Сидя на заднем сидение автомобиля, я приглаживаю свое черное платье, которое, правда, не нуждается в этом, немного учащенно дышу, и думаю, как завести разговор о том, что сегодня рассказал мне Майкл. Решаю подождать до окончания обеда, и, прилагая усилия, делаю невозмутимое лицо, в то время, как дверь машины открывается, и седеющий водитель протягивает мне руку. Подаю ему руку, выхожу из машины и лицом к лицу встречаюсь с Твитчем. Его глаза чуть прищурены, но потом улыбка исчезает с его лица, когда он осматривает мое платье и туфли. Его уже полуприкрытые глаза закрываются еще сильней, и он наклоняется ко мне, оставляя поцелуй на моей щеке. Этот жест привязанности меня озадачивает. По мне начинают бегать мурашки, я дрожу и закрываю глаза. Твитч берет мою маленькую руку в свою большую татуированную, и ведет меня к входной двери в маленький старомодный итальянский ресторанчик. Меня удивляет его выбор ресторана. Это не похоже на то, что он бы выбрал. Он выглядит, как парень, который выбирает что-нибудь модное. Или дорогое. И современное. Не милое, теплое и очаровательное. Мы стоим в очереди, ожидая, когда нас пригласят присесть, и в этот момент, к нам направляется пожилой мужчина, одетый в белую рубашку и белый поварской колпак. Свои влажные руки он вытирает кухонным полотенцем, и что-то бегло говорит по-итальянски. Твитч ухмыляется ему в ответ, перед тем, как выпустить мою руку, и делает шаг к нему навстречу. Пожилой мужчина целует его в обе щеки, продолжая быстро говорить. Я не могу не улыбнуться, видя его оживленные жесты руками и игривое нахмуривание. Он хватает Твитча за щеку, немного ее треплет, затем хлопает по ней и отпускает. И мысль о ком-то, кто вот так с ним обращается, меня поражает. Так сильно, что мои глаза расширяются, и, сдерживая смех, я сильно прикусываю губу. Когда мужчина замечает меня, он вглядывается пристальнее, и замолкает. Мило улыбаясь, он говорит: — Привет. Я — Джо. Он протягивает мне руку, и я, улыбаясь, принимаю ее: — Я — Лекси. Приятно познакомится, Джо. Твитч, глядя на мужчину, закатывает глаза: — Просто дай нам столик, старичок. Мы голодны. Толкая Твитча локтем, мужчина бормочет: — Я покажу тебе старичка. Он провожает нас к столику в дальнем углу, подальше от других клиентов, а я озираюсь по сторонам, и благодарю Бога за уединение. Я хотела бы, чтобы сегодня ночью, мы наконец поговорили о чем-нибудь большем, чем просто о делах. Я хотела бы узнать больше о Твитче, но должна действовать по-хитрому. Я должна вынудить его ответить на вопросы, но, чтобы при этом не казалось, будто я что-то спрашиваю. Схватив моё меню, Джо, с обиженным видом, выхватил его у меня из рук. — Ну, нет, леди. Нет. Это твоя первая ночь с нами, так что для меня — честь выбрать то, что ты будешь есть. Моё сердце пропустило удар. Что, если он выберет то, что мне не понравится? Это может плохо закончиться. Увидев моё обеспокоенное лицо, Джо улыбается. — Не смотри так на меня. Тебе понравится. Я обещаю. Через маленький столик, я смотрю на Твитча. Он ставит локти на стол, скрестив руки под подбородком. Потом приподнимает брови, как бы говоря: «Даже не трудись спорить». Так и не буду. Сверкая яркой улыбочкой, я говорю Джо: — Это мило. Но я должна предупредить вас, что не люблю морепродукты. Уже уходя, Джо отвечает: — Заметано. Твитч говорит: — Я уже сказал ему о морепродуктах. И о перце. И о горохе. В замешательстве, на мгновение я морщусь, прежде чем вспоминаю, что