– Как ты вообще узнал, как попасть сюда? – спрашивает Эмберли. Сейчас она мыслит значительно рациональнее, нежели я. Мысли об убийстве Торна занимают сейчас слишком много места в моем подсознании. – Понял, что что-то не так, когда заметил коматозный взгляд Серафимы. Пора прощаться, Эмберли. У нас еще есть дела. – Нет! – Я тянусь к ней, но Торн оттаскивает ее назад, и они исчезают в тумане из теней. Кричу ее имя, но оно лишь эхом отдается в пространстве. Слишком поздно. Она уже исчезла. 38. Эш С неба падают снежинки, оседая на влажной земле. Большинство из них тут же тает, температура недостаточно низкая, чтобы они остались в прежнем состоянии, но я все равно продрогла до костей. Шотландия, безусловно, прекрасна даже в середине зимы, но сырой холод явно не для меня. – Как ты, держишься? – спрашивает Грейсон. Прикусив щеку, он внимательно осматривает меня с головы до ног своими сине-зелеными глазами. Я киваю, смахивая с одной из моих кудряшек, той, что на лбу, каплю воды. Она приземляется мне на нос, заставляя содрогнуться. Я вытираю ее, а затем снова засовываю руки подмышки, чтобы согреться. – А меня ты ни о чем таком не спрашиваешь, – подает голос Нова, выглядывая по другую сторону от Грейсона. – Потому что ты не трясешься как осиновый лист. – Эй, да ладно тебе, – говорю я. – И совсем я не трясусь как… а… а… апчхи! – Я закрываю ладонью в перчатке лицо, чтобы козявки из моего носа не оказались на земле. Убрав руку от лица, я морщусь, глядя на сгусток соплей перед собой. – Фу, Эш. – Нова корчится. – Мерзость какая. Спасибо, подруга. – Держи. – Грейсон засовывает руку в карман пальто и вручает мне носовой платок. Я старательно вытираю грязь. Слава Богу, мои щеки уже красные из-за мороза, и он не понимает, что они покраснели снова из-за него. Было бы стыдно. – Как думаешь, где сейчас остальные? – спрашивает он. Весь день я изо всех сил старалась не думать о другой группе. Меня раздражает тот факт, что нам пришлось разделиться. Не знать, как у них там дела – это особый сорт издевательств, но сейчас я благодарна за смену темы. Все что угодно, лишь бы не думать о холоде и отвлечь внимание Грейсона и Новы от огромной сопли, недавно вылетевшей из моего носа. – Наверняка где-нибудь в тепле, – говорю я, топая ногами, чтобы хоть как-то вернуть им чувствительность. – Наблюдают за тем, как мы направляемся на Северный полюс, чтобы захоронить сферу в ледниках, пока сами везут свою к какому-нибудь вулкану на Гавайях. Если все так и есть, то Стер мой должник. – Зато представь, если мы отправимся на Северный полюс, возможно, встретим там Санта Клауса, – произносит Грей с улыбкой. – Была бы не против, если этот парень заварит для нас кружечку мятного чая, пока мы до него добираемся. – Ммм. Звучит потрясающе. Грейсон потирает руки друг об друга, разгоняя кровь, а затем дует на них, чтобы согреть. – А что, если его дом сделан из имбирных пряников, и там можно будет есть все что душе угодно? – Вообще, я озвучила рандомную мысль из головы, но я не против. Звучит очень вкусно. – Желудок урчит при воспоминании о мятном чае и имбирном прянике. – А эльфы ведь совсем другой вид, да? Думаешь, у них и правда заостренные уши? – Если нет, было бы весьма жутко. Без заостренных ушек они бы выглядели, как обычные люди, это было бы очень странно. Я киваю, соглашаясь. Уже собираюсь было сказать что-то про оленей, но замечаю, как на нас пялится Нова. – Что? – спрашиваю я. Она только головой качает: – Вы же не верите в существование Санты… да? Я уже собираюсь ответить ей, что мы просто прикалываемся, когда Грей говорит: – Да ладно тебе, Нова. Ты же знаешь, что во всех выдумках и мифах есть зерно истины. Он лукаво поднимает и опускает брови, а затем подмигивает подруге. Нова открывает рот, чтобы ответить, когда мы слышим поблизости рев мотора мотоцикла. Мы оборачиваемся в сторону дороги и видим, как к нам подъезжает Киара. Она останавливается и глушит двигатель, снимая шлем, но на землю не сходит. – Все улажено, – говорит женщина. – Нам есть где спать, и мы улетаем отсюда первым же рейсом. Идемте, зайдем внутрь, вам нужно согреться. Да. Полностью поддерживаю. Единственный раз, когда нам удалось отдохнуть прошлой ночью, был тогда, когда мы ехали в грузовике из Оксфорда в Бирмингем. Как только мы прибыли в Шотландию, сменили машину на мотоциклы и весь день ехали по проселочным дорогам. Чуть меньше часа назад мы прибыли в Инвернесс и ждали родителей Новы на окраине города. Сгибаю пальцы рук, перекидывая ногу через свой транспорт. Сидение жесткое, но ничего страшного. Я добиралась сюда десять часов, так что вытерплю еще минут десять. Когда все готовы ехать, а сфера надежно спрятана в седельной сумке Грейсона, мы едем за Киарой по небольшому очаровательному городу. Современность здесь смешана с древностью. Некоторые части этого населенного пункта создают ощущение попадания в прошлое: каменные соборы, небольшие пабы, книжный магазин и даже замок. Город мы проезжаем без остановок, а далее движемся на восток, огибая залив. В какой-то момент Киара сворачивает от воды и ведет нас по каким-то извилистым дорожкам, пока мы, наконец, не добираемся до фермерского домика. Погасив двигатели и спустившись на землю, она велит нам припарковаться в сторонке. Замечаю дымоход со струящимся оттуда серым дымком и уже практически чувствую жар от огня, согревающего мою замерзшую кожу. Иду ко входной двери, когда Киара окликает меня: – Нам не сюда, Эш. В другую сторону. Нахмурив брови, я вместе с остальными участниками группы обхожу дом и сдерживаю стон, когда вижу, как Киллиан выходит к нам из сарая за домом. – Что? А в гостинице места нет? – спрашивает Нова у отца, скорчив недовольную мину. Радует, что не только я не особо довольна нашими новыми «апартаментами». – Просто и без излишеств, – отвечает он. Нова накручивает прядь волос на палец и снова отпускает, губы ее кривятся в гримасе недовольства. Мне приходится отвернуться, чтобы скрыть улыбку: я знаю, она расстроена, что не сможет сегодня распустить волосы на ночь. Пока мы входим в сарай, я кидаю взгляд на Грейсона, и он ухмыляется мне в ответ. Как и я, он в курсе привычек Новы относительно прически. Я приятно удивлена тем, что на самом деле это не действующий сарай, а скорее ночлежка. По правую и левую стороны стоят по три двухъярусных кровати. Посередине стоит узкий фермерский столик. Еще с правой стороны есть дверь, которая, я надеюсь, ведет в полноценную ванную комнату. Горячий душ кажется сейчас чем-то божественным. – Что за потрясающий запах? – спрашивает Грейсон, быстро направляясь к столу в центре помещения. На нем стоит корзина, а под ней тарелки и столовое серебро. Открыв крышку, он достает миску с картофельным пюре, буханку черного хлеба и несколько круглых штуковин, похожих на запеченный картофель. – Хозяева были так любезны, что решили накормить нас ужином, – говорит Киллиан, подходя к скамейке, присаживаясь и начиная раздавать тарелки. Мы все рассаживаемся по местам, а Нова стонет: – Только не хаггис[3]. – Но он же очень вкусный, – говорит Грейсон, накладывая в тарелку пюре, кусочек хлеба и одну из штуковин, похожую на картошку. Нова морщит нос. – Только если тебе нравится употреблять в пищу печень, почки, сердце, легкие и другие субпродукты животного происхождения, приготовленные в бараньем желудке. Грейсон пожимает плечами. – Для меня он на вкус как сосиски. Мой аппетит стремительно падает, как только я вижу, как Киара отрезает кусок хаггиса. Он действительно очень похож на фарш с очень сильным запахом, отдающим чем-то острым. Я уже собираюсь взять тарелку и накидать туда картошки и хлеба, но Грейсон ставит передо мной свою. – Поешь, – говорит он, а затем начинает набирать еду в другую тарелку, уже для себя. – Ой. – Мне становится неловко из-за того, что сначала он решил набрать еду для меня. Я, моргая, смотрю на тарелку, но вскоре снова прихожу в себя. – Спасибо. – Без проблем. – Перед Грейсоном уже стоит другая тарелка, и он даже вовсю уминает пюре. Разрезаю хаггис, и его аромат просто убивает меня наповал. Сам по себе он неплох, просто очень сильный. Протыкаю вилкой мягкую, но сыпучую мешанину. Грей тыкает меня локтем. – Просто представь, что это сосиски. Всяко лучше, чем представлять прямую кишку или желудок, да? – Не знаю, поможет ли, – признаюсь ему я. – Мне напомнить тебе, что кладут в хот-доги? – Пожалуйста, не надо. Грейсон хихикает и продолжает лопать свою порцию. Я подношу дурно пахнущий кусочек ко рту и действую решительно. Медленно жую. Не так уж Грейсон и не прав. Действительно похоже на перченое, с привкусом земли мясо. Будь у меня выбор, я бы ни за что не взяла это блюдо, но есть его вполне можно. В следующий раз я откусываю уже кусок побольше и с аппетитом вгрызаюсь в еду на тарелке. Если раздавить, смешать все вместе и запивать водой, все не так и плохо. Разговор за нашим столом весьма непринужденный, но все замолкают, услышав звон из сумки Киллиана. – Это телефон звонит? – спрашивает Нова; вилка в ее руке застывает на полпути ко рту. Звук повторяется, и Киллиан мгновенно подскакивает со своего места и начинает рыться в сумке. Он успевает ответить на звонок до того, как он зазвенит в третий раз. – Сейбл, что произошло? – спрашивает он, опустив традиционные приветствия.