— Я полагаю, это принадлежит мне. Он протягивает руку, ладонью вверх, и я даже не осознаю, в какой момент я отпускаю Дэйва, и отодвигаюсь, чтобы встать рядом с Твитчем. Просовывая мою руку под свой локоть, он протягивает свободную руку Дэйву, и знакомится: — Ты — Дэвид Аллен. Дэйв кивает, ошарашенный. Отпустив руку Дэйва, он берет маленькую ручку Никки и целует ее: — А ты, должно быть, прекрасная Николь Палмер. О, мой Бог! Он ведет себя так чертовски обходительно с моими друзьями. Ух, ты! Стиснув зубы, и схватив его за рубашку, я смотрю, как мои друзья глупеют рядом с Твитчем, а я борюсь с желанием закричать «Это ловушка! Не видитесь на это!» и просто продолжаю держаться за него. Он немного болтает с Никки и Дэйвом, и Никки стреляет в меня глазками, одобряя его. Я вижу, что у Дэйва есть сомнения, он рассматривает татуировки на шее и руке Твитча. Я хочу щелкнуть его по носу, и сказать, что нельзя вешать ярлыки на людей, но в этом случае я была бы неправа. Твитч такой, как предсказывает его ярлык. И это отстой. Я хотела бы, чтобы он был другим. Он точно не подходит на роль бойфренда. И еще у него есть девушка. По крайней мере, я думаю, что есть. Сучка Линг. Внезапно мы идем в противоположном направлении от моих друзей. Хмуря брови, я спрашиваю: — Куда мы идем? Он безэмоционально отвечает: — Я сказал им, что забираю сегодня тебя на свидание. Он смотрит на меня, и его губы подергиваются: — Николь, кажется, я понравился. Дэвиду не очень. Я поддеваю его: — Это потому, что внешность обманчива! Никки — безнадежный романтик, в то время, как Дэйв может учуять дерьмо за милю. Он не отвечает, просто продолжает меня вести, кивнув головой. Мы останавливаемся в пустом углу комнаты, и Твитч рассматривает мой костюм. Чем больше он смотрит, тем больше кажется разгневанным. И вдруг я цепенею, понимая, что сделала неправильный выбор. Стараясь увести от себя его внимание, я спрашиваю: — Кем предполагается, ты нарядился? Его пристальный взгляд еще немного путешествует по моему телу. Чуть позже, его прикрытые глаза, наконец, добираются до моих. Рассмотрев мое лицо достаточно долго, он, в конце концов, отворачивается и смотрит в толпу: — Любовью. Все мое тело покрывается мурашками, и я, однозначно, дрожу. Любовь? Он — Любовь? Что за ерунда? У меня с ним очень разное представление о любви. Это печально. Просто… печально. Поймав мой взгляд, он хмурится: — Не делай этого. Мое лицо вытягивается, и, как только я собираюсь спросить его, что он имеет в виду, он добавляет: — Не испытывай жалость ко мне. И не думай, что ты знаешь меня. Ты ничего обо мне не знаешь. Мое лицо вспыхивает, желая избежать ссоры, я отпускаю его рукав, и начинаю отходить от него. Он ловит мою руку, и крепко ее удерживая, ведет меня в другом направлении. Сбитая с толку, я тихо спрашиваю: — Куда мы идем? Он долго ведет меня, прежде чем отвечает: — Я проведу тебе экскурсию по моему дому. Он только что сказал, что это его дом? Это его дом? С открытым от удивления ртом, вслед за ним я выхожу из танцзала, далее вниз по коридору, а потом вверх по узкой лестнице. Когда мы поднимаемся наверх, он поворачивается, чтобы посмотреть на меня и получше разглядеть мое однозначно очевидное удивление. — Не будь так потрясена, Лекси. Ты знаешь, чем я зарабатываю на жизнь. Деньги приходят легко. Потратить их еще легче. И у меня не много отдушин. Его скучающий тон превращается в раздраженный. Когда он притягивает меня ближе, я говорю: — Линг — твоя девушка? Украдкой наблюдая за ним, я замечаю, что его уголки его губ подрагивают: — Это имеет значение? Да! Подражая его скучающему тону, я нагло лгу: — На самом деле, нет. Пока это не касается меня или мужчин, с которыми я… хммм… встречаюсь. Он сильно хватает меня за руку, и внезапно я оказываюсь прижатой к стене. Тяжело дыша, я наблюдаю, как из темного принца он превращается во что-то демоническое. Его глаза вспыхивают, а лицо в гневе искажается; наклонившись, он через платье хватает мой бугорок, и произносит сквозь сжатые зубы: — Никто не прикоснется к тебе. Ты поняла это? Больше никто не получит тебя, и не будет с тобой так долго, как я хочу тебя. И после того, как я закончу с тобой… — он проводит языком по линии моего подбородка. Я часто моргаю. Он прижимает свою эрекцию к моему бедру: — ты никогда больше не будешь удовлетворена. Никто никогда не позаботится о тебе так, как я. Так как я знаю, ты хочешь. Я знаю, что тебе нужно, Лекси, даже если ты не знаешь сама. Но я научу тебя. Мое сердце практически выскакивает из груди. Я немного напугана, и не уверена, что сделать тем, что он мне сказал. Помимо его слов о том, что он бросит меня. Невозможно. Но факт. Вот почему я просто должна уйти. И мне нужно это озвучить. Что я и делаю. Я неуверенно шепчу: — Мне нужно убраться от тебя. Его нос трется о мой, и мои глаза закрываются. Нижней губой он слегка касается моей, шепчет в ответ: — С чего ты решила, что я позволю тебя это, Алекса? Внутри меня все сжимается. Открыв глаза, я серьезно спрашиваю: — Почему ты наблюдаешь за мной? Мне нужно знать. Потом все сжимается еще раз, когда он вздыхая, рассматривая мое лицо, как будто это произведение искусства, затем наклоняется и целует кончик моего носа. Он делает это так нежно, так сладко, что болит душа. — Всему свое время. Ты меня не знаешь. Пока что. Это звучит, почти как обещание. Мое сердце запускается снова. Я смогу жить с этим. Небольшое обещание неплохо на данный момент. Я не жду многого, так что думаю, что получу как раз то, чего ожидаю. Глубоко вздохнув, я смотрю на его лицо, измазанное сажей, и меняю тему: — Ты собираешься испачкать меня. Его глаза темнеют: — Детка, я уже это сделал. И я знаю, что то, о чем он сказал, не имеет никакого отношения к саже. Он дотягивается рукой до дверной ручки слева от меня, затем слышится скрип открываемой двери. Чуть больше секунды мы смотрим друг на друга, прежде чем он берет меня за локоть и проводит в громадную спальню. Моя сердцевина взволнованно сжимается при виде королевского размера кровати в правой стороне комнаты, но я беру себя в руки. Твитч встает около меня, поигрывая запонками, и с близкого расстояния я замечаю, что сегодня они из черного оникса в форме черепа со скрещенными костями. Он говорит: — Каждый раз, когда ты здесь — это твоя комната. Ты получишь ключ и набор входных кодов. У тебя будет доступ ко всему дому, и я хотел бы, чтобы ты бывала здесь, по крайней мере, три ночи в неделю. Когда я слышу слова «твоя комната», мой мозг шепчет «Этот парень сошел с ума. Лучше бы нам уйти отсюда». Неспособная осознать, что конкретно мы здесь обсуждаем, я пользуюсь возможностью и прогуливаюсь по комнате. Дойдя до солидного антикварного комода, я снимаю крышки с двух декоративных стеклянных вазочек, стоящих на нем. При этом веду себя, как дома, так как нахожусь в моей долбаной комнате. Одна ваза до краев наполнена разноцветными шоколадными круглыми конфетками, а другая — запонками всех видов. Я морщу лоб: — Но это — твоя комната. Своей татуированной рукой он тянется мимо меня, чтобы взять горстку шоколада. Не поворачиваясь, я слышу, как он отправляет их в рот. И с сарказмом говорит: