— Потому что она хотела этого. Это происходило по обоюдному согласию, даже если это так не выглядело. Линг достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, и, в любом случае, она не немая или умственно отсталая. Продолжаю отвечать так же зверски честно: — Это, на самом деле, легко. Это было горячо. Это возбуждало меня. Я наслаждался этим, и хотел повторять. Ее грустный взгляд встречается с моим: — Ты бил ее? — Да. Несколько раз. Возможно, даже жестче, чем это делал он. Она кивает, и в ее глазах появляется испуг: — Ты будешь меня бить? Борясь, и пытаясь удержать свой гнев под контролем, я спрашиваю: — Ты хочешь, чтоб я бил тебя? И ее ответ — настоящее спасение. Ее ответ говорит мне, что я не потерял ее. — Не так. Облегчение накрывает меня, и я тяну локон ее волос. — Лекси, я хорошо понимаю людей. Когда мы вместе, я понимаю, что тебе нравится, а что нет. Я знаю, о чем ты думаешь, что тебе не нравится, и что ты просто боишься попробовать. Я знаю, какие шаги предпринять, чтобы тебе понравилось, — позволяю ей впитать это, и продолжаю: — Я буду шлепать тебя. Буду грубым с тобой. Я буду раздвигать твои границы. Но обещаю, что, если ты дашь всему этому шанс, тебе так же сильно понравится принимать это, как мне отдавать. От тяжелого дыхания грудь Лекси вздымается. — Что, если ты понял меня неправильно? Что, если перегнешь палку? Поднимая руку, я хватаю ее за подбородок, смотрю в глаза и серьезно спрашиваю: — Тебе нравится то, что мы до сих пор делали? Она колеблется, и я знаю, что она хочет солгать, поэтому так удивляюсь ее ответу. — Да. Нравится. Ты возбуждаешь меня. Ты настойчив. И, отчасти, ты сильно пугаешь меня. Но мне это нравится. То, что я слышу, заставляет меня почувствовать себя лучше. Даже слишком. Зарывшись лицом в ее шею, я целую чувствительное местечко, и улыбаюсь от того, что ее тело вздрагивает. Ее следующий вопрос приводит меня в ярость: — Так значит, тебе нравится делать такое? Ты Дом? Поднимая голову от шеи Лекси, я сердито смотрю на ее горло. Мое раздражение еще заметнее, когда я резко отвечаю: — Знаешь, что я не люблю больше всего? Ярлыки. Она хмурит брови: — Ярлыки? Кивнув, я повторяю: — Ярлыки, — рассердившись еще сильнее, я с напором продолжаю: — Мне нравится то, что мне нравится, я никак не оправдываю это. Считается ли нормальным то, что мне нравится? Вероятно, нет. Да, я думаю, ясно-понятно, что мне нравится все контролировать. Я — Дом? Нет. Имеет ли это какое-то значение? Нет. Потому что я реально не нуждаюсь в ком-то, кто бы меня понял, пока я не захочу этого. Мой гнев выходит на новый уровень: Халк. — Кто, бл*дь, имеет право судить меня? Вешать на меня ярлыки? Никто не знает меня достаточно хорошо, чтобы делать это, а люди, которые меня знают, понимают, что не стоит навешивать на меня ярлыки. Так что, если ты достаточно умна, Лекс… ты не будешь этого делать. Лекси пытается встать. Но я не позволяю ей. Моя рука крепче сжимается вокруг ее талии, и я слышу панику в ее голосе: — Мне нужно, чтобы ты отпустил меня. Я не могу думать, когда ты так близко. Мне… мне действительно не понравилось то, что я увидела, Твитч. Мне нужно время подумать. Время побыть наедине с собой. Изо всех сил стараясь подавить гнев, я отвечаю ей: — Ты сможешь подумать позже. Сегодня ты останешься со мной. Я уже попросил Хэппи, чтобы он организовал машину для Никки и Дэвида. Ее тусклые глаза освещаются гневом: — Почему ты…? Почему ты думаешь…? Наимилейшее рычание вырывается из ее горла, и она встает, отталкивая мои руки со своей талии. Лекси начинает вышагивать передо мной. — Слушай, я знаю, я не раздувала проблемы из-за тебя, когда ты начал наблюдать за мной. Но дерьмо! Это жутко, когда задумываешься об этом. Я не понимаю, почему не чувствую опасность рядом с тобой, но уверена, что это как-то связано с тем, что ты спас меня о того мудака, который пытался изнасиловать меня. Чувство, которое я не привык ощущать, появляется во мне. Чувство вины. Она продолжает: — Мне нужно, чтобы ты знал, что я на данный момент чертовски не в себе. Я не буду лгать. Ты интригующий, и привлекательный… ладно… восхитительный. И я надеялась узнать тебя лучше. Но теперь… — Лекси перестает расхаживать, смотрит мне в глаза, и тихо говорит: —…теперь я не так в этом уверена. Женщины — сложные существа. Я не знаю, что делать с этой информацией. Эта информация кажется бесполезной для меня, но что-то внутри говорит мне прислушаться к ее словам. Трясущиеся руки Лекси сжимаются, и она выкручивает их: — Мне нужно идти. И побыть вдалеке от тебя. Мне нужно подумать, и даже при том, что ты каким-то образом нравишься мне, ты… — она с трудом сглатывает: —… Твитч, я не думаю, что ты мне подходишь. Я стискиваю губы, и прежде, чем могу придумать ответ, дверь за ней закрывается. Я потерял ее. Как только я замечаю улыбающегося Хэппи, который стоит на нижней площадке лестницы, он бросает взгляд на мое лицо, и его улыбка превращается во взволнованную. Встретив меня на последней ступеньке, своей большой рукой Хэппи обнимает меня за плечи, и меня одолевают эмоции. Хватая его за лацкан пиджака, я рыдаю в его грудь, пока он ведет меня через черный ход, около которого меня ждет машина. Он провожает меня до машины, дает водителю мой адрес, и грустно мне говорит: — Не каждый может быть сказочным героем. Хэппи на секунду замолкает, а потом добавляет: — Мир также нуждается и в злодеях. Машина привозит меня домой. Я иду в душ, потом переодеваюсь ко сну. Я из последних сил пишу смс-ки Никки и Дэйву, чтобы они знали, что я дома, потому что плохо себя почувствовала, и чтобы они продолжали веселиться без меня. Включаю мой CD-плейер, скольжу под покрывало, и моя последняя мысль перед сном — как сильно я буду скучать по Твитчу. Опускаюсь до уровня, до которого, как я думал, никогда не опущусь. Я размышляю над моим текущим положением. Единственное оправдание для моего мозга состоит в том, что я делаю все это для Лекси. Она нуждается во мне. Я нуждаюсь в ней. Я игнорирую голос моего разума. Потому что это не так. Моя кровать прогибается, и большое тело оказывается позади меня, а крепкая рука обнимает меня за талию, притягивая меня в свое тепло. Стук моего сердца начинает ускоряться. Потом, я вдыхаю аромат его одеколона. И сонно спрашиваю: — Что ты здесь делаешь? Покрывая поцелуями мое плечо целую минуту, он отвечает: — Шшшш. Чем больше ты будешь говорить, тем меньше времени останется подумать. Так что думай, Ангел. Я пришел, чтобы просто немного поспать. Мое глупое сердце переполняют чувства. Твитч старается. Он прилагает усилия. Что-то подсказывает мне, что это важно. Придвинувшись к нему, я шепчу: