– Не думаю, что это хорошая идея для… – фраза Сейбл обрывается. Откуда-то сбоку раздается горькая усмешка и, несмотря на мою усталость, по спине пробегает приятный холодок. Определенно это Стил. – Переживать абсолютно не о чем. Она спит как убитая. Он прав, так и есть. Не открывая глаз, я бормочу что-то совершенно бессвязное. – Просто хочу, чтобы вы оба поспали. И ничего… не отвлекало. Стил только снова ухмыляется, и дверь с щелчком закрывается. Интересно, понимает ли Сейбл, что он ни за что и никогда не станет играть по ее правилам. Но, учитывая то, что у меня нет сил даже просто перевернуться или снять обувь, переживать директрисе и правда не о чем. Я слышу, как об деревянный пол клацают когти, и Стил говорит: – Даже не думай запрыгивать на кровать. У стены стоит прекрасное кресло. – Как грубо, – отвечает ему Диньк, обиженно и по-собачьи пыхтя. В другом конце комнаты что-то шуршит – видимо, он поудобнее устраивается на стуле. Я рада, что он не попытался залезть на кровать, хотя даже его прерывистое дыхание не помешало бы мне сейчас уснуть. Матрас снова двигается; я решаю, что Стил устраивается поудобнее, но уже через секунду понимаю, что он снимает с меня один кроссовок. Я пытаюсь сказать ему, что могу справиться и сама, но лицо все еще уткнуто в подушку, и я не могу собраться с силами, чтобы хотя бы голову повернуть. Сняв с меня обувь, он осторожно просовывает под меня руки, аккуратно переворачивая и поднимая в воздух. Каким-то волшебным образом умудряется откинуть одеяло и вернуть меня снова в кровать. Я чуть приоткрываю глаза и бормочу слова благодарности. Снова проваливаюсь в небытие, чувствуя губы Стила на своей коже: он целует меня в обе щеки, в лоб и, наконец, накрывает своими теплыми губами мои. 28. Эмберли Внезапно прихожу в себя и полностью просыпаюсь. Нос щекочет стойкий запах плесени от подушки, на которой я и лежу. На боку, с руками, сложенными перед собой. Одну из моих ладоней щекочет мое медленное, но ритмичное дыхание. Тело Стила согревает мне спину и легонько покачивается при каждом его вдохе и выдохе. В коридоре раздаются приглушенные голоса, но вскоре снова затихают. Я проснулась, но будто не до конца. Неважно, сколько усилий я прикладываю, открыть глаза или хотя бы пошевелить пальцем невероятно сложно. У меня что, сонный паралич? В голове раздается хриплый смешок, и в кровь выбрасывается адреналин, расходясь от сердца по всему телу. Мои внутренние защитные инстинкты просто верещат, но я абсолютно не могу пошевелиться. Даже дыхание остается ровным и спокойным. «А я все думала, когда же ты, наконец, осознаешь ситуацию. Так я смогу получить намного больше удовольствия», – мурлычет женский голос в подсознании. Погодите, что? «Я могла бы уйти еще час назад, но я надеялась, что это произойдет. Я уже столько времени скрываюсь в твоей душе, что было бы просто некрасиво позволить тебе просто исчезнуть». Этот голос. Серафима. «Ты же… Ты же мертва. Прочь. Тебя не может здесь быть». «О, дитя, – в голосе ее слышатся нотки веселья. – Твои знания всего лишь капля в океане. – Такое ощущение, что каждое ее слово пробирает до костей, царапая мою черепную коробку, прежде чем исчезнуть. – Я не умерла. Я просто затаилась до поры до времени. И должна сказать, это решение оправдало себя сполна». Я не понимаю, что она имеет в виду. Я не хочу понимать, что она имеет в виду. Мое единственное желание на данный момент – очнуться от этого кошмара. «Позволь продемонстрировать тебе, на что я способна». Тело шевелится и начинает сползать с кровати. Ноги касаются пола. Вес моего тела переносится на ступни, и я встаю, хотя лично я ничего из этого не делаю. Мышцы сокращаются и расслабляются, пока я тихонько подхожу к другому краю кровати и смотрю на спящую фигуру Стила. Он закрыл лицо рукой, защищаясь от солнечных лучей, светящих в окно. Я так засматриваюсь на него, что не замечаю, как Серафима приказывает моей руке схватить кинжал, спрятанный в ножнах на моем бедре, пока не ощущаю вес оружия в ладони. Губы медленно растягиваются в улыбке, а в груди дыру прожигает невероятный страх. «Если причинишь ему вред, клянусь…» «Иначе ты что? – усмехается она. – Убьешь меня, да? Что ж, желаю удачи». Единственный способ избавиться от нее, который приходит мне на ум – убить себя саму. «Думаешь, я не пожертвую собой, чтобы спасти его?» – Еще как. Ни секунды не задумываясь. «Думаю, что ты попытаешься решить вопрос более креативным способом, пока еще не поздно. У тебя отличный инстинкт самосохранения. Но, кажется, я так и не донесла до тебя то, что хотела. Если ты хочешь навредить себе, то не сможешь. Ты больше не властна над этим телом». С этими словами я шагаю вперед, приближаясь к Стилу. Рука поднимается вверх, но лезвие в руке останавливается всего лишь в паре миллиметров от яремной вены херувима. «Нет! Остановись. Прошу, не убивай его». – Я умоляю ее, но мне все равно. Внутри себя я кричу, брыкаюсь и дерусь, словно бешеный черт, но толку от этого мало. Я не контролирую свои движения. Серафима может прикончить его всего одним движением руки, и все, что я могу – просто наблюдать за этим убийством. Она убирает лезвие от его горла, и на меня накатывает волна облегчения. Бормоча что-то непонятное, Стил ворочается во сне. Сердце просто разрывается. Вот он, прямо передо мной, но я не могу до него дотянуться. «На его счастье, убийство наделало бы много шума и было бы не самым приятным зрелищем. – Голова наклоняется, пока Серафима изучает его. – А еще он очень симпатичный. Из него получится очень изысканный сосуд, но сегодня, отнюдь, я пришла сюда не за ним». Полноценно управляя моим телом, Серафима поворачивает его и направляется прямиком к черному рюкзаку в углу комнаты. Диньк тихонько похрапывает в облике немецкого дога на приглушенно оранжевом кресле. «Проснись!» – молча умоляю я его. Но небожитель, как я выяснила, относится к той категории, которую и танком не разбудишь. Наклоняюсь, мои руки тянутся к сумке и беззвучно перекидывают ее через плечо. Гораздо более плавными движениями, нежели мои собственные, Серафима надевает обувь и двигается к выходу из комнаты. Я так отчаянно хочу в последний раз взглянуть на Стила, но не могу заставить голову повернуться. Дверь за моей спиной со щелчком закрывается, хочу разрыдаться, но не могу издать ни звука. Я уже нахожусь на полпути к коридору, когда меня окликает Шира. Серафима оглядывается через плечо, скрывая за ним ухмылку. Рука снова ползет вверх, и мне в ужасе кажется, что она снова тянется за кинжалом. «Серафима! Оставь ее в покое!» – верещу я. Пытаюсь призвать свою силу. Возможно, блуждающее пламя или искры подскажут Шире, что что-то не так? Я чувствую, как энергия потоками расползается по всему моему туловищу, рукам и ногам, но моим командам она не подчиняется. Но вместо того чтобы потянуться к кинжалу, Серафима машет рукой, приглашая Ширу следовать за ней. Та в ответ непонимающе хмурит брови, но подчиняется. Как только мы покидаем дом через черный ход, начинают подкашиваться ноги, потому что Серафима заставляет меня бежать вниз по переулку. «Куда ты меня ведешь?» – Эмберли, погоди. Куда ты идешь? – спрашивает Шира, но Серафима только набирает скорость в ответ. Кузина бросается в погоню, и ее ноги с шумом ударяются об асфальт. – Давай, крольчонок. Беги прямиком в мой капкан. Нет ничего страннее ощущения, когда в твоем горле рождаются, а затем срываются с губ слова, которые ты вообще не хочешь произносить. На мгновение меня охватывает некое удовлетворение, заглушая мои собственные эмоции, сходящие с ума. Когда все затихает, я остаюсь с паникой один на один. С паникой и страхом, что все мои сокровенные чувства могут быть осквернены волей Серафимы. У меня сносит крышу. В своем же подсознании я верещу и выплевываю водопад оскорблений, как яростно кричащая банши[2]. Я представляю, как прыгаю в своей же собственной голове. Возможно, так получится отвлечь Серафиму и снова завладеть собой. Мне нужна всего лишь пара секунд. Этого хватит, чтобы предупредить Ширу. «Хватит шуметь, – мысленно отмахивается от меня Серафима, будто я надоедливое насекомое. – Твое присутствие в этом деле потеряло актуальность. Тебе пора». Я не могу даже как следует насладиться ноткой раздражения в ее голосе, потому что после того, как она отдает приказ, все, на что у меня хватает сил – это действительно исчезнуть. 29. Эмберли Мои веки, словно наждачная бумага, когда я медленно моргаю. Держать глаза открытыми больше, чем полсекунды, просто невозможно. Неважно, насколько сильно я пытаюсь, они все равно закрываются. Чтобы открыть их хотя бы наполовину, уходит попыток двенадцать. Но даже так вижу я весьма размыто, приходится прислушиваться к другим ощущениям, чтобы понять, что к чему. Я сижу на стуле. Погодите-ка, нет. Я привязана к стулу. Руки неподвижно лежат на подлокотниках. Когда я пытаюсь поднять их, в запястья больно врезаются кожаные ремни. Вокруг моей талии крепко обмотана веревка, под грудью и вокруг плеч закреплена еще одна. Грубые волокна проникают сквозь мою рубашку, вызывая зуд. Голова будто налита свинцом и весит целую тонну. Чтобы поднять голову, мне требуется три попытки, и как только у меня получается, надо мной нависает размытый контур белобрысой головы Торна. Встряхиваю головой и начинаю часто моргать, зрение снова приходит в норму. Его темно-синие глаза внимательно смотрят в мои. – Эмберли. Вот и ты. Я стону. – Ты что, накачал меня? – говорю я, медленно двигаясь. Наркотики кажутся вполне очевидным объяснением. – Нет. Просто твоему телу нужно время, чтобы восстановиться и начать реагировать.