Опуская свои расширившиеся глаза, она качает головой, как будто пытается отряхнуть ее: — Он обидел тебя? Смотря, что понимать под «обидел». Попивая мой кофе, я внезапно чувствую потребность защитить Твитча. В конце концов, он спас меня: — Нет, если бы его там не было, когда на меня напали… — Никки вздыхает, и накрывает рот ладошкой. — Меня бы изнасиловали. Возможно, даже убили, — смотря Никки прямо в глаза, я честно говорю ей: — Я не знаю, что бы делала, если бы его там не было, Ник. Он спас меня. Она говорит: — О, мой Бог. Облокотившись на спинку кресла, я соглашаюсь: — Да, немного странно, — все еще в шоке, она повторяет: — О, мой Бог. Кивая, я говорю ей: — Могло быть намного хуже. И я знаю, этот момент, когда я сказала ей, поражает ее, потому что, подпрыгнув, она накрывает рот обеими ладошками и кричит: — О мой гребаный Бог. Она прыгает на меня, а я неловко обнимаю ее одной рукой, в то же время, держа свой кофе в другой. Сильно сжав меня, она говорит: — На тебя напали, и странный парень-сталкер спас тебя! И тебе причинили боль. Тебе причинили боль, Лекс! О, Боже мой. Я не могу поверить в это. Такие вещи не происходили с людьми, которых я знаю, проклятье! Милая, милая Никки. Гладя ее спину, я спокойно говорю: — Я в порядке. Как я и сказала, могло же быть и хуже? Кивая в мое плечо, он бормочет: — Тебе так повезло, что он наблюдает за тобой. Я знаю это. Отстранившись, она сердито спрашивает: — У тебя есть сталкер? Лекси, лучшие друзья рассказывают друг другу о таком! Если бы этот парень сделал что-то с тобой, как ты думаешь, я бы чувствовала себя о того, что ты держала это в секрете? Как давно ты знала, что какой-то парень преследует тебя, Лекс? Это действительно глупо, умалчивать об этом. Он мог быть тем, кто напал бы на тебя! Он мог бы убить тебя! Чувствуя себя ребенком, которого отчитывают, я тихо говорю ей: — Но он не сделал ничего такого. Он спас меня, Никки. Ее гнев не утих, так что я объясняю: — Он никогда не приближался ко мне. Никогда. Он всегда… просто был там. Я думала, что он был достаточно безопасен, но ты права. Абсолютно права. Потому что, когда он появился там, и я увидела, что он сделал мужчине, который напал на меня. Долю секунды я думала, что он просто закончит его дело, — я уверенно говорю, смотря ей в глаза: — Но он не сделал этого. Он помог мне встать, и позаботился обо мне. Он немного странный, но я… — опуская взгляд на свои руки, я мягко добавляю: — Я чувствую себя в безопасности рядом с ним. Глубоко вдохнув, она продолжительно выдыхает, прежде чем кивнуть на мой кофе: — Я думаю, что мне нужно что-то покрепче вот этого. Нацепив на своё лицо «пожалуйста, не сердись на меня» выражение, я предлагаю: — «Какао а-ля Лекси»? Она прищуривает глаза, и я знаю, что она хочет еще немного посердиться на меня, но ее гнев испаряется, когда она кривится: — Да. Сделай двойное. Улыбаясь до боли в щеках, я иду на кухню, чтобы по-быстренькому сделать партию какао покрепче. Вернувшись с двумя полными кружками, я подаю ей одну, и, когда она делает первый глоток, ее глаза закрываются в блаженстве, и я добавляю: — Между прочим, нас пригласили на бал-маскарад в эти выходные. Благотворительный бал. И я знаю, что по твоему мнению, балы-маскарады — отстой, но думаю, может быть, если бы мы вытащили туда Дэйва, он бы перестал себя жалеть. Дэйв и Фил все еще не помирились. И не то, чтобы Дэйв не пытался. Я сегодня немного говорила с Филом, и он объяснил мне, что ему просто нужно некоторое время, чтобы подумать о том, что он хочет в этой жизни, и является ли Дэйв кем-то, кого он мог бы сделать ее частью. Нехороший знак. Дэйв сильно его обидел. И он расплачивается за это. Ты можешь отталкивать кого-то до тех пор, пока этот толчок не отправит его в противоположном направлении. У всех есть свои пределы. Дэйву, возможно, стоит пересмотреть свои повадки примадонны. Никки, кажется, приободрилась от слова "приглашение”: — Откуда это приглашение? Крошка, уже немного поздновато. Сложно найти костюмы так быстро. Пропуская первый вопрос, я пытаюсь решить дилемму с костюмами: — Там на карточке есть адрес. Магазин костюмов в городе уже забронирован, чтобы товары из него использовали для маскарада. Все, что нам нужно сделать — это прийти, и выбрать наряд. Никки сразу же заметила, что я опустила первый вопрос. — Кто нас пригласил? У меня плохо получается прятать свои эмоции. Поэтому мои глаза расширяются, и я начинаю заикаться: — Я-я не уверена, на с-самом деле, я думаю, к-кто… — Не юли, просто скажи мне! — Твитч — выпаливаю я. — Будь здорова. Расхохотавшись, я повторяю: — Твитч. Так его зовут, Твитч. Парня, который наблюдает за мной. Парня, который спас меня. Отстранившись подальше от меня, ее лицо выражает недоумение. Я улыбаюсь и киваю. Она недоверчиво спрашивает: — Парня-сталкера зовут Твитч? — Да. Спустя секунду она бормочет: — Чертов хиппи. Новый приступ смеха одолевает меня: — Это не настоящее имя, крошка, это просто то, как он называет себя сам, и все, кого я видела, так же его называют. Он не хочет, чтобы люди знали его настоящее имя, и прямо сейчас меня это устраивает. Он совладелец бизнеса, большого бизнеса, так что, я думаю, это не сложно разузнать, но, — я хмурюсь и слегка кривлюсь, — это почему-то важно для него. Поэтому, если он не хочет, чтобы люди это знали, я не собираюсь доискиваться до этого. Он сам мне скажет. Я смотрю на Никки, ее взгляд заставляет меня чувствовать себя, как на допросе, и я знаю, что провалюсь. Внезапно, она смешно таращит глаза, придвигается ближе и шипит: — Ты трахнулась с ним! Когда я удивленно вскидываю брови почти до линии роста волос, она открывает рот от удивления: — Ты шлюшка! У тебя выражение лица грязной шлюшки! Когда это произошло? И что более важно, было ли это хорошим? Я откидываюсь назад на мягкую подушку: — Как-то ночью. Я не знаю, было ли это восстановлением моей половой жизни, или желанием не позволить напавшему так глупо повлиять на меня, или это просто… — вздыхаю, — …просто Твитч. Я не могу рассказать тебе о нем. Это нужно испытать. Ему нравится контроль, и он не боится говорить об этом людям. Он может в одну секунду быть чертовски заносчивым и сердитым, затем в следующую он хочет, чтобы ты подчинилась ему. Он настойчивый. Это слегка пугает. И я хочу узнать его лучше. Так что я буду выжидать, и делать все, чтобы заставить его открыться мне, — хмурясь, я смотрю в ее глаза, и спокойно говорю: — Что-то произошло с ним, Ник. Я чувствую это. В ее глазах появляется печаль: — О, дорогая. Я рада, что ты в безопасности, но можешь ли ты, на самом деле, доверять ему? Ты едва знаешь его, и только что-то сказала, что он слегка пугает тебя. Когда я пытаюсь заговорить, она тут же перебивает меня: