Что-то пищит, и Стил засовывает руку в карман в поисках мобильника. Свайпит вверх по экрану, и лицо его бледнеет. Рука дергается от спазма, телефон выпадает из пальцев. С глухим стуком он приземляется на ковер у его ног. К лицу снова приливает кровь, на виске начинает пульсировать вена, и друг переходит в фазу. – Черт, – ругается Грей и отправляется за братом в мир духов. Проходит всего несколько секунд, и он снова с нами. – Ему нужно побыть одному. Хватаю телефон Стила. Переворачиваю и ахаю, увидев экран. Там сообщение с неизвестного номера. Под фотографией, на которой изображено спящее лицо Эмберли, подпись: «Как насчет сделки? Т.». – Что там? – спрашивает Грей. Когда я отрываю взгляд от мобильника, на меня смотрят буквально все в комнате. Возвращается Стил. Его волосы еще более взлохмачены, чем раньше, а тело напряжено, словно струна. – Она у Торна, – говорю я, возвращая телефон другу. – Кто такой Торн? – спрашивает Шира. – Труп, – отвечает Стил. 15. Эмберли К слову о замках, этот какой-то отстойный. Большинство комнат пустые, нет даже стандартного набора мебели. А еще тут сквозит, и, судя по всему, только часть строения подключена к электричеству. Я не могу найти ни телефона, ни места с интернетом или хоть какую-то информацию, которую можно использовать против Торна. Заглядываю в комнату, похожую на старомодную кухню. Здесь есть гигантский очаг и несколько рядов пустых полок. Надеюсь, здесь есть какой-нибудь запас продуктов, потому что я голодная. Не ела со вчерашнего дня. – Я же говорила, что ты вернешься к Торну рано или поздно. – Черт. – Я кладу ладонь на грудь и чувствую, как колотится сердце даже сквозь футболку. Сильвер сидит в дальнем углу комнаты, задрав ноги на видавший виды деревянный стол, стул откинут назад и сейчас стоит на двух ножках. В руках ее наполовину съеденное яблоко. Она указывает им в мою сторону в знак приветствия и откусывает приличный кусок, хруст эхом отдается по всей кухне. Я рычу, приоткрывая верхнюю губу, испытывая небывалое разочарование, ведь я потратила столько сил и времени, чтобы вернуть ее к Нефилимам. – Хотела бы я спросить, что ты здесь делаешь, но и так уже знаю. Сильв перестает жевать и улыбается мне во все тридцать два, явно ни о чем не жалея. Она вернулась к Торну при первой же возможности, предав наше доверие и свою семью, с которой только начала выстраивать нормальные отношения. Полагаю, вопрос о том, кто ослабил барьер между мирами, можно считать закрытым. Если это был кто-то из присутствующих в резиденции старейшин, то наверняка это была она. Не сказать, что я сильно удивлена этому факту, скорее разочарована. – Тебе хоть немного стыдно за то, что ты натворила? – спрашиваю я. Доев яблоко, Сильвер бросает огрызок на пол и встает со стула. Театрально положив руку на сердце и уставившись на меня большими от типа удивления глазами, она спрашивает: – За что стыдно? Что я натворила? – Я знаю, что помехи, которые пробили брешь в барьере и впустили Падших в мир смертных, возникли еще в резиденции старейшин. Я только хочу узнать, как ты их создала? Погибли люди. Ты предала свою семью. Они доверяли тебе, а ты отвернулась от них и вонзила им нож в спины. – Ох, дорогуша. Жаль тебя огорчать, но это не я повредила барьер между мирами. – Сильвер медленно приближается ко мне, на губах ее снова расцветает улыбка. – Это ты. – Сильвер! – выплевывает ее имя Торн, стоя в дверном проеме за моей спиной. – Прекрати. – Ну, раз уж ты просишь, – пожимает та плечами, обходит меня и покидает комнату. – Я, значит? А при чем здесь я, интересно? – Не обращай внимания. Она не в себе. Ну, хоть в чем-то мы солидарны. Но ее обвинения в том, что я не только причастна к хаосу, обрушившемуся на Лондон и Нью-Йорк, но и стала его причиной, меня задели. Я отвлекаюсь от этих мыслей, когда вижу, как Торн проходит в комнату и, повернувшись ко мне спиной, открывает шкафчик, совершенно не видя во мне угрозы. Ошибается. Потянувшись в самую глубь своего я, начинаю накапливать силы. В мире смертных это сделать сложнее, чем в спектральном, но не невозможно. Я сгибаю пальцы, создавая искры и распаляя внутри ангельское пламя, которое вот-вот полетит в сторону Торна в форме шара. Он продолжает рыскать в шкафчике в поисках ингредиентов для чая или кофе, а я крепко сжимаю зубы, желая поскорее собрать достаточно силы. Сила со мной, нужно только взять, но, когда я тянусь за ней, пламя начинает шипеть и исчезает совсем, покидая мое тело. Какого черта? Я смотрю на свои ладони, будто обнаружу в них то, чего нет, если присмотрюсь получше. Ничего не происходит. Обнаружив котелок, Торн наполняет его водой в раковине с ручным насосом и ставит на плиту, которую приходится зажигать с помощью спичек. И только после этих манипуляций удосуживается повернуться ко мне лицом. – Что? – спрашивает он, прищурившись. – Ты слишком расслаблен. Тебе наплевать, что я могу сбежать. И совсем меня не боишься. Торн прислоняется спиной к столешнице, и уголки его губ ползут вверх. – Может, потому что я не вижу в тебе угрозы? Я только головой качаю. – Это не так. А если и да, наверняка такому поведению с твоей стороны есть причины. Что-то тут не так. Как я вообще сюда попала? – Я, как и ты, не имею понятия. – Врешь. Ты чего-то не договариваешь. Скрестив руки на груди, Торн пожимает плечами и выглядит таким же спокойным, как и всегда. От такой непрошибаемости по спине пробегают мурашки. – Никогда не понимал твоей привязанности к этому херувиму, Стилу. Может, твое подсознание пытается на что-то тебе намекнуть? – предполагает он. – Не втягивай его в наши разборки. – Приходится подавить рык, клокочущий где-то в глотке. Учитывая произошедшее в Уайтхолде, одного упоминания о нем достаточно, чтобы у меня сорвало крышу. В тот день я могла потерять Стила навсегда, и вина за его смерть пала бы на плечи Торна, равно как и на его мать. – Он тянет тебя на дно, – продолжает Нефилим, игнорируя мое предупреждение. Затем делает шаг в мою сторону, и взгляд его становится жестче. – Этот чертов херувим недостаточно силен по сравнению с тобой, поэтому долго он явно не протянет. – Это угроза? Сидящий внутри меня зверь начинает напрягаться, готовясь защищать Стила. Торн же либо не замечает его в моих сверкающих глазах, либо попросту считает себя бессмертным. – Он губит твой потенциал. Рядом с ним ты как домашний питомец на поводке. Если бы его не было рядом, ты была бы свободна. Непреодолимая. Весь мир пал бы к нашим ногам. – Взгляд Торна сейчас больше похож на взгляд какого-то безумца. – Нужно было поджарить его, пока у меня была такая возможность. Зря ты это сказал. Вытянув руки вперед, я бросаюсь на Торна, готовая расцарапать ему лицо своими сломанными ногтями. Меня, безусловно, радует шок, мелькнувший в его взгляде, но больше всего мне приятен хруст его переносицы, когда я заряжаю ему кулаком в нос. Я бросаюсь на него, словно дикое животное, мной движет не только инстинкт самосохранения, но и опыт, пережитый в Уайтхолде. Меня злит, что то хрупкое доверие, возникавшее между нами, было разрушено его предательством. Злит больше, чем я думала. Несмотря на все случившееся, мне хотелось ему верить. Хотелось, чтобы он стал другим. Печаль, разочарование и ярость смешались в эмоциональный ком, который рвется наружу. Падая, я взмахиваю ногой и роняю Торна за собой. Моментально вскакиваю, чтобы наброситься на него снова и нанести еще несколько ударов по лицу, но он хватает меня за плечи и отбрасывает в другую часть комнаты. Я врезаюсь в стол, и он ломается надвое, не выдержав тяжести. Я отбрасываю его в стороны, снова поднимаясь на ноги. Торн движется в мою сторону, и я бросаюсь вперед. Во время столкновения мы больше похожи на одно большое пятно с периодически мелькающими руками и ногами. В кои-то веки наши силы равны. Я пинаю его в живот, он бьет меня по ребрам, я ударяю его в подбородок, он тычет меня локтем в висок. Снова ударяю по лицу, голова его откидывается назад, царапина на губе тут же начинает кровоточить. – Остановись, – рычит он мне, но я еще не закончила выплескивать свои эмоции. Инстинкты и сумасшедшая ярость снова берут надо мной верх, срывая с моих сил ограничители. Не мгновенно и не с той же мощью, нежели в спектральном мире, но она наполняет мое тело, и уж на этот раз я не позволю огню ускользнуть из моей хватки. Напрягая все тело, я, не сдерживая напора, бью его ногой прямо в грудную клетку, отправляя в сторону шкафчиков и полок. Когда я подхожу ближе, на пальцах уже танцуют искры и формируется шар ангельского пламени. Но когда я уже готова пустить его в ход, сознание погружается во тьму. 16. Торн Глаза Эмберли наливаются кровью, и огонь в ее руках гаснет. Поднимаясь на ноги, осматриваю беспорядок, который мы устроили, и вытираю кровь с губы тыльной стороной ладони. – Ты сильно рискуешь, матушка, тебе так не кажется? Она раздраженно морщится. Странно видеть, как на лице Эмберли появляется выражение, больше свойственное Серафиме. – Я не ожидала, что она так быстро сможет с тобой расправиться. Она в очередной раз пытается ранить меня, но я уже настолько привык к ее вечному недовольству, что мне почти что все равно.