у Твитча привычка за мной наблюдать. Я выпаливаю: — Ты по-прежнему за мной наблюдаешь? Мой мозг хлопает себя по лбу. Твитч берет кусочек хлеба, и откидывается на спинку стула, уставившись на меня. Откусывая кусочек высокоуглеродного совершенства, он один раз кивает. После этого я спрашиваю спокойнее: — Когда ты в последний раз за мной наблюдал? Проглатывая, он выпрямляется на стуле: — Сегодня. Ты и Николь ходили по магазинам. Такого я не ожидала. Поэтому бормочу: — Понятно. Я смотрю, как он достает из кармана уже открытый пакетик с шоколадными конфетками, засыпает горстку в рот и жует. Отвлекаясь от хода своих мыслей, слегка улыбаясь, я говорю: — Я чего-то не понимаю? Ты не похож на любителя разноцветных шоколадных конфеток. — Ага, ну это лучше, чем принимать до хера кокаина. Это меня затыкает. Улыбка сползает с моего лица. — Я был наркоманом. Я видел, что это делало со мной, и бросил. Резко бросил. Заставил Хэппи увезти меня в Кимберли5, закрыть в хибаре, и охранять дверь под дулом пистолета. Я сказал ему, что, если попытаюсь сбежать, чтобы стрелял в меня. Хэппи? Невозможно. Я усмехаюсь: — Это жестко. Как будто он бы в тебя выстрелил. Прожевывая еще горстку шоколада, он, смеясь, закашливается: — Черт, девочка. Он использовал всю обойму, сдерживая меня внутри, — его улыбка исчезает, лицо серьезнеет, а глаза теряют фокус: — Ты понятия не имеешь, на что похож отказ от наркотиков. Клянусь, я мог бы убить кого-нибудь за дозу в первый день. Три дня меня рвало, и я чувствовал себя, будто умираю. Расчесывал кожу. Я царапал все тело, раня себя. Это было неприятно. Я полностью отколупал ноготь, просто для отвлечения. Это было ужасно. Но все закончено. Я открываю рот от удивления: — Ты рассказываешь мне, что испробовал DIY (прим. пер. Do It Yourself — сделай сам) реабилитацию на себе? Он торжественно кивает. Я не могу в это поверить. Большинство детей, которых я встречала на улицах, увлекаются этим же или подобным, и они проходят интенсивную реабилитацию, иногда в течение многих месяцев, чтобы избавиться от этой привычки. Некоторые все равно возвращаются к употреблению. Так что слышать, что Твитч насильственно сам себя реабилитировал… это потрясающе. Правда, потрясающе. Я сверхвпечатлена его самоконтролем. Больше книг на сайте — Knigolub.net Это самое серьезное из того, что он мне о себе рассказывал, и пока мне везет, я шепотом спрашиваю: — Почему я? От этого вопроса ему стало не по себе. Я поняла, потому, как он внезапно скривился, и на мгновение, мне стало интересно, не зашла ли я слишком далеко. И не поспешила ли я? И в этот момент он ответил мне: — Потому что ты — это ты. Он сказал это так, как будто это все объясняло. Но мне этого недостаточно. И я спрашиваю: — Как долго ты за мной наблюдаешь? Отвечая, он смотрит мне прямо в глаза: — Давно. Откашливаясь, потом он наклоняется вперед, и говорит то, чего я никогда не ожидала услышать: — Когда ты — наркоман, легко стать зависимым от каких-то вещей. И это отчасти похоже на меня. Я — личность со склонностью к привыканию. Так что я перестал наркоманить, но пристрастился к конфеткам. Затем, раз в неделю, я начал посещать тренажерный зал, чтобы отделаться от конфеток. Но это стало навязчивой идеей. Мне нужно тренироваться три раза в день. Потом ты… — его взгляд смягчается, — я сказал себе, что какое-то время должен за тобой понаблюдать… — и он замолкает. И хотя он ничего не произносит, я и так понимаю, что он хочет сказать.