Я не хочу, чтобы исчез ремень. Мой мозг обдумывает это. Ух, ты. Да ты — чудик. Помогая мне встать, он собственнически обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Уткнувшись в его грудь, я вдыхаю его и греюсь в его тепле. Мы выходим из комнаты, и идем вниз по коридору. В направлении, противоположном тому, откуда мы в нее пришли. И потом мы оба это слышим. Кричит женщина: — Помогите! Нет! Нет! Остановись! Рыдания. — Пожалуйста, не надо. Я не хочу этого. Пожалуйста! Я холодею от ужаса. Я вся напрягаюсь, и широко открываю глаза. Потом смотрю вверх на Твитча, который, внимательно, и с сожалением в глазах, наблюдает за мной. Меня шокирует, что он даже не пытается найти эту женщину или помочь ей. Когда она визжит, Твитч вздыхает так, как будто эта женщина не подвергается сейчас нападению, а будто она заноза в его заднице. Кровь шумит у меня в ушах. Я чувствую отвращение. Убираю от него руку, и стискиваю зубы, отталкивая его за плечи, потом бегу вниз по коридору, разыскивая источник криков о помощи. — Лекси! Не ходи туда! Подожди, черт возьми! Но я не жду. Я бегу. Отчаянно разыскивая женщину, которая, очевидно, нуждается в помощи. Ее стоны, стенания и рыдания слышатся все ближе и ближе, пока наконец, я не останавливаюсь прямо перед дверью, боясь заглянуть внутрь. Боясь того, что там увижу. Мое сердце выпрыгивает из груди. С расширенными от ужаса глазами, дотягиваюсь до дверной ручки. Медленно ее поворачиваю, слышу щелчок замка, и дверь на дюйм приоткрывается. В этот же момент, я оказываюсь спиной, прижатой к твердому телу. Чья-то рука сильнее прижимается к моему рту, и я борюсь. Дыша в основном, через нос, я несколько раз дергаюсь, перед тем, как прямо возле уха слышу голос Твитча: — Остановись. Смотри. Лекс, все в порядке. Я продолжаю бороться, и его рука на моем рте напрягается. Слезы льются из моих глаз, и я вся дрожу. Прижимая меня лицом к своей щеке, он нежно укачивает меня из стороны в сторону: — Шшшш. Просто смотри. Закрыв глаза на некоторое время, я понимаю, что ничего не получится, пока я не сделаю так, как говорит он. Так что, все еще всхлипывая, я открываю глаза и внимательно смотрю через щелку в двери. Мое сердце пропускает удар. Гнев растекается по моим венам, опаляя изнутри, как жидкая лава. Я потрясена. И мое сердце разбито. Мне нужно позвонить в полицию. Лекси напряжена всем телом и дрожит от беззвучного крика, когда мы смотрим сквозь щелку в двери. Крепко обнимая, я покачиваю ее, надеясь, что это ее успокоит. Я не очень хорош в таких вещах. Это неприятное зрелище. И часть меня просит Бога, чтобы она прошла через это со мной. Независимо от ее уверенности в том, что она сильная. Она — идеальна. Я знаю, что она переживет это. Это слишком, чтобы понять. Но она найдет способ справиться. Я знаю это. И я буду здесь, чтобы все время направлять ее. Закрыв глаза, я пытаюсь блокировать картинки, которые врезались в мой мозг. Неспособная удержаться, я беззвучно кричу и мое тело трясется рядом с высоким мужчиной, к которому я внезапно чувствую ненависть. Я ощущаю тошноту. И беспомощность. И печаль. Но, моя ненависть к Твитчу сильнее всех этих чувств. Накрыв одной рукой мой рот, другую он протягивает мимо моей груди, чтобы взять меня за плечо, и в тоже время нежно покачивает меня, воркуя: — Шшшш, Ангел. Я знаю, это жестоко. Мне просто нужно, чтобы ты понаблюдала чуть подольше. Я плачу еще сильнее. Кто это чудовище? Я знаю, у Твитча есть проблемы. Глубоко посеянные проблемы. Но я никогда не думала, как далеко зарыт их корень. Я должна была послушать Никки, когда она сказала мне не делать из этого мужчины проект. Его губы касаются моего уха, и он шепчет: — Ты должна доверять мне, Лекс. Его голос умоляет меня: — Открой глаза. Я хочу завизжать «Пошел на хрен»… но что-то в его голосе говорит мне, что стоит послушаться его. Так я и делаю. И мое горло сжимается. Так сильно, что я не могу сглотнуть. Картина передо мной просто ужасающая. Линг лежит на животе посреди королевского размера кровати, стоящей в пустой комнате. Ее маленькое черное платье разорвано, и лохмотьями свисает на ее практически голом теле. Одна длинная шелковая перчатка снята, а другая свешивается с ее напряженных пальцев. Ее симпатичное личико искажено от мучений и страданий, которые она испытывает в данный момент. Мое сердце разбивается из-за нее. Я не могу моргнуть, и одинокая слеза скатывается вниз по щеке. Я хочу крикнуть. Я хочу, чтобы она знала, что не одинока. Я хочу позвать помощь. Но прежде всего я хочу выбить дерьмо из этой скотины, которая удерживает одну ее руку за спиной, и в тоже время жестко врывается в нее. Нет, поправочка. Я хочу убить этого мужчину. Я уверена, что, если бы сейчас при мне был пистолет, я бы использовала его. Не оборонялась. Не калечила. Просто убила бы. Мой взгляд на какой-то момент блуждает по ее телу, прежде чем возвратиться к ее лицу. Вялым и искаженным голосом она тихо рыдает, умоляя: — Пожалуйста, пожалуйста, остановись. Не делай этого. Твитч как будто чувствует, что моя решительность на исходе, еще сильнее прижимая руку к моему рту, и шепчет: — Еще немного. Потом мы уйдем отсюда. Но я не могу помешать моему телу реагировать. Выкручивая свои руки, так сильно, как только могу, я начинаю бороться с крепким мужчиной. Напрасно. Когда он сильно кусает мое ухо, из меня вырывается приглушенный вскрик. В этот момент он рычит: — Она хочет этого. Смотри! О, боже. Он один из этих парней психо-сталкеров, которые насилуют женщин, а потом говорят, что те сами хотели этого. Мужчина, удерживающий Линг в два раза больше нее, и нет никакой возможности, чтобы она могла побороть его, даже если бы захотела. Желудок ухает вниз, когда я переношусь на несколько недель назад, когда Твитч спас меня от этого… этого… гребаного монстра, напавшего на меня. Так почему он не помогает сейчас? Мужчин держит ее руку в неудобном положение за ее спиной, в то время, как толкается в нее. И с каждым его толчком, на ее, измазанном тушью лице, появляется боль. Весь ее подбородок в губной помаде. У мужчины на груди отчетливо видны царапины, покрытые темно-красной кровью, и мне становиться чуть лучше от понимания того, что она его пометила. Внезапно, Линг отводит свободную руку назад, и кулаком ударяет его в бедро. Попытка настолько вялая, что ее рука просто тут же падает на кровать. Она истощена. Из-за борьбы. Я не могу больше смотреть. Закрываю глаза, а Твитч передвигает руку с моего рта на подбородок, крепко хватаясь за него, и почти со всей силы встряхивая: — Я сказал тебе смотреть. Смотри, бл*дь, сейчас же. Я открываю глаза еще шире, и то, что я вижу, все меняет. Глаза Линг широко раскрыты, а ее рот округляется в форме буквы “О”, и она говорит: