В динамике слышен женский голос, но слов не разобрать. Глаза Киллиана расширяются от удивления, и он смотрит на свою жену. – Эмберли, успокойся. Где Сейбл? От шока становится трудно дышать, и я роняю вилку. Она с грохотом приземляется на тарелку, а затем с глухим стуком на столешницу. – Где сейчас сфера? – Эмберли что-то отвечает, отец Новы хранит молчание. Проводит рукой по своим темным волосам. – Ты же знаешь, что я не могу сказать, где мы. Если ты отделилась от своей группы, лучше всего будет вернуться в резиденцию старейшин и ждать нас там. Меня начинает беспокоить этот односторонний разговор. – Пап, что такое? – спрашивает Нова. Киллиан качает головой, шагая к двери, ведущей в заднюю часть сарая. Киара следует за ним, велев нам всем оставаться на местах. – Нехорошо, – произносит Нова, когда дверь за ее мамой закрывается. – Наверное, не стоит пока делать какие-то выводы, – говорю я, хотя в голове просто уйма предположений. Что, если Торн вычислил их и напал на группу? А что, если сфера уже у него? А если Эмберли пострадала? Почему она не с остальными членами группы? Что такого могло произойти, что Стила нет рядом с ней? Смотрю на Грейсона, чей взгляд прикован к дверям, за которыми исчезли родители Новы. Его братья в той группе. Он молчит, но я достаточно хорошо его знаю и замечаю, что выражение лица у него очень беспокойное. – Очевидно, что-то не так, – подхватывает Нова. – Звонить можно было только в случае чрезвычайной ситуации. – Она отодвигает свою тарелку. – И как он вообще оказался у Эмберли? Он должен быть у Сейбл. Киллиан и Киара возвращаются в сарай, и мы вынуждены прекратить наш разговор с предположениями. Подойдя к своей сумке, отец Новы приседает и кладет телефон обратно. Я перестаю дышать в ожидании, пока кто-то из них скажет нам, что происходит. Проходит минимум полминуты, прежде чем Нова решает нарушить тишину. – Мам. Пап. Что происходит? Киара делает глубокий вздох и обращает взгляд к мужу. Выпрямившись, он скрещивает руки на груди. – На вторую группу напали. Что сейчас со второй сферой, мы не знаем. – Киллиан замолкает, глядя на Грейсона. – И с остальными членами группы тоже. Брови Грейсона сходятся над переносицей. Он наклоняется вперед и кладет руки на стол перед собой. – Эмберли в порядке? – спрашиваю я, не в силах справится с беспокойством за лучшую подругу. – Она отбилась от остальных. И не знает, где они сейчас. Это не ответ на мой вопрос. – Нашу миссию это не отменяет, – подключается Киара. – Мы все еще вылетаем отсюда первым же рейсом. Если Торн уже заполучил первую сферу, наша первоочередная задача – как можно быстрее и лучше спрятать ту, что у нас. Она права, я знаю, что это так, но меня охватывает паника за друзей. Я не слышала, что именно говорила Эмберли, но голос у нее был очень испуганный. Это на нее не похоже. Да, вероятно, она все еще пытается овладеть своими силами и оттачивает навыки, но она – сильнейший потомок ангелов, которого я знаю. А, возможно, сильнейший в мире в принципе. Есть ли хоть какая-нибудь причина, помимо смерти, которая могла разлучить Стила с подругой? Если бы пришлось делать выбор между судьбой всего мира и Эмберли, думаю, он точно выбрал бы Эмберли. Я поняла это по его взгляду, когда Торн пытался обменять ее на сферы. Друг с радостью передал бы ему этот могущественный артефакт, если бы Эм вернули к нему целой и невредимой. – Грейсон? – гробовую тишину в помещении нарушает голос Киллиана. – Ты сможешь продолжать участие в миссии? Он потирает губы и кивает. Опустив руки на стол, отвечает: – Я понимаю, что долг превыше всего. – Отлично. Тогда давайте доедим и будем готовиться ко сну. Чем лучше мы выспимся, тем в лучшей форме окажемся завтра. Я смотрю на свой недоеденный хаггис. То, что было в моем желудке, уже переварилось. Вероятность того, что я смогу съесть еще хоть кусочек, так же мала, как и шансы уснуть сегодня ночью, то есть стремится к нулю. Взяв в руки вилку, я размазываю еду по тарелке, мысли в голове путаются. И я знаю, что, пока я не сделаю одну-единственную вещь, легче мне не станет. Я должна поговорить с Эмберли. 39. Эш – Эш. Что ты делаешь? Оборачиваюсь с телефоном в руке. – Грейсон, – произношу я на выдохе. Друг смотрит на телефон в моей ладони, а потом переводит взгляд на меня. Я была очень осторожна и убедилась, что все еще спят, прежде чем выкрасть телефон и ускользнуть из сарая. Я что, ошиблась насчет Грейсона, или я сильно шумела, и он проснулся? – Эш, – повторяет друг, делая неуверенный шаг вперед. – Почему телефон у тебя? Он прекрасно знает почему, но я не могу не объяснить ему, в чем дело. – Мы не можем оставить ее там одну. Ты же знаешь, что Эмберли не привыкла к нашему миру. Скорее всего, она не знает, кого еще можно позвать на помощь. Сжав губы в тонкую линию, я наблюдаю, как на лице Грейсона появляется сомнение. Нерешительность очень на него давит. Долг для него так же важен, как и преданность семье и друзьям. Нужно лишь повысить планку. – А ты не хочешь узнать о своих братьях? Один из них может быть ранен или умирает прямо сейчас. Ты в самом деле хочешь жить, вспоминая об этом дне, в котором ты ничего не предпринял, чтобы помочь, хотя мог? Грей вздрагивает, и у меня сжимается сердце. Я не хотела причинить ему боль, но именно эти мысли крутятся в моей голове со вчерашнего дня. Что, если мы чем-то можем им помочь, но игнорируем? Я не смогу с этим жить. И Грейсон, думаю, тоже. Знаю, Киллиан и Киара сохраняют предельную осторожность, но что плохого произойдет, если я просто свяжусь с Эм? – Я очень быстро с ней поговорю. Обещаю. Вздохнув, Грейсон отводит меня подальше от ночлежки. – Лучше бы родителям Новы не знать об этом разговоре. Как только мы отходим на достаточное расстояние от наших товарищей по команде, я быстро набираю номер и слушаю гудок. И еще один. После пятого обращаю взгляд к Грейсону. Может, мы уже опоздали? Он кладет свою ладонь мне на руку и легонько сжимает, пытаясь успокоить как может. Наконец на том конце провода отвечают. – Вы все-таки решили не бросать меня умирать в одиночестве? – с горечью произносит Эмберли, что совсем на нее не похоже. – Эмберли, что произошло? Ты в порядке? Чем мы можем помочь? А в ответ тишина. – Эмберли? – Эш. Это ты, да? – Да, это я. – Я выдыхаю с облегчением. Похоже, она очень сердита, но в порядке. – Ох, Эш. – Эмберли начинает плакать. Всхлипы настолько громкие, что даже Грейсон их слышит. – Включи громкую связь, – просит он. Нажимаю на кнопку, и плач Эмберли раздается эхом в ночи. Какое счастье, что мы отошли от сарая подальше. Обычно Эмберли держит себя в руках. Ее жизнь никогда не была простой, но стоит мне услышать ее в таком состоянии, моя тревожность становится еще больше. Даже Грейсон занервничал от такого проявления эмоций. – Эм, это Грейсон. Ты можешь рассказать, что именно произошло? – Это было ужасно. Повсюду были Падшие и Отрекшиеся, так много, что мне пришлось бежать. Мы разделились, а когда я смогла спокойно вернуться к тому месту, где на нас напали, там уже никого не было. Я нашла рюкзак Сейбл с телефоном, но кроме него там была только… кровь. Грейсон прижимает руку ко рту, взгляд у него затравленный. – Где ты сейчас? – спрашиваю я. – В каком-то полуразрушенном доме на окраине Лондона. Ребята, мне так страшно. Не знаю, что произошло с остальными, но боюсь, что они… – Она не договаривает и снова начинает плакать. – Там безопасно? – спрашивает Грейсон. – Нет. Здесь не безопасно. – На том конце провода слышится сопение, пока она пытается взять себя в руки. – Я хотела примкнуть к вашей группе, но Киллиан не сказал мне, где вы. Я просто не могу быть одна, я всю свою жизнь провела в одиночестве, но больше так не смогу. Мы с Грейсоном обмениваемся взглядами. – Утром мы уезжаем, Эм, – говорит Грей. – Ты бы не успела добраться до нас, даже если бы узнала, где мы. – Уверена, что, где бы вы ни находились, я могу долететь. Вы не могли всего за сутки очень далеко уехать.