающая способность к самоизлечению, но с такими травмами она явно не справится. Удивительно, что он в принципе еще жив. Убегая из фруктовой аллеи, я спотыкаюсь о торчащий корень какого-то дерева. Я иду за помощью, но горло сдавило, и получается издать только нечто похожее на писк. До меня, наконец, до конца доходит суть случившегося, и на меня ледяной волной накатывает страх. Это я ему навредила. Больше поблизости никого нет. Я вся измазана в чужой крови. Это точно была я. Да, Ставрос атаковал, но разве это повод для того, чтобы убивать? Кто-нибудь вообще поверит, что он напал на меня первым? Если я что-то и поняла со своего прибытия в Эдем, так это то, что Нефилимы ангельского происхождения друг за друга горой. Что они со мной сделают? Я выхожу из рощи. Центральная площадь и дом Никиаса в одной стороне, океан и свобода – с другой. Вздрогнув, но скорее от шока, нежели напряжения, я оглядываюсь через плечо. Ставрос мертв. Ну или, во всяком случае, при смерти. Я не должна искать помощи. Мне нужно в противоположную сторону. Нужно делать отсюда ноги, пока меня не осудили за преступление, которое я понятия не имею, почему совершила. За пару часов я могу добраться до Турции. Мир ведь большой. Я могу отправиться и исчезнуть где угодно. Мой взгляд замирает на морских просторах вдали. Верхушки волн ярко сверкают и переливаются под лучами солнца. Свобода манит меня, словно песнь сирены. Ее мелодия будто развевается на ветру, и на несколько секунд я растворяюсь в ней. Я размышляю, каково это – сбегать от ответственности и последствий своих действий, а еще о тех силах, которыми обладаю, но не совсем осознаю. Хочу сбежать и оставить все это позади. Спокойно прожить жизнь вдали и в одиночестве, как когда-то и мечтала. Какое-то время я обдумываю и осознаю эту мысль в голове. Повернувшись в сторону Эдема, я трогаюсь с места, передвигая руками и ногами так быстро, как только могу. В голове у меня лишь одна мысль: о Стиле. Но я бегу не к нему. 12. Стил – В каком смысле она кого-то убила и исчезла? Мне определенно не послышалось. Я разговаривал с семьей чуть дольше, чем планировал, сначала позвонил родителям, а потом Грею. После этого пришлось выслеживать Динька, чтобы вернуться назад, в Эдем. Но не может же быть, чтобы за несколько часов случилось нечто настолько ужасное. В центре города собираются кучками Нефы ангельского происхождения. Никиаса и Ширу я нахожу рядом с фонтаном. Игнорируя потомка, что-то упорно гундящего мне в ухо, я направляюсь к ним. Старейшина, заметив мое приближение, извиняется перед теми, с кем говорил, и отходит от них. Шира следует его примеру. – Стил? – Что происходит? – Мы все еще пытаемся разобраться, что происходит, но, похоже, Эмберли сцепилась со Ставросом и… Кто-то выкрикивает имя Никиаса, не давая ему договорить. Крики раздаются где-то слева от нас, а чуть позже людей расталкивают во все стороны. Перед нами оказывается Аэро, лицо его все красное от злости. Его крылья изогнуты и, похоже, он готов ринуться в бой. – Где она? – приказным тоном спрашивает он, подойдя к мужчине и остановившись всего лишь в дюйме от его груди. – Аэро, прошу тебя, успокойся, – говорит Никиас. – Мы еще ничего не знаем наверняка. Все могло быть совершенно не так. – Мой отец мертв! – рычит Аэро, и на площадь опускается жуткая гробовая тишина. – Местные видели, как он убегала из деревни. Мы уже давно должны были собрать группу и отправиться за ней! Из толпы раздается несколько одобрительных возгласов, и у меня волосы встают дыбом. – Следи за словами, – предупреждаю я его. От одной мысли о том, что Эмберли пострадает, хочется ломать все вокруг. Желательно чьи-нибудь кости. Я едва держу себя в руках. Мне нужна информация, и немедленно. Вновь переключившись на Никиаса, я спрашиваю: – Зачем вообще Ставросу нападать на Эмберли? – Надо было его слушать, – говорит Аэро еще до того, как Ник успевает открыть рот. – Он говорил мне, что явить на свет достойного наследника – это важно, но она не подходит на роль моей суженой. Убожество, которое не должно было… Аэро не успевает закончить свою полную ненависти тираду, с его челюстью встречается мой кулак. Под моими костяшками раздается приятный хруст костей. Мерзавец выпал в нокаут с одного удара, звук его падения на землю ласкает мой слух. Шира опускается на колени, чтобы проверить, как он, но мне плевать на его состояние. – Вот тебе и ответ на вопрос. Очевидно, Ставрос временно забыл о своей ненависти к ней, думая, что она родит ему достойных внуков. Но поняв, что этого не произойдет, видимо, сломался. – Я должен был предвидеть нечто подобное. Этот мужик с самого начала казался мне больным на голову. – А где были вы, когда все то произошло? Никиас меняется в лице. Его загорелая кожа становится бледной, губы скривились. – Мы говорили о том, почему ей пришлось расти в мире смертных. Потом она сказала, что хочет побыть одна. Я усмехаюсь. – Вот вам и самое безопасное место на планете. Мне хочется отчитать Никиаса за то, что не смог защитить ее от своих же людей, но понимаю, что это того не стоит. Сейчас у меня есть дела поважнее, например, выследить свою девушку и надавать ей по шее за то, что сбежала, вместо того чтобы пойти ко мне. – Куда именно она пошла? – Стил, прошу тебя, подожди. Нам нужно понять, что конкретно произошло, а потом собрать поисковый отряд. Я наклоняю голову, подавляя желание трансформироваться. – Вы делаете то, что должны, но я – не из вашего народа. Я отправляюсь за ней, потому что Эмберли – мой человек. Поэтому повторяю: куда именно она пошла? – с легким рычанием в голосе говорю я. – Не вынуждайте меня спрашивать снова. У моих ног стонет Аэро, и Шира встает. – Я отведу тебя. – Шира, – одергивает ее Никиас. – Я знаю, ты тоже отправился бы на ее поиски, будь у тебя возможность. Она – член нашей семьи, а семье нужно помогать. Ты сам меня этому учил, – говорит она, пристально глядя на старейшину их ангельской линии. – Ты должен остаться здесь и разобраться в том, что произошло. Позволь поучаствовать. Я хочу помочь. После долгого молчания Никиас кивает. Шира широко распускает крылья, делает пробный взмах и снова прижимает их к спине. Бинты, наложенные после вчерашней потасовки с нами, исчезли, хотя, кажется, поврежденное место еще не зажило. Но, судя по сжатой челюсти, девчонка не позволит травме помещать ей. – Вперед. – Она наклоняет голову в сторону. – Она отправилась на север. 13. Эмберли Я резко подскакиваю, принимая сидячее положение. Мягкий матрас подо мной немного замедляет движения. Осматриваю свое тело, ожидая увидеть алый цвет. Последнее, что я помню – я вся была перепачкана в крови Ставроса, но на белом топе и джинсах, в которые я одета, нет ни пятнышка. «А где, черт возьми, моя обувь?» – Ты наконец-то очнулась. Чудесно. – Боже, – я вздрагиваю, услышав низкий голос Торна. Скатившись с края кровати, я увеличиваю расстояние между нами. Торн развалился на своем месте с другой стороны кровати, будто сидит на троне, а не на обычном деревянном стуле. Широко расставив ноги, он кладет руки на подлокотники и молча наблюдает за мной. – Ты, – говорю я так, будто одно это местоимение уже и есть само обвинение. Торн поднимает брови. Челка, которая обычно спадает ему на лицо, сейчас убрана назад, и кожа рядом с его шрамом, проходящим через его бровь к линии роста волос, чуть сморщена. – Да. Я. – спокойно отвечает он. – Что ты здесь делаешь? Так, погоди, нет. Что я здесь делаю? – Я осматриваю очередную спартанскую комнату. Это что, очередной замок? Каменная облицовка на стенах не белоснежная, так что мы точно не в Белом Королевстве. Скрытое от всех Серое тогда, что ли? – И где я вообще?